Не бойся темноты

– Отвали, Серебряков. Я не собираюсь с тобой тут расшаркиваться.

Она обогнула вставшего на пути парня и подошла к расписанию. Так. Так. Профессор Терчер «Инженерная геология» аудитория 315 правое крыло.  Читая, Томка отчетливо ощущала пристальный взгляд Серебрякова, сверлящий ей спину.

– Том, я тебя всю ночь искал, – тихо сказал он и внезапно прижался к ней, положив руки на плечи.

Мерзкий холодок прошелся по спине у девушки.

– Я переживал за тебя. И это чувство для меня не только ново, но и крайне неприятно.

В душе у Томки вскипела такая необъяснимая ярость, что она кулаки сжала от злости. И грозные слова, готовы были сорваться с ее побелевших губ, но страх, затаившийся где-то в глубине ее робкого существа, хватал своими липкими щупальцами и приказывал остановиться. Парень принял ее молчание за приглашение и, склонив голову, коснулся теплыми губами виска девушки. Та дернулась и напряглась как струна. Затем, не говоря ни слова, высвободилась из объятий и направилась в сторону лестницы.

– Том, – окликнул ее Серебряков, – Том! Давай поговорим.

Но девушка уже не слышала его слов. Она решила игнорировать их. И бежать не оборачиваясь. Серебряков вызывал у нее страх. Может, любая другая на месте Томки была бы рада, что такой красавчик обратил на нее внимание. Но не она.

Девушка прекрасно слышала, что Роман идет за ней следом. И боялась. Боялась, что он воспользуется моментом и утащит ее в темный угол. И мысленно порадовалась, когда увидела табличку с надписью: аудитория 315. Застыла. Прекрасно зная, что Серебряков остановился рядом. Бросила на него испуганный взгляд. Он мрачно усмехнулся и решительно распахнул перед ней дверь.

Профессор Терчер, маленькая сгорбленная старушка, возмущалась очень долго и шумно. Прочитала им лекцию о морали и нравственности в стенах сего храма науки и, смилостивившись, отправила занять место в аудитории.

Томка пробежала рассеянным взглядом по партам и заприметила Олю, которая настойчиво махала рукой с последнего ряда. Идя через всю аудиторию с опущенной головой, девушка не могла заметить удивленных взглядов одногрупников. Что ни говори, а их появление вместе с Серебряковым  было неожиданным.

Она небрежно кидает на парту рюкзак. Достает тетрадку и ручку. Глубокий вздох.

– Привет, – выдыхает Тома.

Олька глядит с беспокойством. Берет ее за руку.

– У тебя все нормально?

– Почти, – шепчет Томка, – Все расскажу после.

Подруга понимающе кивает и не пристает с вопросами. Сейчас самое главное успокоиться. Тома открывает тетрадь и машинально начинает конспект. Помогает. Ручка плавно выводит слова, а мозг размеренно мыслит. Геология интересный предмет. Тамаре он всегда нравился. А шанс узнать науку с другой стороны выпал в лице маленькой миссис Терчер. Лекцию она вела интересно. Ее скрипучий голос эхом отражался о стены аудитории, потому что стояла гробовая тишина. Все слушали, ловя каждое слово, каждый жест.

– Она потрясная,  – прошептала Тома, оторвав голову от конспекта.

Олька понимающе кивнула и склонилась к уху подруги.

– Серебряков с тебя глаз не сводит.

Та повернула голову и наткнулась на разъяренное лицо Третьяковой. Блондинка сидела вся красная от ярости и метала в ее сторону испепеляющие взгляды.

– И не только он, – грустно сказала девушка и отвернулась.

Похоже, сегодня она не только поклонником обзавелась, но и заклятым врагом в лице роковой блондинки. Что еще может быть хуже?! Томка застонала и закрыла лицо руками в естественном порыве защититься от всех.

К концу лекции Олька уже извелась от любопытства. И как только профессор Терчер объявила, что лекция окончена, девушка набросилась с расспросами:

– Рассказывай. Я с ума уже сошла от тревоги.

Томка мягко улыбнулась и встала со своего места, собирая вещи.

– Пошли, выйдем во двор. Сколько до начала следующего предмета?

Подруга порылась в записной книжке.

– Через двадцать минут. Пошли быстрее.

Олька схватила ее за руку и потащила на выход, заприметив, что разъяренная Третьякова направилась к ним с явно недобрыми намерениями. Выйдя во двор, Томка вдохнула свежий воздух полной грудью и сразу почувствовала себя лучше. Они пристроились под большим дубом на кованой лавочке. Оля достала из сумки заготовленные бутерброды с колбасой и протянула подруге. Спасибо Марте Грин. Тома откусила кусочек.

– М-м-м ням, – слизала с верхней губы майонез, проживала, – Даже не знаю с чего начать. У меня до сих пор ощущение странное.

– Начни сначала. Только давай быстрее. Я уверена, что если мы опоздаем на вторую пару, Надька обязательно наябедничает профессору Грину.

Стараясь опускать подробности, Томка кратко описала события вчерашнего дня и сегодняшнего тоже. Глаза у рыженькой с каждой минутой становились все больше и больше.

– Вот и все. На-ка возьми, почитай, – девушка протянула подруге записку Даниэля.

У той вырвался мечтательный вздох и:

– Ну, ни фига себе! – Олька недоверчиво посмотрела на подругу, –  Слушай, а ты точно вчера ничего не пила. А то может в твоей, постели вместо тигра спал блондинчик.

Томка возмущенно пнула подругу. Та засмеялась и тут же серьезно приказала:

– Ну-ка дыхни.

– Оль!

– Что  ты Олькаеш, дурочка. Ты в курсе, что шизофрения, намного страшнее пьянства?

Томка промолчала, только понимающе покивав головой.

– Я одного не пойму, чего ты расстраиваешься?  Два классных парня позарились на твою скромную персону. Тут радоваться надо.

– Оль, ты не понимаешь. Что-то не так. Серебряков ведет себя как козлина. К тому же у него есть уже девушка.

Подруга закатила глаза:

– Это ты о Третьяковой, что ли?! Так это не девушка, а домашний пудель, иногда играющий роль подстилки. С Ромкой связываться тебе не советую, так как мы обе знаем, что кобелизм не лечиться. А у него еще и сволочизма в избытке, – затем серьезно посмотрела на Томку, –  А что насчет Даниэля? Ты пойдешь к нему завтра на свидание?

– Не знаю, Оль, – девушка нервно теребила в руках послание, – Даниэль меня пугает. И его тигр. Он реально странный. Я запуталась.

Подруга положила ей руку на плечо.

– Все образуется Том. Просто плыви по течению, а там вывезет. А  тигр… Все это и вправду похоже на сон.

– Ты мне не веришь? – грустно спросила Томка.

– Верю. И это самое страшное. Уж лучше сон.