Хроники семи королевств: Кости и цветы. Том 4

Хроники семи королевств: Кости и цветы. Том 4
Ярослав Гивиевич Заболотников

После ледяного севера Ардонэйзия кажется героям подарком судьбы. Солнечное тепло, цветущие луга и мирный люд. Но, как и положено, в каждой бочке мёда найдётся ложка дёгтя. И этой ложки может быть достаточно, чтобы залить радужные надежды чёрной краской. Особенно, когда делящих мир сторон больше, чем цветов на шахматной доске…

Ярослав Заболотников

Хроники семи королевств: Кости и цветы. Том 4

Пролог

Фульгур жил на болоте. В самой низине. На поляне, где каждый шаг сопровождался звучным чавком земли. Ветхую хибару окружал забор из жердей, что уже сливался по цвету с замшелыми корягами. Сколько мужичок не налаживал быт, полчища комаров, жабы со змеями и плесень гостили дома ежедневно, а иногда порывались выжить самого хозяина. Тщетно. Собирая морошку в глуши, Фульгур набрёл на эту поляну много лет назад. Одного взгляда на неё хватило, чтобы понять: здесь нужно поселиться и как можно скорее. Нет, не из любви к пиявкам или лягушачьему супу – причиной послужил цараструс. Корнеплод, известный в простонародье как «драконий орех». Своё название он заслужил тем, что шанс его найти приблизительно равен шансу увидеть дракона. Удивительно редкое и крайне привередливое растение, за которым охотились все виверхэльские алхимики. Порошок из «орехов» поднимал на ноги даже безнадёжно больных.

Разумеется, находились и те, кто пытался вырастить цараструс на своей земле. И закапывали плод, и бережно пересаживали растение, и все необходимые условия создавали. Тень. Сырость. Болотный грунт. Итог же всегда был один: сгнивший «орех» или увядшие листья. Оттого стоил цараструс неприлично дорого. Настолько, что за его пригоршню можно было разжиться лошадью с плугом или… ножом в боку. Города полны завистливых глаз. Потому Фульгур сбывал урожай только днём, пряча себя за балахоном. Точно прокажённый. А после петлял по городу, избегая безлюдных переулков, пока не находил место, где можно сорвать маскировку и пойти дальше совершенно другим человеком.

Каждый год плодов всходило всё меньше. Зато пух мешок с золотом, надёжно прикопанный в подполе. Ещё немного, и можно будет оставить болото. Купить домишко на западе королевства да зажить на широкую ногу. Мечты грели, словно очаг дождливым вечером. Но страхи… отравляли жизнь. Вдруг на заветную поляну выберется заблудившийся путник? Ненароком глянет за забор. Опознает в дутых листьях подземное сокровище. И что тогда?..

Сегодня осень подарила сухой денёк. Хоть и пасмурный. Фульгур решил потратить его на починку кровли, которая по зиме сулила провалиться под тяжестью снега. Сидя на крыше, возле охапок соломенного настила, мужичок умело укреплял подгнившую балку. Над ухом привычно звенели комары, когда где-то в лесу хрустнула ветка. Слишком явно. Будто кто-то наступил. Неужто шум беду приманил? Надо было всё на верёвках делать. Махать молотком – дурная затея. Стучать можно лишь зимой. Когда жизненно нужны дрова, а цараструс крепко спит под белым покрывалом. Подальше от чужих глаз. А может, не шум? Может, вообще городские проныры выследили? Тогда прольётся кровь…

Фульгур крепче сжал молоток – взгляд забродил по трухлявому бору, голым кустам и сырой земле. Лучше б медведь на запах вяленой рыбы пришёл. С ним и то больше шансов договориться. Однако то был не зверь и даже не человек…

Мужичок с удивлением обнаружил возле себя чьи-то ноги. Прямо на крыше! Растерянный взор поднялся по тёмной одежде и замер на белевшем под капюшоном лице. Глаза незнакомца пылали раскалёнными углями. Пинок в грудь. Полёт. Падение в лужу у крыльца. Невзирая на пронзившую плечо боль, Фульгур потянулся за упавшим в грязь молотком. Но рядом снова возникли чужие сапоги. Следом шею окольцевала петля. Сдавила горло, и дом стал стремительно отдаляться. Вокруг замелькали стволы деревьев. Спина же пересчитывала болотные кочки. Будто верёвку держал мчавшийся по лесу всадник. Пытаясь снять удавку, кряхтевший мужичок закинул голову назад, чтобы увидеть своего похитителя. Никакой лошади. Лишь тёмный силуэт, что бежал по чащобе со скоростью зверя.

Кожаная куртка скользила по земляной жиже. Намокшие штаны облизывали ноги холодом. Башмаки оставляли за собой виляющие полосы. Пока Фульгур старался расширить петлю, дабы высвободить голову, один из них слетел, зацепившись за какую-то корягу, – голая пятка тоже погрузилась в мерзкую прохладу, а вырванная из пальцев верёвка ещё сильнее стиснула шею. Сдавила горло до выползшего из груди хрипа. Попытка поддеть удавку успехом не увенчалась: закончилась треснувшим ногтем и расцарапанной кожей.

Над покрасневшим лицом проносились хвойные лапы. Однако испуганный взгляд был направлен дальше, в хмурое небо, серость которого постепенно меркла. Отяжелевшие веки впустили в разум темноту безысходности. Снаружи остался лишь затяжной шорох мокрой одежды, чавкающий бег не знавших усталости ног и хруст изредка ломаемых веток.

Внезапно симфонию угасающей души рассёк свист стрелы – всё резко остановилось… Крики испуганных ворон… Звук упавшей на землю верёвки… Грохот рухнувшего тела… Дрожащей рукой Фульгур стянул с себя ослабшую петлю, вскочил и без оглядки бросился бежать. Когда он пропал за хороводом сосенок, с подветренной стороны, из тени старой ели, выплыла женская фигура с лежавшим на плече арбалетом. Пепельные волосы. Незыблемо печальный лик. И от края до края затопленные мглой глаза, где тонким кольцом сияло оранжевое окаймление зрачка.

Нактарра приблизилась к трупу, какой был мёртв задолго до угодившей в висок стали. Посмотрела на изборождённую трещинами бледную кожу, немигающий взгляд и приоткрытый рот, в сумраке которого белели два острых клыка.

Выдернутый из головы арбалетный болт – над зияющей раной взвилась струйка чёрного пара. Ещё один убитый вампир. Ещё одна спасённая жизнь. Самое время нанести на оружие девятую зарубку. Появившийся в руке нож сверкнул серостью небес. Лезвие коснулось деревянного приклада, и тут… мертвец вдруг схватил девушку за ногу! Сосредоточенный взор не покинул гладкого изгиба арбалета, где с каждым движением клинка ширилась ровная полоса. Лишь обрушенный сверху сапог вмял оскаленную пасть в затылок – мёртвая хватка ледяных пальцев ослабла, бледная рука сползла на сырую землю, а растресканная кожа осыпалась подобно облупившейся краске.

Говорят, мир изменился. Охотники судачат о чудовищах. Пророки предрекают конец света. И только один аристократ назвал происходящее эрой безграничных возможностей. Пока его слова больше всего похожи на правду. Когда в собственной груди больше не стучит сердце, а ухо слышит порхающего в миле мотылька, сомнения настолько малы, что уместятся на острие ножа. Но каким бы ни стал мир, в нём по-прежнему нет места тем, кто столетиями ублажает смерть чужой кровью.

Подняв взор к свинцовому небу, кучно истыканному пиками елей, Нактарра провела пальцем по свежей зарубке. Когда-нибудь гладкий приклад обрядится в ребристый узор. Линия к линии. Плотными рядами, куда уже никак не втиснуть привычную метку. Обозначит ли это конец возмездия? Нет. Узор начнёт становиться клетчатым. Ведь времени не существует…

Глава 1

Рвинкольт, старейший город Ардонэйзии, никогда не видел снега – круглогодично пестрил пышными клумбами. Сотнями клумб. Словно было мало, что вокруг его стен простирались вечно цветущие луга. Узкие улочки то и дело ныряли в высокие арки, с которых на плечи и головы всадников свисали яркие соцветия. Здесь давно никто не обращал на это внимания.

Двухэтажный дом Алана расположился на окраине столицы. Верхний этаж с шестью комнатами пустовал, но был нужен на случай, если идея с мастерской прогорит. Как-никак сбережения не бесконечны, а гостиницы актуальны всегда. Сиди и в ус не дуй. Лишь ключи успевай выдавать. Ну, по крайней мере, так казалось.

Что Алану не казалось и не могло привидеться даже в страшном сне – это пришедший на порог мертвец. По совместительству колдун. Притом недобрый. Кто ж знал, что он – спасительная соломинка для угодивших в беду друзей, которые решили нагрянуть среди ночи. Такая внезапная и радостная встреча! Юнец все бока слежал на кровати прежде, чем дождался утра, чтобы начать пытать вопросами отдохнувших гостей. К допросу же подготовился основательно: вооружился пирогами и узнал о себе много нового от поднятого ни свет ни заря пекаря. К мяснику соваться спозаранку было боязно.

– Ого. Это ж каких размеров тот волк?.. – таращился на Рэксволда паренёк. – И кто больше: он или дракон?

– Дракон, – сидя на письменном столе, блестевший голым торсом ассасин откусил кусок пирога. – Хотя мы с Эрми и его думали завалить в случае чего. Но крылатая ящерица оказалась умнее. Больше не дерзила.

Слушая нескончаемые потоки бахвальства, Эрминия лишь вздохнула. Она вместе с Лайлой примостилась на узенькой скамейке у стены и лениво жевала выпечку. Вкусную, к слову. Сырный пирог с нектаром и миндалём.

– А расскажи, как Леонардо…

– Всё, – поморщился Рэксволд. – Хватит на пока рассказов. Язык уже сухой, как щель… – слово «храмовницы» сдержали ветхие рамки приличия, – …под дверью кузницы.

– Так чаю хлебни, – Алан заботливо пододвинул кувшин с жасминово-липовым напитком.

– Перед выходом горло промочу… – ассасин посмотрел в распахнутое окно, за которым на залитой солнцем мостовой звенели подковы. – Где тут можно броню полегче найти? Не то у меня цыплята в штанах скоро зачирикают.

– Столица большая. Надо подумать…

– Я тоже хотела бы сменить меха на что-нибудь более изысканное, – Лайла пригубила кружку, оставив у лица шлейф цветочного аромата. – Или хотя бы удобное…

– Тебе-то зачем? – Рэксволд скосил глаза на девушек в расстёгнутых тулупах, а потом полноценно взглянул на вампиршу. – Ты ж вечно мёрзнешь, – улыбнулся он. – Рукава обрежь – самое то будет. Штаны можешь просто снять, я осуждать не стану.

– Замечательное предложение, – та изящным жестом посильнее запахнула тулуп. – Но я всё же потерплю: дождусь иных одеяний.

– Ты не боишься с такими шутками однажды не проснуться? – вошедший в холл Джон кивнул на слишком серьёзную Эрминию.

– Она привыкшая. Может, именно за них меня и полюбила.

– Ага… – неторопливо изрекла северянка, размышляя о том, как её только угораздило втюриться в такого весельчака. Бесшабашного. Буйного. Горделивого. И теперь до жути родного. Спасибо, что хоть мастерство воина не пропил.

– Так, – согнал хмурь со лба Алан. – Припомнил пару мест. «Броневая лавка» здесь, неподалёку, и «Витая роза» в южном квартале. Это кожевники. Есть ещё дом моды на главной площади. «Лилия» называется. И галантерея «Шик». Тоже в центре. Правда, сейчас, с этим вашим возвращением существ, цены везде ломовые.

– Нашёл чем пугать, – Рэксволд тронул висевший на груди банковский медальон и уж хотел было стянуть с шеи коротенький шарф, но потом вспомнил про спрятанный под ним небольшой секрет.

– Нам бы всем приодеться… – хоть мощный торс Джона и смотрелся хорошо, щеголять так на людях он находил неприличным.

– Всем? Ушастому тоже? Я в няньки не нанимался. И вообще у него нет денег. Научите его дворы мести или навоз выгребать. Полезнее будет.

– Рэкс, – после вздоха сказала Лайла. – Шойсу спас мне жизнь. Не остался в стороне и на арене. Сам же видел. Разве этого мало? Ты обучал Эрми эльтаронскому и виверхэльскому, так помоги преодолеть языковой барьер. А чтобы его бедность тебя не смущала, относись к нему как к погорельцу, какому судьба оставила лишь пару вещей.

– Угу… Погорелец-Уголёк…

– Я серьёзно. Никто не взваливает эту ношу исключительно на тебя. Справимся сообща.

– Н-да… Где он вообще? Всё спит? – карий взор взмыл к потолку. – Или уже сбежал через окно?

– Ручаюсь, что всё ещё здесь. За ним Скарги приглядывает. В невидимости.

– Радость-то какая… – проворчал ассасин, который даже окно приоткрыл перед уходом.

– Э-э-э… – заёрзал на табуретке Алан. – Скарги ещё и невидимым может быть? Я и так второй раз за ночь чуть со страху не помер, когда он в дом залетел. После знакомства крылатик уже вроде как не пугает, но если вдруг из ниоткуда вылезет…

– Не волнуйся… – начала было Лайла.

– Да поздно уже, – перебил её Рэксволд. – Ты, главное, не оборачивайся, – он залпом осушил кружку и пошёл на выход.

– Нет там никого, – буркнула Эрминия.