Босиком по осколкам

– Не люблю больницы, – сморщилась Мила, которая пришла на мою выписку вместе с Семеном.

– Здесь еще сносно, – пожала плечами. – Что там насчет выезда за город? Кирилл сказал, что забронировал домики в санатории. Вы как, с нами?

Плюс отношений был в том, что за многие важные моменты теперь отвечал Соловьев, позволяя мне выдохнуть и перестать напрягаться по мелочам.

– Конечно, а ты что, без меня собиралась тусить? Щас! – фыркнула подружка, а после выхватила у меня из рук сумочку. – Рано тебе напрягаться, еще швы разойдутся.

В этот момент я решила поинтересоваться у нее о личном.

– Как Сема отреагировал, кстати? – спросила у нее, когда парни отошли, не слыша наш разговор. – Ну, про тот случай с бывшим.

– Ты знаешь, он нечто такое и подозревал, – вдруг покраснела подружка. – Так стыдно было рассказывать, боялась, что бросит меня или обвинит, что это была моя вина, а Сема… Он такой добрый и понимающий оказался.

– А ты боялась, – хмыкнула, приобнимая Милу за плечи.

Мы вышли вдвоем из палаты, нам навстречу шли парни с моим больничным листом. А когда вчетвером оказались вне больничного здания, Сема с Милой вдруг переглянулись.

– Ну ладно, вы там дальше сами разберетесь, мы пойдем, – ухмыльнулись и быстро ретировались, не успела я даже ничего понять.

А вот лицо Кирилла вдруг посветлело, и он глянул на меня с хитринкой во взгляде.

– Выписка мне нравится, – вздохнул. – Вот только если бы по другой причине.

На этой ноте продолжил спускаться по лестнице, весело насвистывая мелодию под нос. А я осталась стоять и переваривать сказанное.

– В смысле, по другой? – крикнула и ускорилась, ровняясь с ним. – Ты на что это намекаешь, Соловьев?

– Я? – улыбнулся и прищурился от солнечных лучей. – Ни на что. Прямым текстом тебе говорю, кошка. Мечтаю о продолжении своей фамилии.

– Папа тебя убьет, – усмехнулась и взяла его под руку, чувствуя тепло родного тела.

– Буду только рад, за дело же, – улыбнулся и наклонился ко мне.

– Вы только о поцелуях и думаете, господин Соловьев, – простонала, но с удовольствием коснулась его плеч.

– Да и вы не отстаете, госпожа Соловьева.

А после был поцелуй. И счастье, распирающее грудную клетку. А сюрприз в квартире…

– Рипус точно самец? – пробормотала с сомнением, глядя на точную копию нашего кота, только поменьше и явно недавно появившуюся на свет. Алиса в это время вальяжно лежала на диване, будто и вовсе к своему же потомству отношения не имела. – Понятно, откуда у тебя мысли о котятах, насмотрелся тут на кошачий пример.

Кирилл рассмеялся, чмокнул меня в щеку.

– Нет, ну а что, почему мы отстаем? Даже Рипус и тот уже отцом стал. А он даже не человек, – ухахатываясь, покачал головой. – Но явно видны мои гены. Вон, свою кровь не оставил, сам выхаживает.

– Я в шоке, – произнесла снова, наконец, выходя из ступора.

Вот это сюрприз так сюрприз. И это мы еще не знали, что ровно через год мы повторим судьбу кота. Родится у нас принцесса. Соловьева Алена Кирилловна. Но это уже совершенно другая история.

– Девочка моя, – в это время простонал мне в ухо Кирилл, поцеловал и вдруг прикусил.

– Ай, – рассмеялась, вытянула руки, обхватив шею мужа.

Свадьба у нас была скромная, как я и хотела, хотя Соловьев всё порывался созвать больше народу, чтобы все видели, какая у него красивая жена.

До сих пор вспоминала лицо одногруппников и Карины, когда мы вместе приехали на пары на его мотоцикле. Как любила повторять Мила, это было эпично и атмосферно, сразу утерло нос всем сплетницам.

– Люблю тебя, моя плюмерия, – не отрывая своего взгляда от моего лица, прошептал он. Мой тот самый.

– И я тебя, – улыбнулась и произнесла в ответ.

– Что меня? – игриво дернул губами, прикусил мои.

– Люблю тебя, мой садовник.

Это был наш ритуал, от которого мы не желали отказываться. То, что заставляло наши сердца биться в унисон. А спор всё же выиграли мы оба. Ведь самый главный приз – наша взаимная любовь, которая грела нас и заставляла сиять наши души. Ярко. Сильно. Страстно.