Король Матиуш на необитаемом острове

Дормеско был заядлым холостяком и терпеть не мог детей.

– Шумят, кричат, топают, озорничают. Маленькие по ночам спать мешают, большие днём не дают покоя…

Он любил ходить в гости, но дома, где были дети, обходил за версту. Вот почему, когда искали, кого бы послать с Матиушем на необитаемый остров, выбор пал на него. В самом деле, более подходящего человека не найти: полковник, да вдобавок детей ненавидит.

Чин полковника Дормеско получил за оборону Четвёртого Форта Смерти, самого важного в крепости. Сорок четыре раза бросался неприятель в атаку, но Дормеско не отступил ни на шаг. Правда, командование не поскупилось на порох – знали, неприятель не пожалеет сил, чтобы овладеть важным фортом. Дормеско отдал приказ: «Стрелять без передышки день и ночь».

И вот солдаты палят, а Дормеско дрыхнет. Как известно, мешает только внезапный шум, а к беспрерывному человек привыкает и перестаёт его замечать.

Скоро подоспело подкрепление, и враг был побеждён.

– Позвать ко мне отважного защитника Форта Смерти! – приказывает главнокомандующий.

– Никак нельзя. Не велели будить, – ответил недотёпа денщик…

Так Дормеско стал полковником. А сейчас он растянулся на мягкой полке и спит, посвистывая носом: «Фьюить-фьюить, фьюить-фьюить…»

«Погоди, ты у меня посвистишь!» Матиуш подкрался на цыпочках к двери, отодвинул её чуть-чуть и заглянул в щёлочку.

Дело плохо: в коридоре часовой. Матиуш задвинул потихоньку дверь и неслышно подошёл к окну. Как приятно, когда на окне нет решётки. Но как оно открывается? Внизу толстый кожаный ремень неизвестного назначения. Наверху тоже кусок кожи. Матиуш прикрыл клетку полотенцем: боялся, как бы канарейка не запела. Потом поставил клетку на пол, влез на чемодан и стал орудовать. Потянул ремень вниз – стекло ни с места; подтолкнул кверху – немного подалось и застряло. Если разбить окно, полковник проснётся… Ага, вспомнил: однажды при нём открывали в вагоне окно. Тогда он не предполагал, что это, как любое знание, может пригодиться в жизни.

И вот, приподняв стекло немного кверху, он потянул ремень на себя, и оно опустилось. В купе ворвался громкий перестук колёс. Матиуш посмотрел, высоко ли. Ничего, выпрыгнуть можно. Надо только станции дождаться.

А дальше что? Денег – ни гроша. А без еды до столицы не доберёшься. Может, у стрелочника спрятаться? Хорошо, что он навестил его, возвращаясь с войны. Добрая стрелочница наверняка его не выдаст.

Полковник беспокойно заворочался во сне, и Матиуш поспешил закрыть окно. Как бы соню не разбудил холодный ветер!

А полковник натянул на голову шинель и продолжал спать.

«Это мне на руку», – подумал Матиуш.

Время тянулось невыносимо медленно. Матиуш боялся прозевать станцию. А может, не стоит ждать? Он вспомнил изнурительные походы во время войны и подумал: «Сейчас мне не хочется спать, но вдруг сон сморит меня под утро? Тогда прощай свобода!»

Два полустанка, станция. Нет, не та. Опять полустанок. Наконец-то его станция! Открыть окно и выскочить было делом одной минуты. И вот он уже бежит вдоль насыпи, а впереди во мраке мерцает свет в окне у стрелочника. Матиуш мчится что есть духу…

Свобода!

Из предосторожности он спрятался в сарайчике и ждёт: может, заметили, как он выпрыгнул в окно и кинулись в погоню? Нет, всё спокойно, поезд отошёл от станции.

«Пусть начальник тюрьмы выполняет свой долг, а я – свой», – смеясь подумал Матиуш.

Соня-полковник продрал глаза, только когда поезд подъехал к границе. Смотрит: окно открыто, а Матиуша нет.

«Хорошенькое дело! Удрал! А ведь мне приказано доставить его на необитаемый остров. Как же я его доставлю, коли он удрал? Кажется, ему ясно было сказано: спать! Неслыханное дело! Мальчишка посмел ослушаться моего приказа! Что делать? Стрелять? Но из чего? Пушки нет. И в кого! И как стрелять без приказа?»

Полковник Дормеско вынул из портфеля приказ и прочёл:

По получении сего полковнику Дормеско немедленно надлежит передать командование батареей капитану, а самому явиться в столицу и отвезти Матиуша с вещами на необитаемый остров. Сухопутным и морским войскам вменяется в обязанность оказывать полковнику Дормеско всяческое содействие. По возвращении приказываем подать рапорт.

– Ну ладно, отвезу на остров канарейку и чемодан, а по возвращении подам рапорт, – рассудил полковник. Потом вздохнул, почесал затылок, закрыл окно и, прикрывшись шинелью, заснул. А поезд мчался всё дальше и дальше.

Три дня провёл Матиуш под гостеприимным кровом стрелочника.

«Спохватятся, что меня нет, – размышлял он, – начнут рыскать, пустятся в погоню, устроят облаву, но никому в голову не придёт, что я у них под носом притаился».

В первую войну стрелочник выкопал под хлевом яму, чтобы в случае опасности было где укрыться. Если нагрянут с обыском, там спрячется Матиуш. Но пока всё спокойно.

Заглянул, проходя мимо, дежурный по станции, хороший знакомый стрелочника, и говорит:

– Вчера ночным поездом какого-то преступника везли. Я часового видел в вагоне.

– Может, это денщик был?

– Да нет, он с винтовкой стоял.

– Или посол ехал иностранный?

– Может, и так.

«Осторожность не мешает, – подумала про себя жена стрелочника. – Беглецов иной раз в открытую ищут, а иной раз и потихоньку, тайно. Кто знает, что у него на уме».

– Ох, ваше величество, если бы вы знали, как нам без вас плохо живётся, – жаловалась стрелочница. – Всяк распоряжается, а жалованье платить никто не хочет. Ещё перед войной завели новые порядки: ребятам велели поезда водить, а взрослым – в школе учиться. Болтали, будто сам Матиуш так распорядился. Нашлись дураки, поверили. «Не к добру это, – сказала я тогда. – Позавидовали, видно, сироте. В его царствование шоколада больше было, чем сейчас хлеба!» Что-то дальше будет?

Матиуш ходит по комнате: руки – за спиной, лицо хмурое.

«Хватит без дела сидеть и бедных людей объедать. Пора в путь».

Стрелочник с женой уговаривали его подождать немного.

– Нет, – говорит Матиуш, – надо поскорей попасть в столицу, узнать, что там происходит.

Стрелочник принёс от кума старенькую, латаную одежонку. Матиуш переоделся, взял на дорогу ломоть хлеба (от сыра отказался) и денег ровно столько, сколько стоит билет со следующей станции: на этой он не рискнул садиться на поезд.

Безо всяких приключений прошёл он пятнадцать вёрст, купил билет в вагон третьего класса и под вечер был уже в столице. На всякий случай Матиуш надвинул на глаза шапку.

– Эй, малый! Отнеси мешок, заплачу?.

«С превеликим удовольствием». От мешка так аппетитно пахло, что у Матиуша слюнки текли. Мешок набит колбасами, сосисками, сардельками и свиным салом.

– Ты сейчас приехал?

– Да. Верней, вчера.

– А город знаешь?

– Немного. То есть нет: ведь я только вчера приехал.

– Издалека?