Будни рэкетиров или Кристина

– Скорая, типа, не годится, детка.

– Но он же!..

– Никто, типа, не умрет. – Атасов накрыл ее ладошку своей – Не сегодня, обещаю. Эдик? Твой долбаный эскулап в пути?

– Б-будет с минуты на минуту.

Обещанный Эдиком частный врач прибыл в следующие четверть часа, и немедленно приступил к осмотру.

– Опасности для жизни нет. – Заявил врач в конце концов. – Однако, ваш паренек в рубашке родился. Пройди пуля тремя сантиметрами ниже… – договаривать не было необходимости. – Тщательно продезинфицировав рану, доктор наложил тугую повязку, сделал блокаду и вколол обезболивающее. – Дальше, будем смотреть по самочувствию. Главное – обеспечить пострадавшему покой.

– Выходит, до свадьбы заживет? – Атасов многозначительно посмотрел на Кристину.

– Ну, если не завтра под венец. – Доктор позволил себе улыбку. – Когда за ним закрылась дверь, Атасов щелкнул пальцами.

– Вот что, Эдик… Дуй в гастроном, типа. Прихватишь бутылку кагора и пару флаконов водки.

– За-зачем?

– Кагор, типа, кроветворное. Нам, как донорам, выдавали. Точнее, обещали, что выдадут.

– Выдали?

– Черта с два.

– А водка зачем?

– Нам, типа, с тобой.

Кристина улеглась рядышком с Андреем. Молодой человек задремал, согретый теплом женского тела. Она перебирала его сбившиеся сосульками волосы, думая о своем.

– Мама, – пролепетал Андрей, прижимаясь к ней. Его, очевидно, снова знобило. – Мамочка…

В горле Кристины родился всхлип.

Тем временем из кухни, пока приглушенно, но лиха беда начало, доносились голоса Армейца и Атасова. Видимо водка, доставленная первым по распоряжению второго, решительно переливалась из одних емкостей в другие.

Бережно укутав Андрея в одеяла, Кристина прихрамывая (ноги безжалостно затекли), вышла на эти голоса.

– Ребята, давайте я закусить приготовлю… – она щурилась на ярком свету.

– Спасибо. – Атасов сразу засобирался. – Мы с Армейцем лучше пойдем. И так, типа, засиделись. Подозреваю, что проснувшись, парень обрадуется тебе куда больше, чем нашим испитым рожам. – Что скажешь?

Под его пристальным взглядом Кристина поняла, что в ее жизни наступает перелом. Что вопрос состоит вовсе не в том, чтобы провести с раненым ночь. Дело не в распределении смен между сиделками, а настал момент выбора, с которым она так долго тянула. И что пора, наконец, определяться.

– Да, конечно. Я останусь. – Твердо сказала она.

Атасов удовлетворенно кивнул.

– Давно бы так. Подъем, Эдик. Труба, типа, зовет. – Он подхватил захмелевшего Армейца под локоть, и, вскоре приятели нетвердой походкой брели через двор к трамваю. Армеец попытался запеть. Атасов посоветовал ему заткнуться.

Когда их шаги затихли, Кристина взялась за телефон. Оставалось объясниться с супругом, и она, впервые в жизни, робела от этой перспективы. Кристина тысячу раз лгала Вась-Васю, обманывая его самым бессовестным образом, по поводу и без оного, когда и как заблагорассудится.

«Но не сегодня. Сегодня ты обойдешься без вранья».

«Да. Сегодня я обойдусь без вранья».

– Алле?… – так жалобно спросил Вася, будто каким-то образом уже все знал.

– Васенька… – выдавила Кристина после мучительной паузы. Ее решимость как ветром сдуло.

– Кристя?…

Кристина подбирала слова, но, то ли источник вдохновения иссяк, то ли искала она не там, где надо, а только ничего путного не вышло. А еще говорят, что языком трепаться, это вам не мешки ворочать.

– Васенька… Я сегодня переночую… – она замешкалась, – у подруги… видишь ли… она приболела… так что… – «Да что же это я, совсем врать разучилась», – думала Кристина краснея.

Путанные объяснения жены не обманули Василия Васильевича. Он сразу обо всем догадался. А догадавшись, вопреки долгой супружеской практике, не стал молчать, а сказал правду, сделав за Кристину самую тяжелую работу.

– Ты остаешься у него?

– Да, – выдохнула она, осознав, что не задай Вася этого вопроса в лоб, ей бы, наверное, не хватило мужества. – Андрея тяжело ранили… и… и я не могу… не могу его бросить. В таком состоянии.

Значит, ты от меня уходишь? – голос Вась-Вася казался таким упавшим, словно шел со дна Марианского желоба.[10 - Самое глубокое место Мирового океана, 11033м]

Вопрос был поставлен ребром, подразумевая прямой ответ. Но, сказать «Да» просто не поворачивался язык. Такого их отношения еще не знали, и оба чувствовали себя пионерами. Обмана бывало сколько угодно, но чтобы навсегда расстаться…

– Поистине, уходишь?…

Женское сердце дрогнуло, и она промямлила жалким тоном:

– В холодильнике синяя кастрюлька стоит. С рассольником. Ты разогрей на ужин. А завтра я тебе позвоню.

– Спасибо тебе, – пролепетал Василий Васильевич, и положил трубку на рычаг.

* * *

Кристина прожила у Андрея неделю, названивая мужу едва ли не каждый Божий день. Сначала украдкой, а потом уже не таясь. Услыхав содержание разговоров, Андрей решил, что на ссору с последующим битьем горшков создавшаяся ситуация не тянет. Разговоры сплошь были инструктажем оставшегося в бобылях Вась-Вася.

– Сухие супы в шкафу, колбаса в отделении под морозилкой. Свежее белье в тумбе у кровати. Только носки менять не забывай.

Вскоре Андрей разбирался в хитросплетениях квартиры Бонасюков на уровне Кристины и гораздо лучше Вась-Вася, в житейских вопросах оказавшегося непроходимо тупым. Поначалу Бандуре было даже забавно. Андрей, по молодости лет, не оценил могущества многолетней привычки, преодолеть которую бывает не легче, чем закон всемирного тяготения.

– Это смешно, Кристина. Ей Богу, честное слово!

– Ты не сердишься, Андрюшенька?

– Я представляю себя диверсантом, которого натаскивают по топографическим картам противника.