Босиком по осколкам

А затем раздался его смех, который отозвался вибрацией в теле.

– Очень, – вдруг неожиданно ответил он, заставляя меня замереть от шока.

Я знала, что его разрывает от бушующих эмоций, с которыми он порой не в силах совладать, но не думала, что он будет способен в этом признаться.

– Аида, – его нос зарылся в мои волосы, вдыхая мой аромат, и я прикрыла глаза, наслаждаясь происходящим.

– М? – спросила звуком, а затем его руки коснулись моей талии, обнимая и прижимая к себе.

Мне давно не было так хорошо, так что я облокотилась на Кирилла и кайфовала.

– Тебе хорошо со мной? – застал меня врасплох.

Открыла глаза и уставилась вперед, наблюдая за быстрым течением бурной реки.

– Да, – голос прозвучал хрипло, даже немного дрожал. – А тебе?

Наступила тишина, отчего я забеспокоилась и застыла, тело стало практически деревянным и неподвижным.

– Каждая минута с тобой – блаженство, – вдруг разоткровенничался со мной, заставляя краснеть, – а разлука подобно боли.

К комплиментам и нежностям я была непривычная, так что ответила немного ехидно.

– Да ты поэт, как я погляжу, – сказала и сразу же пожалела, прикусила говорливый иногда не в меру язык.

– А ты язвочка, – дунул мне на ухо, – зато моя.

– Твоя, – прошептала, сдерживая улыбку, которая так и норовила растянуться на лице.

Он обнял меня сильнее и накрыл макушку своим подбородком. Наступил момент единения и молчания. Только мы вдвоем, шум легкого дуновения ветерка и бурной реки.

Прикрыла глаза, чувствуя на себе его дыхание, а затем тишину нарушил звук мобильного. Сзади завозился Кирилл, а после раздался его голос.

– Слушаю.

Дальше прозвучал женский голос по ту сторону, и я напряглась, а после ощутила, как натянулись мышцы на теле Соловьева.

– Что случилось? Хорошо, еду.

Бросил трубку, вид у него стал расстроенный.

– Всё в порядке? – спросила, касаясь руки.

Ревность кольцами скрутилась вокруг сердца, но по лицу парня не скажешь, что он был рад чужому звонку.

– Бабуле стало хуже, мне нужно отъехать, – поджал губы и пригладил мне волосы у виска.

Я задержала дыхание, но на моем лице, видимо, отразились все мои крамольные мысли, раз губы Соловьева дрогнули, а глаза заблестели.

– Со мной поедешь? – наклонил голову набок.

Я застыла, а после согласно кивнула, не собираясь отказываться. Но когда мы подъехали к нужному дому, мое тело бил мандраж.

– Идем, – схватил меня за руку, и мы пошли к входу в подъезд.

– Она отдельно живет? – задала первый вопрос, который возник в голове.

– С матерью вдвоем, – пояснил он, а после мы оказались около двери на нужном этаже.

На стук с той стороны раздались шаги, дверь отворилась, и нашему взору предстала женщина лет пятидесяти.

– Кирилл, – улыбнулась она и пропустила нас в дом, кинула на меня лишь мимолетный взгляд и прошла вперед, в одну из комнат.

– Твоя мама? – прошептала, наклонившись к нему.

– Сиделка, – поджав губы, как-то недовольно произнес парень. – Мать… Скорее, проблемы доставляет.

Спрашивать подробности не стала, чувствовала, что время неподходящее.

А когда мы вошли в комнату, мне стало неловко.

– Бабушка, – улыбнулся Кирилл и подошел к дивану, на котором сидела женщина лет семидесяти.

– Дима? Это ты? – белесыми глазами посмотрела его бабуля на него, словно не узнав.

– Нет, это я, Кирилл, – присел рядом и взял ее за руку.

Во взгляде его отражалась агония, лицо исказилось от муки, а мне стало еще более неловко, чем было до этого. Сиделка стояла всё это время невдалеке, в то время как я переминалась с ноги на ногу у порога, не зная, куда себя деть.

– Кирилл? – переспросила бабуля, после глянула на сиделку. – Надя, кто такой Кирилл? Друг Димы?

– Это не мама, бабуль, это Катя, твоя сиделка, – с какой-то болью пояснил он, а я задержала дыхание, не до конца понимая, что происходит. – Дима – это мой дядя, я сын Нади, твой внук.

Сначала бабуля посмотрела на него ничего не выражающим невинным взглядом, а после слегка улыбнулась.

– Ты всё шутишь, Дима, – хлопнула его по плечу. – А это кто с тобой? Невеста твоя?

Соловьев замолчал и глянул на меня, глаза его потемнели, а я застыла.

– Да, невеста, – губы его дрогнули, но на бабушку глянул он всё равно печально. – Это Аида, я хотел вас познакомить.

Женщина глянула на меня и подозвала к себе. Я подошла и присела с другой стороны рядом с ней.

– Красивая, вроде добрая, ты не обижай ее, – посмотрев на меня, сказала Кириллу, который источал неподдельную боль. – Надя, помоги мне, что-то я устала.

Мы с Соловьевым встали, помогая ей прилечь, а после она прикрыла глаза.

– Альцгеймер, – пояснил мне Соловьев, и я промолчала.