Смоленская Русь. Запад-36

– Дел у всех нас невпроворот! Поэтому, чтобы не терять задаром время, к первому уроку прямо сейчас и приступим! – неожиданно для всех заявил, как рубанул сплеча, резвый, скорый на дело, молодой, но очень прыткий служащий.

Помощники оперативно установили на скамейке у стены школьную доску, Деян вооружился мелком, ученики – соответственно, восковыми табличками и церами, кроме того, им всем, во временное пользование, раздали буквари, чем несказанно обрадовали всех учащихся. Первый урок нового правописания начался…

Сидящий наособицу ото всех чернец-писарь, как казалось, внешне полностью самоустранился и не проявлял к происходящему ни малейшего интереса. Слишком уж его обидели слова этого молодого служилого о никчемности рукописных книжиц, коими он и занимался всю свою сознательную жизнь. Однако это первое впечатление было обманчивым. Хоть всей своей позой и обликом он и сохранял видимую надменность, но тем не менее новые знания Христофор поглощал с не меньшим, чем его ученики, удовольствием, интересом и даже азартом.

Пока смоленский государь «забавлялся» в Полоцке со своими войсками, бывший судебный детский (судебный исполнитель) города Мстиславля, ныне уездного города Смоленской области, Угрим осматривал боярские хоромы полоцкого боярина, сгинувшего в недавней войне со Смоленском. Теперь здесь по распоряжению Полоцкого губернатора разместится Полоцкое областное судебное управление.

Угрим еще весной прошлого года покинул Мстиславль и отправился в Смоленск, чтобы поступить на службу к тогда еще смоленскому княжичу. Слишком много о нем ходило разговоров, правда, сейчас их стало еще больше. Угрим как-то прознал о том, что княжичу образованных людей не хватает, вот он и рискнул уехать в столицу, поставив на кон свою службу в Мстиславле, – и не прогадал! Раньше он арестовывал виновного, взыскивал долги, выдавал должника «головой» кредитору, получая часть платы с истца. Теперь же он стал по новому закону государя целым служилым боярином, да не простым, а помощником начальника Контрольной службы!

При боярине Ратиборе Жаденовиче, возглавляющем Контрольную службу, Угрим был назначен уполномоченным по Полоцкой области, и начать свою деятельность контролер решил с Полоцкого областного судебного управления. В задачи Угрима входило надзирать за полоцкими уездными наместниками, судьями и вообще всеми чиновниками, чтобы они не только применяли в своей деятельности или в судебном процессе «НРП», но еще и правильно, верно трактовали ее статьи.

И вот сегодня верхом на коне, в сопровождении двух выделенных ему УВД охранников, направлялся Угрим в Полоцкий областной суд. Они проехали бирючей, что шли по улицам и звонкими ударами по билу, повешенному на груди, созывали горожан на суд. В самой усадьбе уже все было готово. Перед палатами плотники возвели помост, где будут в кресле за столом заседать полоцкие судьи, а внизу перед помостом разместились в боевом облачении судебные приставы – они должны будут надзирать за порядком. В последующем суды будут вершиться только в бывшей гриднице, но первые судебные процессы государь повелел сделать открытыми для всех желающих, потому-то и приходилось судебным чиновникам размещаться на открытом воздухе.

Несмотря на мороз, народа собралось много. Судья Василий Кириллович, укутанный в шубу, вышел из хором и занял положенное ему место на помосте. Увидев судью, собравшиеся перед помостом мужики начали кто кланяться, кто здороваться, кто креститься. Угрим без лишних церемоний разместился по правую руку от судьи.

Василий Кириллович, бывший княжий судебный тиун, занимавший эту должность при двух прежних полоцкий князьях, объявил своим густым басом, обращаясь к пестрой толпе собравшегося народа:

– По повелению нашего государя Владимира Изяславича, зачнем, с Божьей милостью, суд!

– Молот деревянный тебе, Василий Кириллович, на кой черт даден? Молотком этим об дощечку надобно стукать для пущего эффекта! – злясь на судью, начал тихо выговаривать ему Угрим.

Василий Кириллович недобро покосился на контролера, но стукнул деревянным молотком.

Приставы подвели к помосту крупного мужика, сдернули с него шапку, обнажив лысую макушку.

– В чем твоя вина, тать плешивый, говори как на духу! – с угрозой в голосе зарычал судья.

Угрим со злостью стукнул по столу, было похоже, что этот судья «Новой Русской Правды» не читывал ни разу.

– Не так ты, Василий Кириллович, ведешь дело, как заповедано нашим государем в его Правде! Спроси у этого мещанина, кто он таков есть, в чем и кто его обвиняет.

Судья прямо на глазах багровел, но перечить столичному контролеру не стал.

– Слышал, что тебе сказано? Ответствуй!

– Кузнец я, зовусь Гойником.

– Дальше толкуй, что за татьбу ты совершил?

– Ничех я не свершал, – буркнул мужик.

– Отдал я ему рукоять меча починить, – к помосту подошел тучный боярин, страдающий одышкой, – так этот тать меч починил, но в оружейной, когда я с ним расплачивался, стащил мой кинжал!

– Видоки есть у тебя, боярин?

Боярин картинно развел руками, в толпе тоже молчали.

– Ежели нет видока, то спытать кузнеца каленым железом! – расцвел улыбкой судья и, вспомнив про молоток, с удовольствием стукнул по столу.

Кузнец с испуга заметался в руках крепко державших его приставов, истошно закричал:

– Украл я! Украл, сознаюсь! Люди добрые, спасите! Они ж мне руку опалят, какой я после этого кузнец буду?

Приставы уже начали оголять кузнеца, срывая с него кафтан, а судья, словно не слыша эти вопли несчастного, продолжал рокотать своим басом:

– Сроку тебе, Гойник, три дни. Ежели через три дни рука заживет, значит, ты не виновен, и тогда отпустим тебя с миром. Ежели не заживет, то вина твоя доказана. Тогда оплатишь боярину стоимость кинжала и гривну за нанесенную ему обиду, а еще судебные пошлины.

– А ну цыц всем! – со своего места поднялся Угрим. – Не по Правде Владимира ты судишь! – указательный палец контролера обвиняюще уперся в голову сидящего в кресле судьи. – Отпустите Гойника! – повелел контролер, обращаясь к приставам. – Пытать разрешено токмо государевых преступников. Видоков нет? Нет! Боярин, может, кинжал сам припрятал или по пьяни где утерял, а теперь кузнеца хочет ввести в разор, а потом и похолопить, кто знает? Кинжал боярина у кузнеца нашли? – обратился Угрим к приставам.

– Нет, господин контролер, не нашли!

– Видоков по этому делу тоже нет. Значит, по всему выходит, что кузнец невиновен! Кузнеца отпустить, а с боярина взыскать штраф за наговор и клевету, в размере десяти латунных копеек! А ты, судья, отстраняешься от должности, пока не выучишь статьи «Новой Русской Правды» Владимира! Сгинь отсюда!

Судья поспешно, не проронив ни слова, выбрался из-за стола, чуть его не опрокинув.

– Зовите другого судью, пусть он продолжит суд! – приказал Угрим приставам.

Площадь ахнула в унисон, собравшийся народ стал восторженно переговариваться, делясь своими впечатлениями от праведного суда.

Новый, спешно вызванный судья оказался более компетентным, но свои судебные решения он выносил по часу, внимательно сверяясь с текстами закона, чуть не заморозив весь народ на площади. Но витебчане расходились довольные, прямо как с праздника. Больше половины подсудимых были отпущены, а остальным вменили куда более мягкое наказание по сравнению с тем, что им грозило бы в прежние времена. И даже, неслыханное дело, нескольких бояр обвинили в клевете и взяли с них виру!

Минский боярин Борис Баженович проснулся оттого, что его кто-то аккуратно тряс за плечо. Боярин с трудом разлепил глаза, на коленях стоял слуга:

– Вставай, господине, вои наместника во дворе и тебя кличут!

– Почто я им сдался?

– Бог ведает! Зовут тебя, зачем – не говорят.

Минского наместника Рядку, командующего еще целым батальоном и двумя тысячами набранных в округе пешцев, боярин побаивался. А потому долго ждать себя не заставил. Он быстро, при помощи слуги, натянул портки, кафтан и выскочил на крыльцо.

Во дворе на конях сидели трое дружинников, точнее, говоря на новый лад, они звались ратьерами. Двух из них он знал, то были люди погибших осенью бояр.

– Слушай приказ наместника, боярин! Собирай всю свою дружину и немедля езжай в детинец!

– Всю собрать не смогу, больше половины у меня в моем селе.

– Сбирай всех, кто у тебя сейчас под рукой, – ответил ратьер и уже начал заворачивать коня к воротам.

– Погоди ты малость, куда торопишься, – остановил ратьера боярин. – Почто наместник меня кличет?

– Не только тебя, всех бояр минских. Новый указ государя будут вам зачитывать!

– Что за Указ?

– Нам про то не говорено. Приедешь – узнаешь!

Ратьер довернул коня и поскакал прочь из двора вместе с двумя другими конными. А боярин распереживался, не зная, что и подумать. Осенью боярина Бог миловал, отсиделся он в своем селе от смоленской напасти. А сейчас, если какой поход наместником намечается, подобный трюк уже не повторишь – глазом не успеешь моргнуть, как объявят клятвопреступником и при всем честном народе вздернут на виселице прямо посреди площади. Но думай не думай, а явиться в детинец с дружиной надо, иначе дело петлей закончится.