Лойс

– Тебе нужно к врачу, – сделала вывод миссис Грант. – Вставай! Мне что тебя уговаривать?

– Хорошо, – тихонечко сказала Лойс и попыталась встать на ноги, но ноги отказывались брать на себя такую нагрузку и попытки Лойс подняться оказались тщетными.

– Что ты возишься, как черепаха! – закричала миссис Грант и попыталась помочь дочери. – У всех дети как дети и только нам с отцом досталась ты! Ну, поднимайся уже!

– Я не могу, – невнятно сказала Лойс, придерживая рукой челюсть.

Зори Грант злобно усмехнулась, а потом сказала:

– А если я сейчас позову отца, ты наверняка, с его помощью не только сможешь встать, а вприпрыжку побежишь!

Лойс давно не удивлялась поведению матери, поэтому просто посмотрела на нее единственным видящим взглядом и, сжав челюсти поплотнее, превозмогая адскую боль, сама встала на ноги.

– А теперь топай наверх и перестань скулить! Это дико раздражает, – сказала Зори и направилась к выходу первой.

Когда Лойс наконец-то выбралась из подвала, на кухне уже вовсю бушевал скандал. Родители орали друг на друга, и каждый хотел, чтобы с дочерью поступили так, как предлагает именно он.

– У нее наверняка сломана челюсть! Ты что не понимаешь? – кричала Зори, пытаясь объяснить мужу всю сложность ситуации. – Надо чтобы врач ее вправил и закрепил, а то кость срастется, как попало, а в нашей дочери и так мало прекрасного.

– Я сам все сделаю! Не хуже этих докторов! – парировал Эрик. – Нам нельзя вести ее в больницу! Или ты готова отвечать на всякие мерзкие вопросы, которые там задают, когда видят ребенка с травмой? Я нет! Веди ее сюда. Я сам все вправлю, а ты замотаешь ей челюсть, так чтобы она не могла ею двигать.

Слова отца напугали Лойс больше чем сломанная челюсть. Она же знала, что отец совершенно далек от медицины, к примеру, как балет от сумо, поэтому она принялась молиться, чтобы матери удалось уговорить отца поступить правильно.

– А если что-то пойдет не так, и ты сделаешь хуже? Что мы будем делать тогда? – не унималась Зори. – Эрик, послушай, ей ведь нужны какие-то лекарства, а врач сразу даст нам рецепт. В конце концов, мы можем сказать, что она просто подралась с кем-нибудь, а травму мы заметили только утром. Она подтвердит. Она подтвердит все что угодно, если ты ей об этом скажешь.

Мистер Грант был взбешен. Он метался по кухне и пытался понять, что будет лучше для него.

– Нет, – огласил свое решение глава семьи. – Об этом инциденте станет известно в школе, а они там быстро два на два помножат, и тогда начнется у нас веселая жизнь. Нет. Веди ее сюда, а я пока помою руки для процедуры.

У Лойс остановилось дыхание. Она попятилась назад, но ноги подвели ее и она упала.

– Чем стоять и подслушивать… Да ладно! Все равно в твоей голове не задерживаются материнские советы. Вставай! Отец решил сам тебя вылечить, – сказала миссис Грант и протянула дочери руку, чтобы помочь ей подняться.

– Нет, – почти неслышно сказала Лойс.

– Ты не в том положении и уж тем более не в том возрасте, чтобы капризничать! – заорала миссис Грант. – Эрик! Эрик, иди сюда и сам ее уговаривай! Мне уже надоело с ней любезничать. Эрик!

Эрик Грант подскочил к дочери, как конь к сену. В его глазах горел не просто огонь, а настоящее адское пламя, которым он жаждал поделиться с Лойс.

– А ну-ка, разевай пасть, мерзавка! – завопил он и не успела Лойс понять что происходит, как большие пальцы обеих отцовских рук уже оказались у нее во рту.

Мистер Грант нащупал руками сломанную кость и, не смотря на ручьи слез, которые катились по лицу дочери и на ее истошный крик, он резко рванул челюсть сначала в одну сторону, а потом в другую.

– Вроде все, – сказал мистер Грант. – Прекрати орать! Уже все! Зато теперь кость срастется правильно, и ты не будешь похожа на чудовище! Скажи спасибо отцу! Ах, да, ты же не можешь!

Мистер Грант залился каким-то истерическим смехом, который, неожиданно для Лойс подхватила и ее мать. Лойс искренне не понимала, как можно смеяться, когда у твоего ребенка от слез не видно лица. Когда твоему чаду настолько больно, что его тело как будто бьет током. Как?

– Ох, ну и насмешила ты нас, Лойс! – выдохнул мистер Грант. – Ладно, Зори, отведи ее наверх и замотай ей челюсть. Еще принеси ей воды и трубочку, пускай пьет, но не много. Теперь, чтобы она быстрее поправилась, нам придется ее кормить, а то она так полгода проваляется. Свари ей вечером какой-нибудь бульон, да пожирнее.

Мистер Грант больше не пожелал оставаться в обществе женщин и проследовал в гостиную, где стоял его любимый телевизор, чтобы насладиться просмотром всевозможных передач.

Миссис Грант доволокла дочь до ее комнаты и практически бросила на кровать. Она даже не помогла ей раздеться, как будто то, что ребенок до сих пор одет в зимнюю куртку, было вполне обычным явлением.

Зори Грант за свою жизнь сделала множество разных перевязок, поэтому лихо подвязала нижнюю челюсть дочери широким бинтом и строго настрого запретила ей открывать рот.

– Ложись и лежи, пока я не приду, – скомандовала миссис Грант, стараясь не смотреть на дочь. – И в кого ты такая непутевая, Лойс?

После, заботливая мать оставила свое дитя для того, чтобы оно, желательно, выздоровело само, без особых усилий с ее стороны. Лойс была далеко не дура и давно знала, что кудахтать над ней никто не будет, поэтому, вновь собравшись с силами, она начала раздеваться. Было больно, неудобно и долго, но она справилась.

Только в семье Грант все успокоилось и все выдохнули, как внезапно раздался звонок в дверь.

– Кого это принесло? – негодующе спросил Эрик у жены.

– Откуда я знаю, – бросила Зори. – Иди и узнай.

– Сама иди, – отрезал он. – Я еще не могу оклематься от нашего утреннего врачевания.

Зори не стала спорить с мужем, и пошла, открывать дверь.

На пороге стоял Артур, тот самый мальчик, новый одноклассник Лойс. Всю ночь он терзался от вины, что не помог девочке, которая неплохо к нему отнеслась и дала списать работу, даже не смотря на то, что он с ней совсем не общался. И вот, когда на нее налетели трое идиотов, он просто стоял и смотрел, вместо того, чтобы заступиться.

– Здравствуйте миссис Грант, – робко начал парень. – Меня зовут Артур. Я одноклассник вашей дочери. Мы с родителями недавно сюда переехали, поэтому я не очень хорошо знаю Лойс. Но, я… Я могу ее увидеть?

– Ох, к сожалению, нет, милый! – сделав грустное лицо, ответила миссис Грант. – Наша Лойс слегка приболела и мы были вынуждены отправить ее к бабушке. Там, знаешь ли, и воздух почище, да и бабушка ее быстрее на ноги поставит благодаря своим отварам, так, что приходи дней через десять.

Аккуратно выпроводив Артура, Зори вприпрыжку побежала рассказать об этом мужу.

– Что это за пацан? Откуда он вообще взялся? – зарычал Эрик.

– Я же тебе говорю, что он недавно переехал, – улыбаясь, ответила Зори. – Такой хорошенький! И как он мог заинтересоваться нашей дочерью? Может он полуслепой!

Гостиная наполнилась смехом двух лучших родителей в мире, и скорее всего в этот момент Господь отвернулся и сплюнул.

Как и предполагала Лойс, про нее все забыли. Супруги Грант отправились вечером в театр, не оставив дочери даже воды, подумав, что если Лойс захочет пить то вполне может самостоятельно спуститься и утолить жажду.

– У нее же ноги сломаны! – завопил Эрик перед выходом из дома. – Что ты с ней носишься, будто она грудная? Оставь это ради Бога, а то мы опоздаем и пропустим начало.

Лойс в это время уже крепко спала, обессилив до такой степени, что ни вода, ни еда ее уже не интересовали. Только во сне она иногда была счастлива. В таких снах всегда присутствовала ее бабушка со своим мягким голосом и нежными, заботливыми руками. Сейчас был именно такой сон. В нем Лойс жаловалась бабушке на родителей, стараясь как можно крепче держать ее в своих объятьях.

«Ничего милая, ничего, – шептала во сне бабушка, поглаживая ее по голове. – Ты сильная. Ты справишься. Ты у меня самая лучшая девочка на всем белом свете. Ничего. Потерпи, малыш. Потерпи».

Лойс улыбнулась во сне, плотнее прижимаясь к одеялу, будто к любимой бабушке. Она не хотела просыпаться, но боль от нечаянной улыбки пронзила сначала челюсть, а потом мозг и Лойс проснулась.

«Вот черт! – подумала она. – Какого хрена. Спи».

Так продолжалось трое суток. Лойс засыпала, просыпалась, пила воду или бульон и снова засыпала. Кто-то может посочувствовать, но для Лойс эти дни были самыми спокойными в ее короткой жизни. Родители почти не заходили к ней и не тревожили ее своими буйными фантазиями, так что она могла свободно передвигаться по дому, когда их нет и мирно отдыхать в своей постели, когда они находились дома.

Даже со сломанной челюстью Лойс сама себе завидовала, ведь таких легких каникул у нее еще не было. Обычно, к этому времени у отца уже была разработана целая программа под названием «Как измотать Лойс», на которую он тратил много времени, придумывая всевозможные задания и загадки. Но, в этот раз ему не повезло, и он дико злился, что его лишили такого веселья, к которому он заранее основательно подготовился.