Мы над океаном

– Эх, ты! Кто же так попадается, Финли! Это же Эмбер! Она теперь сгрызет твои уши, но подробности добудет! Валяй, рассказывай, – разрешаю, отодвинув от себя пластиковую тарелку с пастой и приготовившись слушать. – Вряд ли ты сможешь меня удивить. За четыре года я чего только от Кейт не видела.

Но у Джейка получается меня удивить. Да так, что я краснею, как маков цвет, узнав о себе много нового. Что, оказывается, я все лето преследовала Рентона слезливыми письмами и неприличными фотографиями. Что целуюсь я отвратительно мокро – открыв рот, словно рыба на берегу. Не брею подмышки и что он от меня, бедняга, еле отделался.

Не удивительно, почему на меня вокруг все так таращатся.

– Ч-что?

Я настолько удивлена, что теряюсь от услышанного. Поверить в это настолько же сложно, насколько больно. Что бы ни произошло, но Шон не мог такое сказать. Нет, не верю. Я не заслужила от него такой ушат гадости.

Но даже если не он это сказал, то он точно все это слышал, и от этой мысли становится по-настоящему противно.

– Вот стерва! – пораженно выдыхает Эмбер, уходя в своей догадке еще дальше меня. – Эта Хардинг свихнулась от своей безнаказанности. Это же подло!

– Фу, Джейк! Я была о Рентоне лучшего мнения! – Триша тоже возмущена и даже встает со скамейки, позабыв о еде. – Немедленно скажи всем, что у Эшли все в порядке с гигиеной! – требует, выставив руку в сторону его друзей за соседним столиком. – Это у Кейт не все в порядке с головой! Завистливая задница! Как жаль, что у нас не средние века, и я не могу вызвать эту змею на бой, я бы ее от души поколотила!

Парням за соседним столиком не все ясно из нашего разговора, но они со смешками наблюдают за происходящим, и Джейк усаживает подругу на скамейку. Обнимает ее и успокаивает – с темпераментом Дженкинс еще надо уметь справиться!

– Успокойся, Триша. Говорю же: бред. Никто в эту чушь не верит, не беспокойся!

– В какую еще чушь? О чем спор? Я что-то пропустил?

К столику с подносом в руках подходит темноволосый Закари, и я подвигаюсь в сторону, давая Бэйкеру возможность сесть на одну скамейку со мной и Коуч.

– Эшли моют косточки, – объясняет парню Эмбер. – Используя грязные приемчики. Ты ничего об этом не слышал?

– Нет.

Закари, как всегда, в очках и даже на ланче собран и сосредоточен, и Эмбер не может удержаться от шпильки:

– Господи, ты идеален, Зак! И точно из другой Вселенной. Раскрой секрет, как можно быть пофигистом в хорошем смысле этого слова? Неужели тебя никогда и ничего не способно вывести из равновесия?!

Я думаю, Закари это хорошо известно и тому есть свои причины. Но он только пожимает плечами:

– Каждый слышит то, что хочет. И не слышит то, чего не хочет. Вот и весь секрет. Их просто нет, – кивает подбородком в сторону показавшихся во дворике Шона в обнимку с Кейт. – Разве ты не видишь, Эш, – обращается ко мне, почувствовав, как я замерла. – Там пустое место!

Но для меня пока еще нет. Словам друга поверить сложно, когда перед тобой твоя сводная сестра идет в обнимку с твоим парнем так уверенно, словно это не они растоптали мое сердце.

Поправочка. С твоим бывшим парнем, за одно лето превратившимся из близкого человека в незнакомца.

Кейт недаром прошлые выходные провела в дорогом спа-салоне, посетив парикмахера и косметолога. Ее волосы отливают свежим оттенком блонда, макияж излишне ярок для школьного дня, а короткая юбка смело открывает длинные загорелые ноги капитана команды чирлидерш. Со светловолосым и широкоплечим Шоном, сияющим от собственной значимости, они выглядят под стать друг другу и остается только удивиться, как я раньше не замечала у Рентона такого пафоса в походке и перекошенной ухмылки плейбоя на симпатичном лице.

Так стоит ли удивляться тем слухам, которые эта парочка обо мне распустила?

Не вижу. Я их не вижу!

Я бы очень хотела никогда не видеть и не чувствовать ту слабость, что сейчас пробила мою броню. Но у слов есть сила, а у лживых слов – способность глубоко ранить душу, и на секунду я едва не теряю над собой контроль.

Кейт с Шоном проходят по дворику в окружении своей свиты друзей, и шумно рассаживаются за центральным столиком, за которым принято сидеть исключительно популярным личностям школы, а я опускаю взгляд.

Пустое место, Заккари прав. Они ничего для меня не значат. Жизнь продолжается. Солнце все так же всходит на востоке, день сменяет ночь, а люди…

Иногда некоторые из них теряют оболочку и собственную значимость для других, растворяются в трехмерном пространстве до ничего не значащих физических частиц. И если мне не под силу стать невидимкой, то мне под силу не замечать их.

Никто и никогда не узнает, что Шон мне говорил. А я забуду. Оказывается у чувств, если они ненастоящие, как и у продуктов, есть срок годности. Пора все окончательно выбросить на свалку!

Тяжелый вздох не удается скрыть, и Зак негромко замечает:

– Не стоит, Эшли. Он просто не оправдал твоего доверия. Ничего, с этим можно жить, со мной тоже такое случилось когда-то.

– Правда?

Мы вместе смотрим на парочку, и он подтверждает:

– Правда. Если трава вянет, на ее месте всегда вырастает новая. Нужно просто вырвать с корнем все сорняки и посеять новые семена.

У Заккари мама кореянка, а отец – американец. У парня привлекательная внешность и совершенно точно оригинальный ум. Я не раз удивлялась его способности смотреть на очевидные вещи особенным взглядом.

– Неужели корейская мудрость? – догадываюсь.

Зак делает вид, что задумался и важно поправляет очки. Коротко хмыкнув, придвигает ко мне тарелку с пастой.

– Хм, возможно. Но, думаю, что скорее моя личная философия.

– И что же из нее следует?

– Только то, что тебя выбросило из зоны притяжения Шона и ты снова свободна. Неужели не чувствуешь, Эшли? Мир не замкнулся, он стал шире!

– Но про подмышки – это было тупо! – возмущается Эмбер. – И подло! Слышал бы ты эти глупости, Зак! Такое впечатление, что мы вновь оказались в средней школе, где девчонкам запускали сверчков в волосы, а мальчишкам по задницу выдавливали горчицу из тюбика и предлагали туалетную бумагу. Но в двенадцать лет это хотя бы было смешно!

– Кстати, хорошая идея – насчет горчицы, – наставляет палец на Эмбер Триша и обещает: – Мы с тобой еще поговорим на эту тему, девочка!

Заккари уже открыл свой соус и обмакнул в него кусочек курицы, но прежде чем его проглотить, считает нужным ответить:

– Низкие люди всегда совершают низкие поступки – это простейшая производная их исходной формы. Что здесь удивительного? Вот если наоборот, тогда да, можно и удивиться. Но так за редким исключением не бывает. Так что верить подобным слухам – это не уважать себя.

Заккари все-таки сует курицу в рот и заканчивает мысль:

– Но если попытаться выжать из этого пользу, то считаю, Эш, что такие моменты закаляют характер и делают из обычного человека "S.P."

Джейк ест гамбургер, запивая его молоком, и едва не давится.

– Че-го? Бэйкер, расшифруй. Снова твои газетные ребусы?

Зак любит подогревать интерес читателей «Ellison News» вопросами и загадками, но кажется мне, не на этот раз.

– Нет, все гораздо проще, Финли. Сильной личностью. Человеком, способным управлять своей волей – высшей функцией разума.

Но это все еще непонятно, и Джейкоб фыркает: