Оценить:
 Рейтинг: 0

Право на жизнь

Год написания книги
2018
1 2 3 4 5 ... 10 >>
На страницу:
1 из 10
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Право на жизнь
Ярослав Васильев

Три года прошло с тех пор, как земляне оказались в новом мире, где правят меч и магия. Они сумели выжить и восстановить город, но спокойное время закончилось. Земляне должны отстоять перед остальным миром своё право жить так, как им хочется. А для этого – собрать у себя всех тех, кому тесен старый мир навсегда застывшего Средневековья. Тарья и Нэрсис – местные жительницы, которые попали к землянам… случайно? Или их дом и вправду здесь, среди небоскрёбов и машин, а не среди мечей и волшебников?

Ярослав Васильев

Право на жизнь

Часть I. Место под солнцем

Глава 1. Иммигранты

Из главной тюрьмы города Балвина редко возвращались на свободу. А уж те, кого прозвали «обречёнными» – и подавно. Стены полуподземной камеры были выложены из голых, неоштукатуренных блоков. На стыках собиралась влага, будто сочились слезы: тюрьма словно плакала о тех, кого отправят на каторгу. Остро воняло мочой из ведра-параши в углу. Зябко из-за сырости и подвального холода. Пробирало чуть ли не до костей, несмотря на то, что «обречённым» оставляли камзолы и башмаки, а не отбирали, как у остальных постояльцев тюрьмы, всё кроме рубахи и шаровар или чулок. Подвешенная у самого потолка плошка, где фитиль плавал в прогорклом жире, тускло освещала обитателей этого страшного жилища.

До срока, когда на рудники пойдёт караван, попутно собирая из городов по пути приговорённых душегубов, оставалось всего ничего. Камера была переполнена. Вместо положенных пяти человек сидели, лежали и стояли полтора десятка мужчин и женщин. Но угол, где расположились Тарья и Нэрсис, был относительно свободен. Охране наплевать, что творится по другую сторону решётки – лишь бы не убили и не покалечили. За каждого отправленного на рудники каторжника городская казна получала деньги. А за труп у стражи вычитали из жалования.

Когда в камеру втолкнули двух молодых красивых девушек, сразу нашлись желающие поразвлечься. Хотя душегубы поумнее решили сначала посмотреть, не просто же так на девках не платье, а мужской костюм – шаровары и камзол с рубахой. Четверо волосатых амбалов оказались самыми глупыми и нетерпеливыми… Нэрсис на своём корабле не просто так была одним из лейтенантов, а не постельной игрушкой для развлечений капитана и команды. Первого дурака, протянувшего руки, чтобы схватить и повалить на пол, девушка двинула по яйцам – в носки её сапог были вшиты стальные пластины. Мужик сипло захрипел и сложился пополам, от боли не смог даже кричать. Второго Нэрсис ткнула пальцем в глаз. Мужик тонко завопил:

– А-а-а-а!

И замолк испуганно, когда новый пинок сапогом лишь на волос разминулся с лицом, попал по рёбрам.

Нэрсис ощерилась и холодным, как могила, голосом сообщила:

– Значит, так, покойнички. Мне терять нечего. Я из «Морских птиц», слышали? Мой экипаж давно ждёт меня. А здесь меня стража забьёт или по дороге на рудники – всё равно. Но вас заберу с собой.

Обитатели камеры побледнели. Про одну из самых знаменитых пиратских флотилий в приморском торговом городе, конечно, слышал каждый. Адмирал «Птиц» лишь одного правила придерживался всегда: «Лишней крови не лить, но если тронули у тебя матроса – режь всю команду и пассажиров». Потому сейчас никто из душегубов даже на мгновение не усомнился, что хоть и девка перед ними, а любого протянувшего к ней руки отправит на тот свет. Наплевав на последствия. Тарья сдружилась с неожиданной подругой по несчастью, ещё когда обе сидели в камере «допросной части». За прошедшие недели неплохо успела Нэрсис узнать. И теперь над словами бывшей пиратки мысленно посмеялась. Если бы подруга по несчастью и в самом деле рвалась подохнуть, давно бы покончила с собой. Умный человек всегда найдёт способ, даже в тюрьме. Но раз до сих пор жива и не покалечена – на допросах не сопротивлялась. И тоже рассчитывала сбежать.

Сейчас, размышляя о побеге, Тарья поморщилась и потёрла левое предплечье. Там, невидимая для взгляда обычного человека, именем Синклита магов стояла чародейская каторжная печать. Её не сведёшь, и снять клеймо может только тот, кто наложил. Но сначала пойди, отыщи нужного мага. Метки каждый раз ставил случайный чародей из городской гильдии, чьё лицо обязательно спрятано под маской, как и лица каторжников. А вот отыскать беглеца по каторжной печати без особых усилий сможет даже самый захудалый деревенский колдун. Потому-то в преступном мире «меченых» убивают сразу. Разве что удастся податься на острова в Западном море или к дикарям на Южный архипелаг. Да, женщине на южных островах намного тяжелее мужчин. Всё равно лучше там, чем клеймёной Синклитом на рудниках.

Зимы в Маркасе были холодные, чувствовалось дыхание северных пустошей. Когда приходил снежный ураган, то не помогали даже пушистые меховые шубы и штаны из верблюжьей шерсти. Снег за несколько часов мог завалить дом до самой крыши. А воздух так холодел, что если ударить стальным прутом по стене, прут с жалобным звоном мог расколоться на части. Двери домов в такое время не запирали. Ведь оказаться на улице, пока не закончится ураган – верная смерть любому. А открытая дверь может спасти жизнь какого-то заплутавшего в белёсой мгле прохожего.

Несмотря на отомкнутые запоры, во время ураганов и самых суровых холодов не крали совсем. Негласный обычай, за соблюдением которого очень строго следила воровская гильдия города. Потому ученикам Хромого Уна – двум девушкам и четверым парням – в такое время оставалось лишь запалить свечу, тренироваться вскрывать запоры и заодно слушать из уст наставника интересные истории. После стакана наливки старик любил ударяться в воспоминания, а рассказать ему было что. Как-никак живая легенда ночной гильдии Маркаса. Начал простым вором, успел по молодости разок погреметь кандалами на рудниках. Да бежал, пересёк с юга на север весь континент, а потом выбился в старейшины гильдии Маркаса.

Вот и сейчас, кончив урок, один из учеников сбегал в подпол, притащил пузатую глиняную бутыль. Хромой Ун налил кружку, залпом выпил половину. Дальше принялся цедить мелкими глотками, одновременно продолжая вчерашнюю историю.

– Это, так на чём я остановился?

– О рудниках говорил, и как оттуда бежал.

Старик отечески потрепал рыжие кудри своей самой младшей, но и самой способной ученицы.

– Ты, девочка, про рудники лучше не думай. Страшно там, особенно когда девка попадается молодая. А самое худое… – глаза наставника потемнели от нехорошего воспоминания, – если меченые Синклитом попадаются. Любят таких на каторге, ой как любят. Они не могут бежать, с ними можно сделать всё, что угодно. Хоть клеймёные по закону не считаются рабами, их жалобы никто слушать не будет. А безнаказанность – она зверя в человеке будит.

После очередного глотка Ун с такой силой поставил кружку на стол, что расплескал содержимое.

– Когда попадается молодая женщина… повезёт, коли приглянётся кому из начальства. У нас две гордячки оказались, из благородных. Им по хорошему предложили – одна лицо в ответ поцарапала, другая сказала, что скорее сдохнет. И ничего, через пару седьмиц обе стали подстилкой для всей тюремной стражи. Им быстро объяснили: будешь слишком строптива – прямая дорога в вольный город Лин. И лучше уж обслуживать по десятку мужиков за день.

Дальше голос старого вора и казначея Гильдии зазвучал глухо.

– Запомни, Тарья. Лин – единственное место, где живут нэрлих, принявшие законы людей и право Синклита магов становиться при нужде высшим арбитром в любом споре. Главный товар города – полукровки. Сильные, выносливые рабы. Но если в «самцах-производителях» недостатка никогда не бывает, женщин там вечно не хватает. Потому везут с юга, покупают рабынь. Но далеко, дорого, и плохо южанки наш климат переносят. Вот и скупают на каторге всех, кого могут. А уже там… Магам запрещено вмешиваться в тела имеющих душу, таких не примет в свой загробный чертог даже Чёрный Дэс. Но вот эту самую душу выжигать из тела совсем не запрещается. Я, когда от Гильдии бывал в Лине, меня возили на фермы живого товара. Голые женские туши – иначе не назовёшь – рядами лежат на специальных кроватях, растят пузо и пускают слюни. Только вот бывает судьба и пострашнее.

Подружка Тарьи, девушка впечатлительная, передёрнула плечами и дрожащим голосом спросила:

– Куда уж страшнее!

– А туда, – поднял вверх указательный палец Ун. – Помесёныши – они бесплодные мулы, потому ценятся как постельные игрушки. А души, как говорят жрецы, боги им не дали, так что переделывать тела на заказ можно. Часто до рождения начинают, и в таком случае ребёнка напитать эманациями надо. Душу женщины тогда не убивают, а запирают в особой «клетке», чтобы раз за разом нужную жизнь видела и чувствовала. Как её подчиняться хозяину заставляют или кнутами бьют – уж что будущий владелец приплода захочет. Ещё в эти «клетки» маг заглянуть может. Некоторые специально приезжают в Лин – кто посмотреть, кто вместе с жертвой происходящее в «клетке» ощутить. А кто и женщину помучить: ведь в магических видения жертву можно запытать до смерти неограниченное число раз.

Раздался лязг тяжёлых засовов и скрежет заржавелых петель, проворачивающихся на крюках. Тарья, которая до этого смотрела в оконце и с наслаждением ловила тоненький луч света, проникавший в узкую решетчатую щель, повернула голову. При виде двух тюремщиков с факелами, шестерых солдат и незнакомого судейского нехорошо засосало под ложечкой.

– Выходи, душегубы. Тут на вас покупатель нашёлся. Если пригодитесь.

Тарья почувствовала, как подруга по несчастью вздрогнула и положила ладонь ей на руку. По возможности незаметно покачала головой. Вряд ли из Лина: те интересовались исключительно молодыми женщинами, а тут хотят посмотреть всех. Скорее на какие-то тяжёлые и опасные работы. И это хорошо. Пусть охранников там окажется больше – зато на каторге сторожа опытнее насчёт побегов.

По каким-то своим меркам чиновник отобрал из камеры целый десяток, причём из них четверых женщин. Привёл всех в длинный полутёмный зал. В дальнем конце вместе с заместителем коменданта тюрьмы за столом расположились трое гостей, в противоположном оставили под охраной каторжников.

– Первый, шагай, – стража дёрнула крайнего из каторжников и пихнула в сторону начальства.

Мужик на негнущихся ногах подошёл к столу. Его о чём-то начали спрашивать, но говорили негромко. С другого конца комнаты не слышно… Тарья присмотрелась особым зрением и прислушалась особым слухом. Нэрсис знала, что она недоученный маг – нужно было как-то завоевать её доверие. Остальные не подозревали, иначе Тарьей занимался бы трибунал Синклита. Зато сейчас Тарья сумела разобрать, что за гости к ним приехали.

Двое южан – только по другую сторону Срединного хребта вместо шаровар носят кожаные чулки, да и камзол слишком приталенный. Третий вообще не человек, а нэрлих – невысокий, широкоплечий до того, что, сидя за столом, кажется квадратным, волосы на лице растут не как у людей, а сразу ниже глаз, к низу густея и становясь окладистой чёрной бородой. Причём настоящий степняк – живших в Лине нэрлих и под угрозой смерти не заставишь вместо нормального камзола надеть расшитые рубаху и плащ, да вдобавок вообще без талии. И не иллюзия, морок или поддельную ауру девушка различила бы: наследственный талант. Лин теперь исключался с гарантией. А ещё Тарья обратила внимание, как задавали странные, глупые вопросы и как смотрели больше не на ответы, а на поведение – пытается каторжник врать или нет.

Девушка шепнула подруге:

– Отвечай честно. Так лучше.

И со спокойной душой пошла, когда стражник больно толкнул её в спину.

Из каторжников отобрали четверых: обеих подруг и двух братьев, которые под клеймо угодили за подлог. Мужики торговали в своей лавке вычеканенными кувшинами, якобы привезёнными с юга, товар же делали сами. Но погорел портовый таможенник, штамповавший фальшивые документы на ввоз из-за моря, а гильдия медников добилась для всех пожизненной каторги.

Не пригодившихся душегубов с пинками и зуботычинами – Тарья подумала, что начальник явно рассчитывал продать больше смертников – погнали обратно по коридору. Остальных повели в новую камеру. Не в полуподвале, а на первом этаже, оконцем во внутренний двор. И каждому досталось по лежаку. Двери тоже не было, вместо неё стену в коридор перегораживала решётка. Когда замок с лязгом защёлкнулся, а тюремщик устроился на стуле неподалёку от камеры, Тарья растянулась на лежаке, с удовольствием вдыхая запахи, которые доносились из оконца: пыли, железа, лошадиного пота, навоза и сбруи, горьковатый привкус каких-то цветов. Не сравнить с вонью камеры для каторжников.

Нэрсис устроилась на соседнем месте голова к голове и негромко произнесла:

– Видать, неплохо за нас готовы заплатить, если эти так стараются.

– С чего ты взяла? Ну ладно, понятно, что не в общую камеру…

Подруга начала считать и загибать пальцы.

– Про камеру отдельную, очень хорошую ты сказала. Это раз. Два – она смотрит во внутренний двор, выход из коридора только через внутренний двор. Сюда сажают тех, кто не должен сбежать. Это два. Ну и три – посмотри, как на нас пялится тюремщик.

Тарья пожала плечами, давая понять: не видит в этом ничего удивительного. Конечно, после нескольких недель в тюрьме видок у них тот ещё, но всё равно обе – привлекательные девушки. Нэрсис мало что блондинка, вдобавок морские походы выточили фигуру, заменив изнеженный жирок дочки богатого купца точёной мускулатурой. Да и себя Тарья заслуженно считала красивой. Не зря хоть и шептали про неё что в воровской гильдии, что в разбойничьей шайке «рыжая ведьма», новые парни каждый раз пробовали ухлёстывать. А тюремщик вообще женщинами не избалован, с такой-то корявой и рябой рожей.

Нэрсис, угадав рассуждения подруги, усмехнулась.

– Да-да, он не только на нас, но и на этих, медников, тоже слишком внимательно смотрит. И решёточка – чтобы без присмотра руки на себя не наложили. Не-е-ет, не просто так всё это.

Тарья не ответила. Скатала камзол и положила себе под голову, закрыла глаза и принялась размышлять, что её ждёт. Жрец храма Небесной сотни богов в родном городе говорил, что хозяйка судьбы Титания носит с собой весы. И если на одну чашу ложится что-то хорошее, то на другую для равновесия ляжет плохое. К своим двадцати Тарья в этом очень хорошо убедилась – и сейчас принялась вспоминать свою жизнь с первого дня и сравнивать. Ведь часто как бывает: сначала думаешь, что удача была или неудача, а потом окажется наоборот. Или вообще мимо весов судьбы пройдёт. Вот, например, встреча с Нэрсис. Тогда она думала – это удача. Ведь если случится самое страшное, и девушек решат продать в вольный город Лин, вдвоём будет шанс сбежать. А теперь оказалось, что их встреча прошла мимо весов удачи. На каторгу они вообще не попадут. Так что же её ждёт?
1 2 3 4 5 ... 10 >>
На страницу:
1 из 10