Розовый узор на черном крыле…

– Кстати, мамуль, а почему его все еще нет? – поинтересовалась Марика и внимательно посмотрела на порозовевшее лицо матери.

Пробка в этот момент выскочила, Мария Андреевна налила шампанское в свой бокал.

– А тебе сок, – мягко проговорила она.

– Да я и не хочу, – улыбнулась Марика. – Меня к алкоголю вообще не тянет. И я не понимаю, в чем тут кайф. Помнишь, я попробовала год назад пить вино на дне рождения одноклассницы? И как же мне было потом плохо! Ужас один! Рвало, наверно, с полчаса без перерыва!

– Не за столом таки подробности! – укоризненно заметила Мария Андреевна. – Помню, конечно! – улыбнулась она и подняла бокал. – За тебя, дочурка!

Марика молча наблюдала, как она пьет шампанское, потом спросила:

– И все-таки, мам, почему у нас в доме все еще нет мужчины? Вы с отцом в разводе, ты молода, красива, успешна. Мы никогда не говорили об этом. Я совсем взрослая!

«И к тому же я так сильно влюбилась именно сегодня! И какие-то вещи вдруг стали понятными, словно в глаз спала пелена», – чуть не добавила Марика, но вовремя прикусила язык.

– Пока я не вижу достойного кандидата, – после паузы ответила Мария Андреевна. – Я после школы сразу вышла замуж и по большой любви. Твой отец, сама знаешь, старше меня намного. И я буквально пала жертвой его ума, обаяния, опыта. Родилась ты, и я была абсолютно счастлива. Но твой отец настоял, чтобы я поступила в медицинский, получила профессию, потому что он всегда считал, что жена и мать это не профессия для женщины, а ее призвание.

– Неординарно! – заметила Марика. – В нашем ублёвском мирке женщины, в основном, сидят по домам.

– И тупеют от безделья, – добавила Мария Андреевна и налила шампанское в опустевший бокал. – Но твой отец всегда был неординарным человеком. И как видишь, он оказался прав! Если бы я зациклилась на семье, то трудно представить, что стало бы со мной после развода. А так у меня свой бизнес, мне есть чем заняться, и я от этого получаю удовольствие. Любовь, конечно, всегда прекрасно, но нельзя строить свое счастье только на любви. Это верный путь к разочарованиям.

Марика внимательно слушала рассуждения матери. Впервые с ней говорили так серьезно, и это льстило ее самолюбию. Мария Андреевна словно спустилась со своего пьедестала, встала с ней на один уровень и превратилась в подружку.

– Ты боишься новых разочарований? – предположила она, видя, что мать молчит и думает о чем-то своем.

– Мужчины довольно странные создания, – ответила Мария Андреевна. – Мы с твоим отцом любили друг друга, я это точно знаю. Но отчего-то его чувство прошло, хотя он клялся, что будет любить вечно и только меня. Но появилась другая женщина, затем еще и еще. И это обычная история для мужчин. Такая уж у них натура кобе…

Она осеклась и виновато посмотрела на Марику.

– Впрочем, тебе этого пока не понять, – добавила она совсем другим тоном.

Марика мгновенно надулась, почувствовав, что дистанция между ними вновь восстановлена. Она опустила глаза, пододвинула к себе тарелочку с куском праздничного торта и начала вяло ковырять его вилкой.

«А вот Кирюшка совсем не такой, – подумала она, чувствуя, как вновь поднимается настроение. – Он искренний! И не скрывает свои эмоции. И он меня любит! Любит! И никогда не разлюбит! В этом я не сомневаюсь. И я его!»

Она закрыла глаза.

– Марика, ау! – сказала Мария Андреевна. – Ты где?

– Чаю хочу, – ответила Марика, приходя в себя, и встала.

– Я принесу! – предложила Мария Андреевна.

– Я сама, мамочка! – улыбнулась она и вышла из столовой.

На кухне включила чайник и села за стол. Ее взгляд бездумно скользил по мебели ручной работы из некрашеной сосны, по многочисленным сервизам, поблескивающим за стеклянными дверцами шкафчиков, по электроплите последней модели с сенсорным управлением, по нарядным шторам, сшитым по индивидуальному заказу. И вдруг она подумала, что Кирилл живет в Кукурузе, в старой хрущевке, его кухня наверняка выглядит совсем по – другому, и странная грусть сжала сердце. И в то же время ей невыносимо захотелось побывать у него в гостях, посмотреть на его дом, познакомиться с родными.

Мария Андреевна словно читала ее мысли, и когда Марика вернулась в столовую с подносом, на котором стояли чашки и заварочный чайник, она пристально посмотрела на дочь и мягко спросила:

– А вот этот мальчик, Кирилл, кажется, с которым ты сегодня познакомилась, да еще и успела сходить в клуб, он где живет?

Марика от неожиданности вздрогнула и чуть не уронила поднос.

– Хотелось бы знать, – продолжила Мария Андреевна. – Ты пойми меня, дочь, правильно! Я не собираюсь жестко контролировать тебя, но все-таки лучше, если я буду знать, с кем ты общаешься.

– В Кукурузе, – после паузы нехотя ответила Марика и села за стол напротив матери. – И что? – с вызовом спросила она.

– Ох, дорогая моя, – со вздохом ответила Мария Андреевна, – социальные различия часто бывают непреодолимы. Но ты пока этого не понимаешь!

– Чего? – спросила Марика и расхохоталась. – Ну, расскажи мне о бедных и богатых! Неужели все это имеет хоть какое-то значение, если люди…

И она замолчала, потому что испугалась того, что чуть не сказала. Признаваться сейчас матери, что они с Кириллом полюбили друг друга с первого взгляда, было опасно. И Марика вовремя остановилась.

– Что люди? – с любопытством спросила Мария Андреевна.

– Легко находят общий язык, – вывернулась Марика.

– Ну, это вы пока юные, – заметила та. – Да и темы для разговора примерно одни и те же в этом возрасте.

– Вот и я о том, мамочка! Так что не грузись! – сказала Марика и встала. – Спасибо за ужин, пойду к себе! А то устала сегодня!

– Хорошо, – неуверенно ответила Мария Андреевна.

Марика чмокнула ее в щеку и отправилась на второй этаж.

Зайдя в свою комнату, она плотно закрыла двери. Потом села за стол, включила компьютер и зашла в Интернет. Ей не терпелось узнать про эмо. Ведь ее любимый принадлежал к этой тусовке, и Марика хотела знать все о его увлечении, а, может, даже и о мировоззрении. Набрав в поисковике слово «эмо», начала изучать появившиеся ссылки. К ее удивлению их было предостаточно.

«Ох, и темная же я оказалась девушка! – сокрушалась про себя Марика, открывая одну ссылку за другой и изучая информацию. – Эмо полно в мире, и уже, как я вижу, давным-давно они существуют».

Она мельком проглядывала тексты.

«Подростки в черно-розовой одежде с опущенной на пол-лица челкой, преимущественно в депрессивном настроении и до ужаса похожие друг на друга. И это все, что знают непосвященные о субкультуре эмо…»

«Эмо – сокращение от «эмоциональный» – термин, обозначающий особый вид музыкального стиля хард-кор, основанного на сокрушительно сильных эмоциях в голосе вокалиста и мелодичной, но иногда хаотичной музыкальной составляющей…»

«…по некоторым данным течение „эмо“ образовалось в 1980-х…в Вашингтоне…»

«На сегодняшний день известно несколько под-стилей: эмо-кор, эмо-рок, кибер-эмо, панк-эмо, эмо-вайоленс, скримо, френч-эмокор, хардкор-сан-диего и др. Поклонники эмо-музыки, выделяемые в особую субкультуру, называются эмо-кидами».

«…эмо-стиль распространился не только на музыку, но и на одежду. Прическа – волосы, выкрашенные в черный цвет, челка должна прикрывать половину лица. Сзади прическа должна быть слегка взлохмачена. Глаза подведены как у девочек, так и у мальчиков черной линией, для губ светло-розовый блеск, для ногтей – черный или серебристый лак, пирсинг и тату желательны…»

«…тонкие кофты очень маленького размера с верхним рядом пуговиц и воротником или майки детского размера со случайными лозунгами на них или со спортивными номерами на спине. Еще один яркий атрибут – шарф, желательно ярких расцветок, или сочетающий два цвета, например черный и розовый…»

«Обычным людям кажется, что эмо и готы – одно и то же. Но это поверхностный взгляд на два течения. Эмо – это эмоциональные подростки, всем своим видом противопоставляющие себя взрослому миру с его ложными стереотипами, которым так не хватает любви, понимания, внимания…»

«… черный цвет эмо выбрали, так же как и готы, для символизма. Это цвет скрытности, защиты, барьера. Но наличие в стиле эмо ярких цветов говорит о том, что в их сердцах живет яркий мир. У них нет ничего общего с готами, которые по возрасту старше. Эмо выступают против зла и насилия. В них нет ничего темного и мистического, как в готах. Эмо не понимают или просто не хотят понимать многих законов этого взрослого и жестокого, по их мнению, мира, они хотят жить спокойно и в гармонии. От этого мира эмо и отгораживаются своими челками…»

«Самое главное стремление эмо-кида – найти большую чистую любовь. Влюбившись, они отдаются всепоглощающему чувству. Любовь – это идеальное чувство, которое нельзя скрывать, уверяют эмо-киды. Поэтому, если сердце разрывается на куски, эмо не будет молчать об этом – он будет открыто грустить, переживать…»