Сводные. Под запретом

Я покрутила головой, но ни у бара, ни у других столиков подружку не обнаружила. Странно.

– Марин, – вдруг коснулась моей руки Ната. – Она с Артемом уехала.

– В смысле? Ей плохо стало, и он вызвался ее проводить?

На сводного братца это было не похоже. Он и альтруизм – понятия несовместимые, но как говорилось в одной известной песне, даже палка стреляет раз в год.

– Нет, – снова односложно ответила Ната.

– Скажи уже, что случилось.

Я немного повысила голос, начиная выходить из себя. Мне стало стыдно, что я вываливаю на Нату свое плохое настроение, но ничего не могла с собой поделать. Раздраконенное Артемом, оно не желало улучшаться.

– Он поднялся к нам злой недавно, – начала она, наконец, вдаваться в подробности, – и поцеловал Лерку. С языком.

Последнее Ната проговорила с придыханием, даже покраснела от стыда. В ее-то возрасте.

– И? Она его оттолкнула?

Так вот оно что. Артем хотел позлить меня и рассорить с девчонками, раз управлять мной и командовать не вышло.

– Нет.

– Нет?

– Они целовались, а потом Артем увел ее. Кажется, они к нему поехали. Ты понимаешь, о чем я.

Меня вдруг обдало жаром. Резко. Словно температура в помещении поднялась до отметки пятьдесят градусов. Я смотрела в упор на Нату, но она не спешила опровергать свои слова и говорить, что это шутка.

Глава 5

К ночи на улице похолодало, и я стояла напротив подъезда, ежась от колючего ветра, который пронизывал мое тело будто до самых костей. Обнимая себя за плечи, я смотрела вверх, выискивая окна квартиры, и никак не решалась войти в подъезд. Шторы в спальне Артема плотно прикрывали комнату, свет во всех окнах был выключен, но это не внушало мне спокойствия.

Слова Наташи до сих пор стояли в ушах, подкидывая картинки одна хуже и откровеннее другой. Мог ли Грановский назло мне потащить Леру домой? Настолько ли он мерзавец, чтобы разрушить всё, что меня окружало?

– Она давно влюблена в него, Мариш, – сказала мне в клубе Наташа. – Даже угрожала мне, что я не должна с ним танцевать и отвечать ему, если он флиртует, когда ты ушла в уборную. Прости, я давно должна была тебе сказать, но вы с ней так близки, что я побоялась, что ты мне не поверишь, решишь, что я хочу вбить между вами клин.

А Лерка такого сказать не побоялась, промелькнуло у меня в мыслях, но вслух я этого не произнесла. Меня трясло, словно мне на голову вылили ушат ледяной воды.

Я бы могла стоять снаружи еще долго, но разыгравшаяся погода решила всё за меня. С неба хлынул дождь, и, прикрыв голову сумочкой, я покоцала каблуками домой.

Со стороны спальни Артема играла музыка, и как бы я ни прислушивалась, не слышала того, чего опасалась. Пульс мой подскочил, перевалив за сто ударов в минуту, отдаваясь шумом в ушах, и я ударила себя ладонями по лицу несколько раз, чтобы прийти в себя и выбросить глупости из головы.

Лера не могла так поступить и уехать с Грановским к нему домой, да еще и сразу же прыгнуть в койку. Наташа наверняка преувеличила, а Лера обиделась на меня за приставания Артема и лишь поэтому не берет мои звонки.

Я встряхнула головой, отгоняя мрачные мысли прочь, сняла каблуки, платье, надела халат и пошла в душ. Мне срочно нужно освежиться. Завтра с утра пары, и мне никак нельзя опаздывать или пропускать. К приезду родителей моя репутация примерной девочки должна сыграть мне на руку, чтобы они отпустили меня жить в общежитие.

После душа мне бы уйти в себе в комнату, но я застыла в коридоре, в полной темноте, прикрыла глаза и стала прислушиваться к тому, что происходило у Грановского.

– Завидую Артему, – вдруг раздался голос парня сзади. С гостевой спальни вышел Дима, в одних боксерах и с осоловелыми глазами, словно был слегка не в себе. Ровесник Артема, он был его одногруппник, с которым мой сводный брат тусил по барам и клубам, так что я довольно часто видела его, когда он периодически ночевал здесь. Совсем забыла, что Грановский предупреждал, что тот придет сегодня с ночевкой.

– Сними себе квартиру и приводи всех своих девиц туда, сколько захочешь, не придется тогда сейчас Артемовским подвигам завидовать, – фыркнула я и поправила тюрбан из полотенца на голове.

– А я не про девицу в его спальне говорил.

На его лице возникла ухмылка, а мутный взгляд темных глаз скользнул по вырезу моего махрового халата. Путь к комнате лежал через Диму, так что мне пришлось протискиваться через него, так как он встал поперек, загораживая единственный проход.

– Не понимаешь намека, Мариша? – шепнул он мне, касаясь моей талии и подбрасывая слегка вверх. Мне пришлось упереться руками в его грудь, чтобы увеличить между нами расстояние хоть как-то.

– Убери руки и поставь меня на место! – процедила я, злясь на его самоуправство.

– А то что? Укусишь? М? Так я не против. Не ломайся, красивая, я давно на тебя глаз положил. Повеселимся, пока цербер Артем не видит, да?

– Что за чушь ты несешь!

– Поиграла в недотрогу, и хватит! Я оценил твои старания и ужимки, но давай оставим всё это на утро. Ты ведь сама меня провоцируешь. Вышла в таком коротком халатике, ножки свои красивые демонстрируешь. Ну-ка, что тут у нас?

Вторая его рука схватила подол моего халата, потянула его и скользнула по моему бедру, и меня охватила паника, подкатив к горлу неприятным режущим комом.

– Не трогай меня! – закричала я, пытаясь оттолкнуть Диму, но мои удары были ничем по сравнению с его силищей. И в следующий момент я оказалась вверх головой, на его плече. – Отпусти! Сволочь!

Я била куда придется, щипала, кусалась, даже не помнила свои действия, настолько сильная паника овладела мной. Никто посторонний никогда меня не обижал и не применял ко мне силу, все знали, чья я падчерица, но этому увальню хоть бы хны. Как назло, в спальне Артема музыка играла слишком громко, чтобы он мог услышать мои крики, и за это я ненавидела его сильнее. Это он виноват, что я оказалась в такой уязвимой ситуации.

– Успокойся, строптивица, тебе понравится, – хмыкнул Дима и ударил меня ладонью по бедру снова.

– Отпусти! – закричала я изо всех сил, практически разрывая голосовые связки в надежде, что этот идиот Грановский услышит мои крики через свою долбаную музыку.

Дима пытался затащить меня к себе в гостевую комнату, но я вцепилась пальцами в косяк, укусила его за ягодицы следом, но всё было бесполезно. Вскоре меня беспардонно кинули на развороченную постель.

– А ты с коготками, Мариша, – ухмыльнулся скабрезно Дима и прижал меня к кровати, не давая пошевелить руками. Я дергала ногами, пытаясь достать ему в пах, но попадала лишь по торсу и ногам.

– Отвали, урод! – снова закричала я, чувствуя, как грудная клетка сжимается до боли в ребрах, а дышать с каждой секундой становилось всё тяжелее. Меня с головой охватывала паническая атака.

А затем вдруг Диму резко скинули с кровати, зазвучал грохот, маты, звуки удара кулаков. За собственными всхлипами и мутной пеленой перед глазами я не сразу увидела разъяренного Артема, который методично бил Диму прямо по лицу, около кровати. Смотреть на него в этот момент было страшно. Искаженное холодной яростью лицо, стиснутые до желваков на скулах челюсти, налитые кровью глаза. Он всё же услышал мои крики и прибежал, благо, что в боксерах, а не полностью голым.

У порога замельтешило, я подняла глаза вверх и задрожала сильнее. Несмотря лишь на уличное освещение со стороны окна, в темноте коридора мне было прекрасно видно мою подругу Леру. Она испуганно застыла у двери, придерживая руками концы простыни, которым обмотала свое явно обнаженное тело.

– Темочка? – прошептала Лера и тем самым нарушила молчание.

Ступор с меня спал, и я перевела взгляд на Артема, который продолжал методично избивать своего друга. Его лицо планомерно превращалось в кровавое месиво, и я спрыгнула с кровати, чтобы остановить сводного братца.

– Хватит, Артем! Ты убьешь его!

Несмотря на мои крики, он будто не слышал меня. Я замялась на секунду, а затем обхватила его сзади за шею, навалившись на его тело своим. Зашептала на ухо всякие глупости, лишь бы он перестал строить из себя терминатора.

– Артем, пожалуйста, хватит. Если ты попадешь в тюрьму, с кем я жить буду? Родители узнают, что случилось, и я от стыда провалюсь, что ты из-за меня…

Продолжая всхлипывать, я что-то несла про то, что не смогу жить в общаге, что там меня будут обижать, пока он будет отдыхать на нарах и прочее. Скажи мне кто повторить все эти слова завтра на утро, и я ни строчки не вспомню.