Босиком по осколкам

Раньше он был худощавым парнишкой с длинными волосами, а сейчас стал подкачанным коротко стриженным атлетом.

– Да так, – отмахнулась, не желая вдаваться в подробности, – Просто другая жизнь началась, когда-то же надо взрослеть. Ты мне лучше скажи, как ты сам? Видела тебя в последний раз, когда ты в армию уходил.

– Да ничего такого, после армии сразу поступил в медицинский, а сейчас вон, целый доктор, – для наглядности тронул свой бейджик.

– Молодец, как ты и хотел, – вспомнила его слова.

– А ты прям всё помнишь, – глухо произнес Марат и вдруг окинул меня заинтересованным взглядом.

– Я вам не мешаю? – раздался грозный недовольный голос Кирилла.

Вздрогнула, посмотрела на него и прикусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. У меня сложилось впечатление, что он приревновал, и эта догадка теплой волной прошлась по моему телу, которое внезапно обдало испариной.

– Ревнивый у тебя друг, – кивнул Марат и повернулся к Соловьеву, принимая серьезное выражение лица, а вот я от его слов покраснела. – Так, больной, в целом у вас уже всё в порядке, можем выписывать хоть сегодня.

– Было бы отлично, – процедил сквозь зубы Кирилл, который всё это время был недоволен.

– Тогда сейчас заполним документы, и вы можете быть свободны, – что-то писал в листах Марат, а затем посмотрел на меня: – Ты на выходных у родителей тоже будешь? Если что, увидимся, расскажешь мне, что ты, как ты.

– У меня дела в эти выходные, – улыбнулась, чувствуя, как свело скулы, не стала говорить, что на самом деле уже давно не посещала родительские мероприятия.

– Жаль, надеялся, что хоть ты скрасишь посиделки, – покачал головой старый знакомый, затем просиял: – Может, тогда по чашке кофе, скажем, завтра?

– Завтра у нас дела, – метеором вклинился снова в разговор Соловьев, вид у него был агрессивным.

Парни переглянулись, и Марат вдруг почему-то усмехнулся, затем глянул на меня и напоследок сказал, будто что-то понял и решил для себя.

– Ладно, Айко, если что, увидимся, Дамиру привет передавай.

– А вы с ним что, не общаетесь? – тут же ответила с недоумением.

– Мы с ним на выходных увидимся, но, если увидишь его раньше, передавай привет, – кивнул нам обоим и, сунув ручку в карман халата, вышел из палаты.

Я обернулась, провожая его взглядом. Последние слова показались мне странными, но внимания я на это не обратила.

– Смотрю, ты пользуешься популярностью у противоположного пола, – как-то цинично произнес Кирилл, вставая с кровати.

На удивление от его слов я не разозлилась. Наоборот, мне стало приятно.

– А ты что, ревнуешь? – наклонила голову набок, с удовольствием глядя на его гневное лицо.

– Еще чего, просто неприятно, я тут, понимаете, лежу больной, а она с другим заигрывает, – двинул хмуро бровями.

– Ну да, ну да, – произнесла я скептично, а после мы какое-то время молчали, прожигая друг друга взглядами.

Вот только я сияла, как начищенный чайник, а у Кирилла лицо было недовольным.

– Ладно, мне домой пора, Мила ждет, – сказала я после его выписки.

Было как-то неловко с ним куда-то ехать, да и неприлично.

– Я тебе напишу завтра, – кивнул Кирилл, вдруг притянул меня к себе и поцеловал в лоб, а затем я пошла своей дорогой.

Еще долго трогала лицо, касаясь заветного места, чувствовала себя на седьмом небе, и ничто было не способно испортить мне настроение в этот день, вот только я сильно в этом ошибалась.

Только я подошла к общежитию, как вдруг рядом остановился черный представительский автомобиль. Я сглотнула при виде знакомой машины, остановилась и дождалась, когда стекло опустится. А затем на меня посмотрели мужские глаза.

– Привет, дочь, – холодный взгляд заморозил, а меня, казалось, окатило ледяными помоями.

– Привет, отец, – ответила я и застыла на месте.

Наши взгляды встретились, а затем дверь открылась, намекая мне сесть внутри. Руки у меня задрожали, коленки тоже, но, пересилив себя, я сделала шаг вперед.

В салоне было прохладно, я села рядом с отцом на заднее сиденье, но чувствовала оцепенение. Отец кивнул охране, сидящей спереди.

– Оставьте нас одних, – холодный приказ, не терпящий возражений.

Мужчины послушались, за ними хлопнули дверцы, а затем мы остались в машине вдвоем.

– Давно не виделись, – произнес он, а я прикусила нижнюю губу и опустила голову.

– Что-то случилось? – спросила, а внутри у меня пробежался холодок от нехорошей догадки.

– А должно? Неужели я не могу просто так увидеть собственную дочь? – произнес он, в голосе звучали стальные нотки.

– Нет, не должно, – поспешно качнула отрицательно головой, зная, что он не любит, когда его вопросы остаются без ответа.

– Когда собираешься вернуться домой? – задал этот вопрос в очередной раз, но мой ответ, как всегда, его не устроил.

– Я живу в общежитии, – стиснула руки на коленях.

Повернула голову в сторону окна и глянула, как вокруг суетились студенты, шли по своим делам, а себя при этом ощущала мухой в банке, за которой следили и контролировали каждый шаг. Создавали лишь видимость свободы.

– Не дело это, жить в клоповнике. Хоть в свою квартиру вернулась бы, раз с нами жить не хочешь. Мать так до инфаркта доведешь, в конце концов, она переживает, места себе не находит, беспокоится. Ты бы хоть навестила нас, – грозно сказал отец, отчего я даже вздрогнула.

– Хорошо, на днях зайду, – кивнула и снова опустила глаза в пол.

– Хорошо, зайду, – передразнил меня отец. – А сама что, не можешь? Каждый раз тебя уговаривать, что ли? Мы тебе родители или как? Неужели не скучаешь?

– Нет, папа, дело не в этом, конечно, скучаю, просто завал по учебе, – ответила быстро, пока он не разозлился, хотя на самом деле причина как раз была в другом.

Как я уже говорила Миле, мне было стыдно за свою ошибку, и это чувство пересилить я была не в силах, ведь каждый раз видела приговор в родительских глазах, который тяготил и тянул меня на дно.

– Ничего не знаю, на эти выходные планы не строй, у нас будут гости. Придешь, познакомлю тебя кое с кем, – строго приказал отец не терпящим возражения тоном.

У меня непроизвольно вырвался смешок.

– С Маратом? – спросила, скривив губы. Догадывалась о подоплеке отцовского интереса.