Чужак: Боец демона-императора. Тропа смерти. Сквозь бездну (сборник)

– Если ты хороший боец, то да, ты на вершине, дерешься редко и все больше из любви к искусству. Но я же не настолько крутой, чтоб привлекать зрителей. А во второсортных клубах выступать – это самоубийство.

– Глупость, которую тебе можно простить только по твоей молодости. Сразу видно, что ты никогда не работал в клубах. – И я понял, что тут лучше не спорить. Возражения только насторожат. Меня просто не поймут.

– Ну, ладно, согласен. Но я не хочу.

– Хочу, не хочу… Тут уже вопрос в том, на что ты способен. Воевать-то, к примеру, за жалованье – дело еще более неверное, чем гладиаторство. Или удел охотника, например.

– Какого охотника? На кого?

– Я имею в виду охотников с грани. Не знаешь, кого называют охотниками? – Этот взгляд был колким, и я снова стал мысленно искать более или менее убедительные аргументы, чтоб объяснить, почему я ни фига не знаю об окружающей действительности. – Что же ты вообще об этой жизни знаешь? И судишь почему-то… Мой тебе совет – выбрось ты из головы свои странные представления и возвращайся к своему делу. Ты ведь гладиатор, и толковый, раз до сих пор жив. Раз через первые основные этапы прошел. Лучшего тебе не найти.

«Знал бы ты, каковы были эти этапы», – с раздражением подумал я. Сейчас короткий период моего гладиаторства представлялся мне в самом непривлекательном свете. И что угодно, буквально что угодно казалось лучшим.

Я снял еще горячую тестовую «крышку» и сунул нос в облако ароматного пара. Кусок дичины запекли в жидком соусе, зелени и с ломтиками репы. Кстати, репа в вареном виде немного напоминала картофель. Немного.

– Это не обсуждается. Так кто же такие охотники с грани?

– Охотники-то? Охотники – это люди, которые промышляют на грани двух миров, то есть в «гармошках». Что такое «гармошки», тоже не знаешь? Ну, понятно. Это такие места, где наш мир смыкается с демоническим. Типа такого, из которого наш император вышел со своей армией. Туда всякие твари из демонических миров забредают, и с многих из них можно получить немалый профит. Ну что? Наверняка ж слышал о таких? Только их тебе по-другому называли.

– Н-ну да, что-то такое слышал, – соврал я.

– Ну вот. Здесь поблизости есть одна такая «гармошка». Скоро начнется благоприятный сезон, будет доступ к переходу по всей длине, так что сюда съезжаются лучшие команды охотников, а также охотники-одиночки. Потом, на исходе периода, к поверхности будут подходить уже не столь ценные экземпляры, так что… Впрочем, думаю, тебе это не так уж интересно.

– Очень даже интересно. И как же становятся охотниками такого рода? Что для этого нужно?

Мужик усмехнулся.

– Просто берут и становятся. Те, кто выживает. У нас тут не требуются рекомендации или отзывы учителей. Тот, кто ходит в «гармошки» и добывает оттуда ценности, кто живет на деньги, получаемые за добычу, – тот и охотник.

– И что, к вам в команду тоже можно попасть?

– Именно к нам? Ты о нашей команде не знаешь совершенно ничего. И готов так рискнуть?

– Я хотел бы узнать побольше об этой профессии, и надо же в конце концов выбрать хоть какую-нибудь команду. Можешь мне что-нибудь посоветовать?

– В принципе могу, отчего же нет. На ярмарке будет очень много команд. Там уж можешь попробовать поговорить с капитанами, напроситься новичком. Но я б на твоем месте тем, кто согласится тебя взять, задал пару вопросов на тему того, почему они согласны.

– А какие есть варианты?

Улыбка собеседника показалась мне зловещей.

– А ты спроси, спроси. Тогда и узнаешь. Если, конечно, не передумаешь во имя благоразумия.

Мне не могла понравиться его реакция, однако что я понимаю в этой жизни? Возможно, он имеет в виду что-то такое, что для меня не имеет значения. Может, намекает на то, что новички в командах выполняют тяжелую работу, а это унизительно для представителя воинского сословия? Вроде же кастовость подразумевает в числе прочего и разделение труда. Мол, я из «чистой» касты, мусор выносить не буду? Ну, это для меня не проблема. Могу и потаскать, если придется. Ничего.

– И где будет проходить ярмарка?

– Здесь же, в ближайшем селении. Экий ты упорный…

«Да, я упорный». Идея охоты на демонов заинтересовала меня в первую очередь своей необычностью. Я не совсем понял, что это за такие «гармошки», где водятся демоны, и что это за демоны. От магического мира и не такого можно ожидать. Наверное, если миром правит полудемон, то возможно все. Интересно, как такая охота выглядит со стороны? И много ли может заработать охотник?

И не разумнее ли было бы тогда уж податься в армию?

Впрочем, нет. Если завербуюсь, придется служить, и никуда не денешься. За дезертирство в средние века наказывали смертью. А в охотничьем деле, наверное, можно в любой момент «соскочить с поезда». Впрочем, надо будет этот момент уточнить. И многие другие – тоже.

На ночь я устроился во дворе – снаружи было тепло, свежий воздух ходил волнами от ограды к конюшне, и аромат зелени с опушки леса примешивался к запаху свежего сена. Я улегся, завернувшись в потертый плащ, но меня почти сразу потревожила одна из служанок, измученная щуплая девица, укутанная в покрывало с головой, только нос да глаза торчат. Она держала в руках тяжелое лохматое покрывало и протянула мне его, едва я поднял голову.

– Возьми. Гостю должно быть удобно.

– Спасибо… Скажи, ярмарка скоро?

– Завтра открывается.

– И команды охотников туда съедутся?

– Да. Те, что уже съехались, остановились либо у нас, либо в трактире за холмом, либо на постоялом дворе в поселке за рекой. Но на ярмарке все будут. Они там какие-то свои деловые вопросы обсуждают. Как что открылось и какова надежда на добычу.

– И что, хорошо ли они зарабатывают?

Улыбка мелькнула в глазах девушки, и она стала казаться не такой измученной.

– Нам хватает.

И поспешила уйти. Наверное, у нее было еще очень много работы.

Я и сам пока не знал, определился ли в своих намерениях. Но надо же мне в конце концов занять в этом мире хоть какое-то место? Может быть, я даже способен прожить, удалившись в леса и затеяв в его глубинах натуральное хозяйство. Но того ли я желаю? Привычка пользоваться доступными благами цивилизации была впечатана в меня всей предшествующей жизнью. Зачем жить плохо, если можно попытаться жить хорошо?

Вряд ли я смогу отыскать для себя место в каком-нибудь другом сословии, кроме воинского. И только здесь, в среде подобных экзотических охотников, людей, как я понял, тоже по местным меркам слегка маргинальных, мне не будут задавать лишних вопросов и примут в свой круг. Вернее, могут принять.

Ярмарка, куда я с утра отправился со всеми остальными временными обитателями постоялого двора, оказалась очень ярким зрелищем. Поскольку ее устраивали в первую очередь обитатели трех ближайших деревень, то и раскинулась она на недавно скошенном лугу между деревнями, на приволье. Здесь селяне быстро возвели загончики, навесы и прилавки из кольев, бревнышек и циновок, под купой скудных дерев установили столы на мощных козлах, скамьи и жаровни – в общем, оборудовали все в лучшем виде.

И продавали здесь буквально всё что угодно. Больше всего было кожаных, деревянных и лубяных изделий, рассчитанных явно не столько на оседлое хозяйство, сколько на походную жизнь. Продавалось тут много инструментов и различных приспособлений, назначение которых было мне неясно, и даже оружие, правда, совсем немного. В стороне толклись торговцы лошадьми и другими животными вместе со своим товаром – выбирай, не хочу.

Отличить пришлых гостей от селян оказалось несложно – они одевались по-разному, вели себя по-разному, даже теперь, когда все эти нюансы еще не были мне видны, я понимал это и чувствовал. И подумал, что внешняя дифференциация представителей разных слоев общества, разных родов занятий и все такое – полезная штука. Все равно ведь встречают по одежке, как ни изгаляйся, даже в моем родном просвещенном обществе.

Одну из групп охотников я вычислил именно потому, что все они держались вместе и, стоя у прилавка с кожаными штуковинами, что-то выбирали, вполголоса обсуждая. Потом двинулись было дальше, все вместе – так что пришлось обращаться как бы ко всем разом, не выделяя кого-то одного из группы.

– Нельзя ли побеседовать?

– Смотря о чем, – отозвался один из них, рослый парень со шрамами поперек лба, словно бы от чьей-то когтистой лапы, с резкими чертами лица, с таким же взглядом, который явно привык говорить за остальных. Видимо, главный.

– Вы ведь охотники, не так ли?

Они переглянулись, двое язвительно усмехнулись.

– Да, мы несомненно охотники. Какая проблема?

– Никакой проблемы. Только вопрос – вы берете новичков? Парень со шрамами оглядел меня с нескрываемым скептицизмом.