Зеркало Умбры

Солнце выжигает татуировки на моих поцарапанных ногах, пока я пропихиваю голову и плечи в узкий проем. Да уж, ногами вперед было бы проще, да и шорты не сползут. Но так хотя бы нет опасений, что голова застрянет в проеме.

Ручка слишком далеко, однако я уже наполовину внутри. Спустя несколько минут кряхтенья и возмущенного бульканья воды в желудке мне удается просочиться на подоконник.

Юджин победно улюлюкает, спрашивая о внутренностях дома, но мне пока некогда ему отвечать.

Мы не ошиблись! Предположить о спешности отъезда хозяев можно было еще по вещам на лужайке, а теперь не осталось вообще никаких сомнений: отсюда бежали, если и захватив что-то, то лишь самое необходимое.

Я очутилась в детской комнате. Здесь у стены стояла наспех застеленная колыбелька в розовых тонах. Да и вообще, судя по количеству розового, комната принадлежала девочке.

– Кира! Ну что там? – изнемогал Юджин, и я показала ему в окно большой палец.

В шкафу осталась детская одежда, вот только из красного там ничего не нашлось. Хозяева не все побросали, а лишь то, что не успели собрать за… такое чувство, что за несколько минут.

Меня опять прожгло острое иррациональное волнение. Не бывает так, чтобы люди срывались и немедленно сваливали из города насовсем, оставляя такое количество нажитого имущества.

Мой наметанный глаз сразу ищет зеркало: здесь оно даже не разбито, а по размерам идеально для того, чтобы я пролезть могла, а Юджин — нет.

Маркером кто-то написал: «Тени могут сливаться, множиться и пугать своей чернотой, но никогда – жить отдельно».

Каких только надписей я не насмотрелась в своих нескончаемых прогулках по заброшкам, но когда встречаешь нечто подобное в РЕАЛЬНО заброшенном городе, воспринимаешь все это совершенно иначе.

Поэтому я переключаюсь на свое отражение.

И без того светлые волосы за две недели выгорели практически добела. А на щеках проступили веснушки. Мое лицо мало кто когда-либо называл красивым. Чаще использовали выражения: смазливая, сосочная и т. д. На самом деле неудивительно, ведь черты у меня как раз под стать этим параметрам: пухлые губы, немного раскосые глаза, курносый нос и веснушки. Много-много веснушек, которых, впрочем, не видно, пока не позагораю как следует. Персонаж из анекдотов про блондинок. Когда-нибудь у меня не будет сложностей с узнаванием собственного отражения в зеркале.

Нетронутыми осталось тут все: от зеркала и одежды до семейных фотографий. К ним-то я и обратилась первым делом.

Да, действительно девочка. Судя по фотографии, еще совсем тугосеря. А еще у нее два старших брата-близнеца, что очень кстати. Ведь у них тоже наверняка есть своя комната с брошенными вещами.

Я вышла на небольшую площадку с лестницей, ведущей вниз, и сразу заметила открытую дверь в другую детскую. Логика не обманула — здесь друг напротив друга стояли две двухъярусные кроватки с рабочими столами снизу. Два простеньких компьютера, две прикроватные тумбочки, один шкаф.

Без сомнения, мы с Юджиным вытянули сегодня счастливый билет. Шкаф остался полон одежды, будто из дома вообще никто не уезжал. Будто семья отправилась на каникулы куда-нибудь в Симеиз, к побережью, и вернется через пару дней.

Именно так выглядит шкаф двух подрастающих братишек: одежда сложена, но не слишком аккуратно, некоторые вещи висят на спинке стула, а часть — в корзине для стирки. Носки и белье в нижних ящиках, все тщательно выглажено и свернуто. Заботливая у них мама.

Как полагается мальчикам в такой небедной семье, одежда яркая и новая. В том числе носки.

Больше того, меня вдруг посещает неприятная мысль, что все это выглядит слишком идеально. Как будто кто-то знал, что мы с Юджиным будем искать красную пару, и специально положил ее сюда. Два носочка скреплены между собой пластиковой палочкой: их даже ни разу не надевали.

– Кира! – голос Юджина заставляет меня подскочить. Я делаю глубокий вдох, поднимаюсь и замираю в оцепенении.

Дверь закрыта, хотя я к ней не прикасалась.

Отсчитываю несколько ударов сердца где-то в горле, а потом осторожно нажимаю на ручку.

В коридоре ничего не изменилось. Это все разыгравшееся воображение. Недаром говорят, что люди, побывавшие в глубоком даркнете, более прежними не выныривают.

Кладу носки в карман и решительно спускаюсь по лестнице. Я бы заметила, подойди кто-то к двери совсем рядом со мной. Кроме того, щелчок ручки… Я просто забыла, как закрыла ее сама.

Внизу еще больше барахла, чем сверху. Мы с Юджиным исследовали Фанагорею всего один раз, но тогда нам не попадалось такого крутого дома. Почти везде остался только хлам, не нужный даже мародерам.

Входная дверь заперта на щеколду и внутренний замок. Я отпираю и победно махаю Юджину, который уже спешит ко мне. Однако вид у него встревоженный.

– Не хочу тебя пугать, но похоже, что…

– Что? – я уже готова к чему угодно.

– Все нормально, просто тут, кажется, вот-вот пойдет дождь. Ехать по мокрой дороге опас…

– Дождь?! Каким образом, на небе ни облачка?!

Не успев договорить, я поднимаю голову к небу и с изумлением понимаю, что Юджин прав. С моря действительно плывут облака, причем довольно густые. Еще час как минимум у нас есть, но потом неизвестно, в каких условиях придется ехать.

– Только не говори, что предлагаешь здесь переночевать, – вот что мне совсем-совсем не нравится.

– Просто если начнется гроза… Ты же понимаешь, что управлять байком на извилистой мокрой дороге — так себе затея?

– Едем прямо сейчас! Носки я нашла.

– Серьезно?

– Детские. Надеюсь, там нет уточнений по поводу размера, – пока я демонстрирую находку, Юджин с любопытством заглядывает за дверь.

– С ума сойти, вот это хоромы! Может, здесь и микроволновка затерялась?

– Кстати, ты не обратил внимания, есть ли у них гараж? Вдруг машину оставили?

Юджин смотрит на меня искоса.

– Закатай губу. Такие на автобусах не ездят.

– Если хочешь успеть до грозы, давай пятнадцать минут на сборы – и погнали.

Мы управились даже быстрее.

Юджин хорошенько обчистил кухню, отыскав нераспакованный комплект дорогущих ножей из керамики. Я прошлась по верхним этажам, захватив полотенца, шампунь, зубную пасту и прочие средства личной гигиены. Дорожных сумок, к сожалению, не нашлось, однако двух вместительных рюкзаков нам вполне хватило. Разумеется, я забрала и зеркало тоже, хоть Юджин не переставал ворчать на тему лишнего груза.

Тучи все ближе. Перед лицом реальной проблемы все переживания насчет призраков и галлюцинаций сразу отходят на второй план. Мы погрузили наш хабар на байк и рванули прочь из неприветливой знойной Фанагореи.

***

Существует множество причин для того, чтобы встать на дорожку, ведущую от Мишнори прочь. Однако чтобы с этой дорожки сойти, требуется отыскать другую (простите, я не удержалась, зачеркиваем), требуется отыскать что-то большее, чем просто нежелание вариться в общем котле.

У меня это началось с детства. Я не хотела походить на сестру.

Она была красива, начитанна и добра ко всем, начиная от своих врагов и заканчивая абстрактной «природой». Лера никогда не встречалась со школьной травлей, никогда не разбивала костяшки о свое отражение и не торчала часами за компьютером. Она прекрасно сдала экзамены, поступила на престижную специальность и удачно вышла замуж за москвича. Лера являлась счастливой обладательницей как ста рублей, так и ста друзей, не планируя на том останавливаться.

Но в отличие от всех прочих счастливиц Лера не дожила и до тридцати. Мы с ней только в одном похожи — мы обе искали неистово и страстно, но только я одна всегда твердо знала, что именно является предметом поисков.