Мозес

– Говорите прямо, вы меня в чем-то подозреваете?

– Что вы! Вы знаете, нам не нужно распоряжение суда или других органов, чтобы просто забрать человека. Если бы вас подозревали, мы сейчас общались совсем в другой форме и другом месте.

– Не думаю, что арестовать офицера СС так же просто как сталевара, однажды пожаловавшегося на качество отечественного хлеба, —пробубнил Вилл. Андреас Крюгер залился хохотом, да так, что откинул голову. Этот смех был пугающим, совсем не заразительным, после которого хочется смеяться тоже. Когда он отсмеялся, и вернул голову в нормальное положение, он невозмутимо ответил:

– Ошибаетесь. Иногда даже проще. Итак, что вы можете рассказать о Генрихе? Как он себя вел в последний день вашей встречи?

– Я уже все рассказывал тогда, два года назад. Генрих в последнее время не очень отзывался о действиях партии, – ответил Вилланд, не дрогнув и мышцей на лице, в то время как внутри всё кипело.

– Знаю, я читал архивы. Только вот странно – только вы говорите, что Генрих проявлял нелояльность к режиму. Остальные наоборот говорят, что он образцовый, преданный стране и партии человек.

– Может просто он больше мне доверял.

– Возможно. Вот только с чего бы? – Андреас Крюгер прищурил и без того крохотные глаза и лицо покрыла паутинка морщин. Он встал и надел фуражку, – В любом случае дело сдвинулось с мертвой точки. И вы важный свидетель, не вздумайте пропадать, как Генрих. У вас ведь, к тому же семья.

– Мне незачем пропадать.

– Оно и лучше. Что ж, до свидания гер Мердер. До скорой встречи!

– До свидания.

Вилланд закрыл дверь за непрошеным гостем и защелкнул замок изнутри кабинета. Он подошел к зеркалу. Лицо покрылось красными пятнами. Вилланд налил из графина стакан воды и одним глотком опустошил его. Не помогло. Он пожалел, что не держит в кабинете крепкий алкоголь, как многие его коллеги. Но едва ли бы это помогло делу. «Может, я зря переживаю, – думал Вилл, ходя из одного угла в другой, – как всегда придумываю проблему на пустом месте, сколько нервов тратил на то, что в итоге обошлось! Подумаешь! Но эти новые улики? Что еще за новые улики?».

– Гер Мердер!

– Что такое, Карла? – раздраженно спросил он.

– Вас к себе вызывает Гер Майер.

– Начальник? Что ему нужно?

– Я не знаю, – признался голос за дверью.

– Сейчас подойду.

Вилланд стоял перед зеркалом, стараясь привести себя в порядок. Нервы еще не успокоились после Гестаповца, но очередная напасть не заставила долго себя ждать. Он пошел к выходу, как вдруг зазвонил телефон. Вилл с неохотой подошел к аппарату.

– Да? Алло? Я слушаю! – прокричал он в трубку, но в ответ услышал лишь прерывистое дыхание. – Говорите! У меня нет времени!

– Вилл… – прошептал знакомый голос, дрожа по запутанным линиям телефонных проводов.

– Селли, ты? Я сейчас тороплюсь, приду домой поговорим, извини!

Он положил трубку, так и не узнав, зачем звонила жена.

***

– Гер Майер? – обратился Вилл, приоткрыв дверь кабинета.

– А, Мердер входи, – пожилой мужчина с намёком на полноту и хрипотцой в голосе сидел в коричневом кожаном кресле за массивным столом из красного дерева. При виде подчиненного, он поправил прическу. Его седые жидкие волосы уже начинали уступать лысине, и потому Майер всегда зачесывал их на бок, не желая мириться с извечными спутниками старости. Он указал ладонью на диванчик возле стола и Вилланд немедля сел.

– Значит, тебя уже посетил наш друг?

– Крюгер? Да, – ответил Вилл.

– Что бы он там тебе не наплёл, ты не беспокойся, гестапо сейчас под всех роют, дай лишь повод.

– Считаете, у гестапо есть что-то против меня?

– Я… не знаю.

– Он говорил про какие-то новые улики по делу пропажи Генриха Мерца.

– Знаю, – признался Майер.

– Так какие?

– Разве он тебе не сказал? Странно.

– На то она и тайная полиция.

– Точно, – усмехнулся Майер и поправил жидкие волосы маленьким гребешком, словно по волшебству появившимся в руке, – Слушай, думаю, ты имеешь право знать. В лесу, к западу от ***** трасы, нашли человеческие останки, – Вилланд еще не дослушал до конца, но в голове вдруг загудело, зрение стало менее четким. И если первая волна беспокойства, когда пришел гестаповец, была сравнима с легким морским прибоем, то сейчас его накрыло цунами. Вилланд через силу вслушивался в слова Майера, эхом звучавшие где-то вдали, – тело изуродовано, сожжено и к тому же довольно долго лежало в земле.

– Они думают, что это Генрих? – стараясь изобразить искреннее удивление, сказал Вилл.

– Сначала никто ничего не думал. Мало что можно понять, с таким-то материалом, но… – Майер сделал паузу, и внимательно посмотрел на Вилла, точно искусный рассказик пытался заинтриговать.

– Но что?

– Чудеса современной стоматологии, – гордо ответил Майер, словно сам был к тому причастен, – среди останков были обнаружены зубные протезы, которые без труда смог опознать сделавший его протезист. И сделан он на имя Генриха Мерца.

– И, это значит…

– Это значит, что дело об исчезновении, перешло в разряд убийств.

– Значит, Генрих мертв?

– Именно. И теперь убийце несдобровать за то, что он сделал с нашим парнем, – подведя итог, Майер стукнул кулаком по столу.

– Конечно, не имею большого желания работать с гестапо, – уже менее торжественно продолжил Майер, – но дело касается и нас.

– Понимаю.

– Так, Мердер, на этом всё, возвращайся к работе и не беспокойся об этом. Я-то знаю, что ты к этому не причастен.

Вилланд вышел из кабинета. Его ладони вспотели, а в горле пересохло. Возвращаясь к себе, он не расслышал, что сказала ему вслед Карла, и просто заперся у себя. «Только не теперь!» – думал Вилл, с чего-то решив, что любое другое время более подходящее для бед. Было неясно, кого же больше опасаться – Андреаса Крюгера, гестаповца делающего свою работу, или подобревшего вдруг Майера, чье место он скоро должен был занять? Голова шла кругом. Хотелось скорее вернуться домой. Он вспомнил, что звонила Селма. Вилл посмотрел на черную трубку телефона, но решил не перезванивать, взглянув на часы. Скоро всё равно домой.

Как будто день был и без того не слишком насыщен неприятностями, и стоило бы им уже завершиться на сегодня, как Вилланд, выходя из машины встретил мрачное лицо почтальона, покидающего его дом.