Банан в Сибири. Сборник рассказов

– Как зачем? Хочу!

– Но Дарлинг! Это совершенно безответственно. Мне для тебя ничего не жаль, конечно! Главное, чтобы ты была счастлива, но ты должна доказать, что оно тебе нужно!

– Кому доказать? – спросила я невинно. – Тебе?

– Нет, – смутился Жадный Жорж, – не мне. Себе! – тут же нашелся он. – Задай себе вопрос: смогу ли я прожить без этого платья? Гипотетически.

(Так, в воздухе запахло саморегуляцией и self-discipline. Ну что ж, ты сам напросился.)

– Гипотетически я могу и без тебя прожить. Но ты привносишь в мою жизнь удовольствие, зачем же мне себя этого лишать? (Слыхал про гедонизм, упырь?)

Видать, на это у нашего топ-менеджера Вселенной не было заготовленного ответа. Пропустил главу «Что отвечать, когда хотят еще одно платье, в то время как старое не истерлось до дыр». Win-win situation не складывалась! Однако жадность его носила избирательный характер. Вот например, он считал, что готовка на кухне – это абсолютная трата времени и сил. Все мои попытки стряпни строго пресекались. Эти два часа можно потратить с пользой! Почитать книгу. Ой, как это мне подходило! Мы ездили на киевский книжный рынок, «Петровку», где я часами могла выискивать редкие книги в ветхих переплетах. Древние книги, новые платья. Что еще нужно для счастья?

Знамя, усыпанное звездами

– Что читаешь? – поинтересовался он у меня однажды.

– Фицджеральда, «Ночь нежна».

– Зачем?

– Как зачем? Для удовольствия!

Он выглядел озадаченным.

– Ты совершенно не читаешь книг о пользе дела! Книги должны нести информацию! А что нового тебе скажет Фицджеральд?

– Держу пари, ты не знал, что Френсис Скотт Ки (Фицджеральд) получил свое имя в честь родственника по линии отца, автора американского гимна «Знамя, усыпанное звездами».

Шах и мат. Американский патриотизм – безотказный прием. Крыть нечем – дальнейший спор бесполезен. Глаза тут же увлажняются от нахлынувших чувств по Родине. Вообще, Жадный Жорж был человек сентиментальный и частенько хлюпал носом, рассказывая какую-нибудь романтическую историю из своей жизни. Он упорно называл меня Дарлинг. До скрежета зубов бесил меня этот «Дарлинг» на всех дисках наших путешествий или музыкальных плейлистах CD: «мой Дарлинг Френч Ривьера» либо «мой Дарлинг музыка». (И друзьям не покажешь – засмеют.)

Ну, что поделать. За каждым из нас водится какая-нибудь придурь. Он весь состоял из каких-то настроек и пресетов «как вести себя в той или иной ситуации». Если ты влюблен до безумия, тогда обязательно нужно рука об руку идти по побережью при полной Луне. Потом вдруг остановиться резко (от наплыва чувств) и пристально смотреть глаза в глаза, пришептывая: «О Дарлинг, ты лучшее, что могло случиться в моей жизни!» «Трудно нести бремя суперчеловека. А вдруг у меня там тушь в уголке глаза застряла!», – думаю в это время я.

Мне пришло в голову, что однажды Жадный Жорж посмотрел красивый фильм и так проникся, что решил выстроить свою жизнь по такому же сценарию. Он очень расстраивался, когда я не входила в роль, выбиваясь из намеченной канвы. Но я старалась! Будь на моем месте особа похитрее, она могла бы веревки вить, легко предугадывая следующий акт. «Я дарю тебе свое сердце, Дарлинг!» Как не принять? Не отвертишься от этого Данко. Пришлось надеть золотое сердечко, на котором были выгравированы наши инициалы, а внутри улыбались крошечные портреты. И я носила его гордо, как знамя, усыпанное звездами!

Глава 3.

Обломовы

Дни потянулись похожие друг на друга, как день сурка, в ничегонеделании до полудня и праздношатании по книжным распродажам, музеям, киношкам и блошиным рынкам. Затем мы зависали в кафешке в центре Киева и лениво потягивали коктейли, где я глазела на мимо проходящих людей, а Жадный Жорж гундосил, как завтра мы обязательно начнем жить по-новому! «Необходим режим! Да-да! Вставать рано, гонять на великах с часу до трех: самосовершенствование, в здоровом теле – здоровый дух!» Хр-р-р-р-р. Но начинался новый день и… Я вставала рано, гоняла на велике, брала с собой краски и ватман, делала зарисовки Днепра, болтала с местными рыбаками про мотыль, возвращалась домой и, пока Совершенная Личность дрыхла, изучала программы компьютерной графики. В два мы как штык на привычном месте: коктейль из нравоучений. Как-де впустую прожигать жизнь – это не для нас, как важно вовремя запустить механизм саморегуляции… бла, бла, бла.

Зима. Крестьянин торжествует. А Жадный Жорж и в ус не дует. Жизнь Обломовых текла по привычному руслу.

– Дарлинг! Скоро твой день рождения, я готовлю сюрприз, но может быть, есть что-то, что сделало бы тебя еще более счастливой?

Маман по телефону напирает: «Шубу, бери норковую шубу! У жены офицера точечные настройки – настоящая женщина должна иметь шубу! Лучше две. И кольцо с бриллиантом! Вот он момент! Если не сейчас…»

– Курсы по компьютерному дизайну! – выпалила я. – Я хочу окончить курсы. Я уже нашла. Полгода – и у меня будет сертификат!

Жадный Жорж силится улыбнуться:

– Дарлинг, но это не совсем по плану, я купил нам тур в Египет. Курсы могут подождать, правда ведь? – заискивающе заглядывает мне в глаза. – Я ведь только ради твоего счастья стараюсь!

День рождения, Красное море, пирамиды, верблюды! Тепло! А в Киеве минус двадцать три! Мы перебежками добираемся до любимой кафешки.

– Дарлинг, ты совсем продрогла!

(Хорошее начало хорошей беседы про серебристый мех.) Продолжает:

– Я заметил, – заботливо поглаживая локоток, – ты все время мерзнешь! А все почему?

«Потому что у меня не было шубы», – мысленно продолжаю я.

– Ты просто не умеешь правильно одеваться! Да! – торжествующе сияет Жадный Жорж. – А я тебе расскажу как! О, это целая наука! (Торопится, ему не терпится поделиться секретом.) Все просто, Дарлинг, все дело в layers! (В слоях.) Сначала надеваешь специальную водолазку! Наверх еще слой из водолазки потолще, затем жилет с начесом и поверх толстовку, все это толстым-толстым слоем водоснеговетронепроницаемой ветровки!

И вишенка на торте – стельки с подогревом! Н-да… Эх, мама, похоже, придется мне донашивать твою шубу.

Невеста Нила.

«А Абдуллу, Абдуллу помнишь?! Ой, ну умора с ним, да?» Мы ввалились в нашу квартиру на Подоле хохоча, заснеженные, румяные, загорелые. Десять дней солнечного рая в середине зимы! Это сейчас в джинсы оделись самые отсталые слои населения, а в девяностых неделя на Красном море в январе – не каждый пацак себе позволит. Почти малиновые штаны и два Ку с приседанием. Кроме того, редкий американец решился бы полезть в раздраженный улей Ближнего Востока. Но у нашего храброго портняжки и тут была припасена хитрость.

– Значок! – хитро подмигнул он мне. – Канадский значок!

(Я буду петь тучкину песню, и пчелы подумают, что я маленькая тучка, а вовсе не медведь.)

Нацепил канадский флаг. Ясно, ты теперь канадец? Клен кудрявый, лист резной.

Было здорово! Мы ездили на экскурсии, катались на верблюдах, забирались на горы, Жадный Жорж умел видеть красоту! С камерой наперевес мы объездили весь Шарм-эль-Шейх, Хургаду и Луксор. Жадный Жорж поднимался ни свет ни заря, чтоб быть первым в гонке за столик с видом на море! Нам прислуживал молоденький парнишка Абдулла, как в невесомости летающий с огромным подносом между столиками и напевающий «Хабиби», прищелкивая тонкими пальцами. Он просек несносный характер «канадца» и старался, как мог, задобрить его, таская мне заменитель сахара с соседних столиков.

Под конец недели Жадный Жорж решил отблагодарить услужливого официанта:

– Я хочу оставить тебе сувенир, Абдулла. Что бы ты хотел?

Абдулла замялся на секунду, глянул на меня исподлобья и выпалил:

– Я бы хотел твою камеру!

Жадный Жорж остолбенело уставился на наглеца, а я, не выдержав, расхохоталась: «Я бы тоже хотела его камеру, давай хотеть вместе, Абдулла!»

Жадный Жорж торжественно снял с себя значок и вручил канадское знамя арабскому парнишке. Тот недоуменно повертел его в руках, а потом, усмехнувшись, бросил на прощание:

– Никакой ты не канадец, мистер, ты – американец!

Грациозно покачивая бедрами, «Хабиби» понес поднос на кухню, по пути выбросив значок на помойку.

В наш последний день мы решили проехаться на яхте по Нилу. Жадный Жорж еще порывался kick his ass (показать, где раки зимуют, по-нашему), но проплывающие мимо красоты поглотили его внимание, он бегал по яхте и щелкал все подряд, а я внимала экскурсоводу, который заученно начитывал лекцию: «У культа Нила была и своя темная сторона. Чтобы задобрить реку и обеспечить себе хороший урожай, каждый год египтяне выбирали красивую девушку и назначали ее „невестой реки“. Избранницу красиво одевали, всячески украшали, затем вывозили на середину течения и сбрасывали в воду, строго следя за тем, чтобы она не смогла выплыть и спастись». На этих словах все дружно уставились на меня. Нет-нет-нет! Меня нельзя, вы мной только раздразните крокодила, а потом, я неказисто одета – у меня даже нет шубы. (Поделилась я с прикорнувшим на солнышке, дремлющим справа толстым немцем.) «Нихт! Нихт!» – засопел он. Вот и я говорю: нихт шубы у меня. Но все равно мы вернулись домой довольные, полные впечатлений, с тонной фотографий! Жадный Жорж усадил меня на диван прям в одежде. «Жди меня здесь», – сказал он. «И закрой глаза!» – донеслось с кухни.

Глава 4.