Фронтир Индикона. Дорогами ветров. Часть III

Джон.

Монтаж клетки в разгаре. Кевенги сноровисто устанавливают в «крабы» толстые, с внутренними гранями, стальные трубы. Сэр Ярослав прислал экипаж клетки: стрелок-наводчик Унго, заряжающий Гуго, арбалетчики Боро и Кили, обученные составлению карт и ориентированию, огнемётчик Иму. Все они могли дублировать функции друга, и хорошо владели оружием. С нами вызвался идти добровольцем, мой старый знакомый Нганго, что конечно же меня очень обрадовало. Единственный человек в племени кевенги, с кем у меня завязались по-настоящему дружеские отношения. Нганго сказал мне по секрету, что хочет завести третью жену, а Ярунг платит за день в лесу Пауков тридцать чатлов. Многие за такие деньги будут работать целый месяц.

К клетке прилагалась увесистая инструкция по сборке и очень много интересных вещей: костюмы химической защиты, ранцевый огнемёт, электрофон, наушники и оружие. Хотелось внимательно осмотреть всё, но первым делом занялся пушкой, профессиональный интерес, я как-никак старший техник по обслуживанию приборов наведения. В последнее время мне часто снятся сны о войне. Линкор «Висконсин» качают волны Тихого Океана близ Окинавы. Стреляет главный калибр – морское орудие «Mark-7», четыреста шесть миллиметров – страшная сила! От такого выстрела судно весом сорок пять тысяч тонн тяжело содрогается. Горе тебе, если окажешься под стволом, когда пороховой заряд весом триста килограмм выбрасывает снаряд. В малых башенных установках спрятались рабочие лошадки линкора – орудия «Mark-12» калибром сто двадцать семь миллиметров. Вдоль бортов, уперев стволы в небо, стоят шведские автоматические зенитки «Bofors» калибром сорок миллиметров, они защищают линкор от налётов японских истребителей. Все эти орудия получают данные с моего рабочего места – центрального командно-дальномерного поста линкора, надёжно защищённого броневой палубой. К релейным вычислительным машинам сходятся данные с восьмиметровых оптических стерео-дальномеров, с радаров и оптических прицелов. Моя работа связана с морскими орудиями, и я отлично разбираюсь в их устройстве. На подготовительных курсах мы подробно изучали не только баллистические характеристики стволов, но и основные узлы орудия, экзамен я сдал на отлично.

Однако, то, что я увидел в ящиках, ввело меня в ступор. Барабан странной формы, каморы, набиваемые порохом, пучки проводов и шлангов, ящик с платой. Где рукояти? Где ударно спусковой механизм? Их нет! Начали сборку с опорного шарнира. Пять штанг-распорок упирались в трубу со встроенным винтом вертикальной регулировки. Вместе с угловыми раскосами, она образовывала жёсткую конструкцию, распределяющую отдачу по клетке. Сошка орудия установлена на кольцевом подшипнике и жёстко связана с креслом стрелка, приваренным к аналогичному подшипнику, расположенному чуть ниже. Стопор имеется, а вот механизм наведения отсутствует. Получается, орудие вращает стрелок, перебирая ногами. Литой из стали ствол конический! При длине сто двадцать сантиметров его начальный диаметр сорок миллиметров, а конечный – тридцать. В учебной части рассказывали, что такие стволы применяли немцы для увеличения начальной скорости снаряда. Известный принцип «пробки и иглы». В начале движения снаряда давление пороховых газов действует на большую площадь дна. По ходу движения снаряда по стволу, их давление начинает падать, но компенсируется уменьшением объёма ствола, способствуя лучшей обтюрации пороховых газов, и, как следствие, увеличению начальной скорости. Кожух ствола из меди, цилиндрический, с круглыми вентиляционными отверстиями. На дуло накручивается щелевидный дульный тормоз-компенсатор, а в сопроводительном письме стоит название – «Револьверная пушка Патла». Но это не так. Я увлекаюсь историей английской и американской артиллерии и хорошо представляю устройство такой пушки. И сейчас у меня перед носом всё что угодно, но не револьверная пушка. Оригинальная пушка «Патла» никогда так и не была принята адмиралтейством на вооружение. Пушка оказалась дорогой и излишне сложной, имела серьёзные проблемы с кремниевым ударно-спусковым механизмом. А тут его вовсе нет! Электрозапал! Точно такой, как на главном калибре моего линкора. От прототипа ружья «Патла» осталась только принципиальная схема заряжания. На винт, он находится ниже оси ствола, накручивают барабан с каморами. Сам барабан составной, его вторая часть – независимо вращающийся диск. Для осуществления выстрела внутренний диск с каморой располагают точно напротив канала ствола. После чего докручивают корпус барабана. Заточенную под конус выступающую часть каморы плотно прижимают к внутреннему срезу ствола, предотвращая прорыв газов. Но барабан, который идёт к нашему орудию ничего общего не имеет с тем, что я видел в музее. Я немедленно его раскрутил, чтобы выяснить устройство. Ого! Похоже сэр Ярослав добавил дополнительную деталь. Просмотрев документацию, я быстро разобрался в принципе действия. Этой дополнительной деталью являлась роликовинтовая передача с встроенным электродвигателем, которая закручивала и откручивала корпус барабана при подаче управляющего сигнала. Поворотный диск также изменен. Он вращался не вручную, как в оригинале, а посредством шагового электродвигателя и поворачивал одетый на вал храповик при каждом выстреле. У пушки сэра Ярослава автоматический механизм подачи патронов и система управления огнём! Не понимаю, как к электрозапалу поступает ток. Ещё раз внимательно осмотрел барабан. На внутренней стороне корпуса чернело резиновое колечко. Подпружиненный электрод? Посмотрю лучше руководство. Страница двадцать семь. Солениод?! А изолированное кольцо с медной дорожкой – скользящий контакт, через который двигатель, вращающий диск, получает питание. Угадал! Сэр Ярослав любит соединять простые и сложные вещи в одно целое. Мне бы и в голову такое не пришло.

Добрался до ящиков со снарядами стреловидной формы, с медными поясками. Зачем? А это что за снаряды с синей полоской в латунной оболочке с оперением? Смотрю, что у нас в сопроводительной? Тут даже есть схема в разрезе. Свинцовая рубашка и тонкий чёрный сердечник. Бронебойный?! Unbelievable! Это бронебойный снаряд! И состав сердечника имеется: карбид титана, оксид кобальта… Никогда о таком не слышал. Немцы и японцы снаряжали снаряды вольфрамом, а наши обеднённым ураном. В соседнем ящике короткие бронзовые трубки с красными и белыми полосками, их одевают на арбалетные болты. Это термитные и фосфорные гранаты. Ещё тут огнемёт, костюмы химической защиты, бронебойные снаряды и гранаты. Мы идём за коконами или брать укрепленный японский дот? Gosh! Что за чудовища обитают в этом лесу?

Осталось установить прицел, он, между прочим, зенитный. Пауки у нас ещё и летают? Весело! Близ барабана прикручиваю планку заднего визира с держателем диоптра, чуть выше по стволу крепим кронштейн переднего с дистанционной линейкой, вкручиваю стойку с вилкой и винтом-осью фиксирую кольцевой визир.

Перед стрельбами внимательно читаю инструкцию: зарядить барабан, подсоединить электропривод, накрутить собранный барабан на вал, не до конца! Выставить поворотный диск в начальное положение, подсоединить штекер к корпусу барабана. Провода уходят в покрытый резиной ящик, закрытый жесткой крышкой с герметичным уплотнением. Я открыл конструкцию. Винты со звездообразным шлицем, золотые?! Я всё же что-то не понимаю… Аккумулятор, плата, резисторы, конденсаторы… Пятнадцати минут хватает чтобы ознакомиться с электрической схемой. Бог мой! А пушка может стрелять в полностью автоматическом режиме! Из ящика провода, проложенные в зелёных резиновых шлангах, подходят к двуручной рукояти. Если нажать гашетку на левом рычаге два раза, то привод прижимает барабан. Один раз – активируется полный цикл, двигатель привод откручивает барабан, поворачивается диск с каморами, закручивание. Всего две, три секунды. Значительно быстрей, чем производить эти манипуляции руками. Правая гашетка подаёт ток к электрозапалу. Отдельный провод идёт к ножной педали. При нажатии на неё включается автоматический режим стрельбы.

Провели учебные стрельбы, отстреляв пару барабанов. Пушка мощная, отката почти нет, двухтонная клетка хорошо компенсирует. К пушке идут пять запасных барабанов, оснастка для их быстрой перезарядки, запасной электропривод и набор запчастей. Ну что же, похоже мне предстоит заняться старым делом – управлением огнём.

Клетку тянет пара быков, одетых в резиновые башмаки. Через тарельчатые пружины, в «крабы» крыши упираются регулируемые винтом по высоте, поворотные стойки колёс. Клетку можно опускать, стравливая клапана колёс или откручивая пневматическим гайковертом гайку винтовой стойки. Третий и четвёртый номер расчёта только этим и должны заниматься. Ручной, дожимной компрессор и два двадцатилитровых баллона питают воздухом огнемёт, гайковёрт и колёса.

В клетке два уровня откидных окон, которые фиксируются зажимами, пронумерованы и, по всей видимости, используются для выхода из клетки и стрельбы. Нижние сегменты опускаемые, на зубчатых рейках, на тот случай, когда бой придётся принимать на неровной местности. Ящики с реагентами, порохом и припасами, винтовые сваи для фиксации клетки, сидения с гамаками на ремнях подвешиваются к крыше. Неплохо придумано.

***

Разведка местности показала, что площадь Мёртвого леса где-то сто десять квадратных километров. Сэр Ярослав в прошлый раз захватил только малую часть ареала этих неземных «клопов». Мы же направимся за коконами совсем в другой сектор, ближе к центру леса и задержимся в нём недели на две. До тех пор, пока основательно его не почистим. У нас довольно подробные инструкции и я знаю, что ожидать в лесу. В сумерках, когда мы вступили в лес, на нас никто не обратил внимания. Возможно, надувные колеса, мягкая обувь и подковы не столь сильно сотрясают землю.

Постепенно акации и драконовы деревья сменились толстыми, приземистыми стволами, покрытыми морщинистой корой бурого, иногда синего цвета с красными язвами проплешин. Множество ветвей, словно щупальца осьминога, уходили в голую землю. Мне показалось, что все эти странные деревья объединены между собой. Их корни, подобно питонам, вылезали из-под земли, образуя то низкие, то высокие петли, под которыми подчас могла проехать наша клетка. Попадались и пузатые, похожие на морские актинии, пеньки с шевелящимися, короткими щупальцами. Мы старались к ним не походить, так как они плевались какой-то особо едкой жидкостью. Кроме густого ковра мха, в лесу ничего не росло, и пока быки тащили клетку вместе с нами без особых усилий. Лишь полная тишина заставляла всех нервничать. Ночью, когда темнота окончательно сгустилась, и пришла пора выходить за коконами, мох и деревья засветились мертвенно-зелёным цветом. Это напугало туземцев, и мне стоило большого труда заставить их покинуть клетку. Только личный пример и угроза рассказать о неподчинении Ярунгу заставили их работать.

Маршрут выстроили хордой, чтобы не углубляться в дебри, не отдаляться от клетки, а в случае опасности быстро вернуться в саванну. В отряде имелся топограф, который составлял карту и следил за маршрутом. Все туземцы уходившие вне зоны видимости получили катушку с проводом и гарнитуру чтобы координировать свои действия и вовремя реагировать на опасность.

Свежие коконы были раздуты и отдавали в желтизну, их мы не собирали – много мороки, да и привлекать внимание хозяев леса не хотелось. Пустыми, сухими коконами и так весь лес усеян. Сперва их простукивали, а после срезали с веток телескопическими секаторами. Иму и Гуго пропитывали их щелочным составом, сминали в листы и привязывали к клетке.

Мы работали и передвигались по ночам, а днём завесив клетку многослойным тентом, сняв сапоги и защитные костюмы, устраивались на отдых. Прошло три дня, и я стал подумывать, что сэр Ярослав несколько преувеличил опасность. Вечером, пока не село солнце, я, как всегда, послал Боро и Кили разведать маршрут. На корявые, ветвистые деревья легко забраться, а с высоты удобней и карту набросать и рассмотреть куда идти ночью.

Едва мы начали снимать клетку, как раздался истошный крик. Между корней замелькали стремительно двигающиеся тени.

– Боевая тревога! Всем срочно в клетку!

В мгновение ока все забежали внутрь и едва успели захлопнуть дверь, как последовал первый удар по клетке. Я зажёг карбидный фонарь. Мощный луч света высветил десятки жутких, приплюснутых силуэтов. Шесть пар коротких, членистых ног, прикрытых толстыми щитками с иголками, и ряд мелких, горящих ненавистью, глаз виднелся в узкой щели между верхним и нижним панцирями. Один в один, как на рисунках сэра Ярослава. Последние сомнения отпали – это «мгусу», страх и ужас окрестных племён.

Второй удар сотряс клетку. Противно заскрипели замки. Большой паук запрыгнул на клетку и, словно из душа, облил кислотой ту часть, где стояли быки. Тарельчатые пружины, принявшие на себя вес, издали жалобный квакающий звук. Спаси нас господь!

Короткой шок, повергший в оцепенение, прошёл, и я начал отдавать приказы:

– Одеть противогазы! – от кислотного, неприятного запаха затошнило. – Наушники!

Высокий, душераздирающий визг раздался со всех сторон. Кили и Иму свалились без сознания, у остальных из носа и ушей пошла кровь. Не успел! Удар, ещё удар! Какие огромные! Вес каждой особи не меньше пяти, шести тонн. Нас спасают только острые шипы клетки.

– Промыть стекла реактивом! Вкрутить дополнительные сваи!

Тысячу раз прав сэр Ярослав, сделав клетку с распорками. Уходящие на полутораметровую глубину, восемь винтовых свай прочно удерживали клеть на месте. Пронзительный, возрастающий визг всё ещё глушил, давил на сознание.

– Унго! Наводи на самого большого! Жми! Жми гашетку!

Бух! Грохот выстрела поддаёт жару в общую какофонию звуков. Снаряд прочертил толстую полосу на панцире, но не пробил его. Унго жмёт и жмёт на рукоять. Беспрерывно жужжит барабан. Выстрел, гул моторчика, щелчок диска, снова выстрел. Не надо так часто нажимать! Бесполезно, это не зенитка, быстрее стрелять не будет. Страх, общий страх сковал всех людей. Невидимые инфернальные волны давили волю к сопротивлению.

Десять крупнокалиберных снарядов не причинили монстру особого вреда, пауки только взбесились, и удары беспрерывно сотрясали клетку. В довершении, с трёх сторон нас угостили кислотой.

– Протереть орудие!

Новый барабан. Наводчик жмёт на гашетку, щёлкает запал, но выстрела не происходит. Что случилось?!

– Shit! – похоже кислота попала на порох. Меня начала разбирать злость. Рывком выкидываю Унго из кресла и подсоединяю другой барабан. – Son of a bitch! Сейчас узнаете, как стреляет сержант Джон!

Правая рука лежит на гашетке. Непросто поймать в прицел носящихся, как встревоженные пчёлы, пауков. Нажимаю. Попал! Да ему словно слону дробина. Бью, стараясь попасть в щели между пластинами.

– Shit! Они закрывают щель своими щитками! – Бух, бух, бух! Разворачиваюсь на кресле на сто восемьдесят градусов. —Бронебойные! Открыть окно!

Ставлю барабан и жму на педаль, включая автоматический режим стрельбы. Дымовые газы смешиваются с тяжелыми кислотными испарениями. Мерзкий, кислый запах ощущается даже через противогаз. Окно для стрельбы едва видно…

Бух-бух-бух! Седьмой и восьмой снаряд попадают прямо в узкую щель между рядами пластин. Раздаётся истошный визг, похожий уже на поросячий.

– Что? Не по вкусу пришлись бронебойные?!

Картина боя изменилась. Нганго рядом и раз за разом посылал болт с шипящим фитилём термитной шашки. Он редко попадает, пауки очень быстры, уворачиваются, прикрывают пластинами уязвимые места. Но всё же они не бессмертны. Термитные шашки работают по принципу шрапнели, только вместо стальных шариков в них уложены спрессованные из термита цилиндры. Перед каждым выстрелом Нганго подбирает болт с фитилем нужной длины. Термитная смесь на основе магния оксидов железа загорается прямо в гранате. Если правильно рассчитать траекторию, время горения фитиля, и заряд взорвётся чуть выше цели, то горящая термитная смесь разлетится по наклонной траектории огненным дождём. Увернуться от веера капель термитного шлака намного сложней. Пара пауков уже визжит и хаотично мечется, пытаясь смахнуть лапками разгорающиеся красные точки, чадящие жирным дымом.

Гуго метает гранаты с липучей смесью. Если точно попасть на спину, паук не сможет её смахнуть, а термит прожигает толстые, панцирные пластины очень быстро. Пришёл в себя Иму. Пары минут ему хватило чтобы одеть ранец огнемёта и открыть клапан подачи воздуха. Он дёргает запал на сопле распылителя и язык загущенной огнесмеси облизывает ближайшего к нему паука, заставляет его визжать и прекратить атаку.

Мы отбились! Пусть запаниковали вначале, пусть многое сделали не так. Но отбились! Пауки ушли.

Монитор

Основной лагерь. Ярослав.

Местность на южном берегу Галаны густонаселена. От слияния рек Цаво и Ати до водопада Лугарда идут земли именти, миутини и кили. Оттуда и до самого океана осели малинди и мвимби. Гораздо южней, на широте современного кенийского порта Мумбай, начинаются владения союзов племен малави и мутамби. Так вышло, что элите всех этих племён я сыпанул соли на рану, точнее, отобрал хлебушек. У вождей отказался покупать соль с родовыми знаками, которую раньше скупал по повышенной цене. С колдунами поступил ещё жестче, объявил, что их магические деньги «гвозди» и «топорики» недействительны, нанеся жесточайший удар по племенной финансовой системе. В связи с этим «гостей» я ждал давно. Лишь слухи о волшебном огне, летающем как птица колдуне и говорящей птице, посланной самим Мулунгу, какое-то время оттягивали нападение.

Последней каплей, переполнившей чашу терпения, стало решение о снижении закупочных цен на крицы в три раза. Город Мале, промышлявший выплавкой железа и малинди и поставлявший уголь и руду, лишился ключевого источника дохода. Отдавать крицы по копеечной цене для аборигенов не выгодно, добычу руды и сбор дров и то не отобьёшь. А вот наше железо дешевле, оно и заняло рынок. Ну кто будет покупать у них грязные крицы? Арабы и индусы, ранее скупавшие их, давно покинули Мале и обосновались в нашем гостевом доме. Нет, я-то хотел как лучше. Думал, мужчины из Мале сразу побегут в лагерь наниматься на работу. Но вышло как всегда.

Слухи о несметных богатствах городка Ярунга, о горах золота, железа и стекла, которые разносили сотни торговцев, ещё больше подливали маслица в огонь. А куда прикажете прятать десятки станков и инструмент? В лагере работают тысячи аборигенов. Дело не только в богатстве, статус, социальная иерархия значат гораздо больше. Любой сопливый подросток, девушка, негодный охотник, проработавший у нас пару месяцев, мог позволить купить себе амулет из стекла. На иных рабочих металла навешано больше, чем на главе рода или вожде, что с точки зрения этих уважаемых людей сущее кощунство!

Но масштаб интриги колдунов я сильно недооценил. Похоже, когда дело коснулось «святого», скорость принятия решений возросла в геометрической прогрессии. Многих из колдунов я видел, знал по именам, приходили в лагерь на чудеса смотреть, цокали языками, улыбались, в вечной дружбе клялись. А на деле с самого начала копали под меня, хотели побольше узнать, разнюхать.

Собрать большую коалицию племён банту, половина из которых обитает за сотни километров от лагеря, это какой надо иметь талант! Только я ведь тоже не лыком шит. Разведка какая-никакая имеется, служба безопасности при ОЦ. Торговая империя Камаля далеко раскинула свои щупальца. Многие и многие роды и племена торгуют с нами. Зачем им война? Конечно, против колдунов и больших вождей они не пойдут, но при этом нам сообщать о мутных движениях не забывали.

Первые слухи о большом походе колдунов дошли до меня, когда строительство металлургического цеха было в полном разгаре. Несмотря на цейтнот, я предпринял ряд встречных мер. Параллельно старому, под землёй, протянули кабель до Мале. Вдвое увеличил численность разведки. Приказал южней городка разбить большой лагерь для пленных. В десять раз увеличил выпуск кандалов. Самонадеянность? Не скажите. С самого первого дня я не забывал про оружие и доспехи, и честные пятнадцать процентов трудовых ресурсов уходили на ВПК. Больше нельзя, экономика не потянет.

С порохом у нас та же беда, что и с железом. Не хватает. Пещеру с гуано крыланов вычистили до блеска и селитру добывали, промывая землю у самых крупных водопоев вдоль реки, а это, как вы понимаете, совсем другой выход. Экспериментировали также с селитряными биореакторами – пропитывали гранулированный болотный торф подсмольной водой, образующейся в изрядных количествах при перегонке древесины и выжигании угля. Нитрифицирующие бактерии окисляли молекулы аммиака, содержавшиеся в подсмольной воде, превращая их в азотную кислоту и воду. Дальше дело техники: прокипятить смесь с большим количеством воды, отфильтровать и добавить к раствору поташ. Селитряные реакторы представляли собой деревянные, перфорированные ящики, утеплённые цеолитом, которые устанавливали близ тёплых мест, биореакторов, печей, дымоходов, для поддержания постоянной температуры. Уровень влажности регулировали вручную с помощью капельного полива и влажной соломы. При правильном уходе уже через месяц с одной торфяной «бочки» можно получить до сорока килограмм селитры. Согласитесь, так гораздо быстрей, чем долгие месяцы ожидать «созревания» мочи в обычных селитряницах.

В цехе химии работал реактор Биркленда-Эйде с катушкой Тесла. Получаем азотную кислоту из воздуха и воды, тлеющий разряд вольфрамовой дуги окисляет атмосферный азот. Обслуживание лёгкое и никаких ядовитых окисей реактор не выделяет. Высокое напряжение присутствует лишь в зоне дуги, что исключает пробои изоляции и смертельные удары током. Жаль производительность подкачала. Кхм, как бы помягче сказать. Семьдесят кВт*ч на килограмм связанного азота. Золотая селитра выходит. Золотая. Естественно, реактор работал ночью, исключительно на получение чистой азотки. Половину полученной селитры сьедал цех химии и рафинирование меди, остальная уходила на бурые, шоколадные и бездымные пороха.

Мы с Иваном как-никак дипломированные химики-практики. Я организовал производство пентрита и хлоратных порохов, а Иван Сергеевич продолжил эксперименты с взрывчатыми веществами и в небольших количествах получал гексоген, нитроглицерин, нитроцеллюлозу – основные составляющие бездымных порохов, зажигательных и разрывных снарядов.