Мельранский мезальянс

– Мы не успели задержать нарушителя, – виновато продолжил после недолгой паузы зеленоглазый. – Он умудрился сбежать на одном из транспортников.

Рейгард скривился, словно проглотил лимон, окатил парня презрительным взглядом и выплюнул:

– Конечно! Архисложно поймать одного мерзавца с плазменным пистолетом последнего поколения. Кто вообще пропустил его на транспортник?

Меня поразила разница между тем Рейгардом, с которым мы только что беседовали – вежливым, внимательным и нынешним – высокомерным снобом. Безопасник поджал губы, потупился и процедил сквозь зубы:

– Он явно был не один. Один злоумышленник зарегистрировался на транспортнике ВИП-класса. А другой загримировался под него или очень на него похож. Документы у них были одинаковые и подделаны так хорошо, что здешние сканеры не среагировали. Потом тот, что стрелял, сел в транспортник, а второй отвлек охрану.

– Ну и где же этот второй? – почти выплюнул Рейгард, все больше меня поражая.

– Ушел, – очень тихо произнес зеленоглазый. – Возле телепорта его ждала машина.

– То есть вы не в состоянии догнать одного злоумышленника? – все больше распалялся Рейгард.

– Он улетел на специальной машине, – прошипел зеленоглазый, тем не менее, не поднимая взгляда от пола. – На сверхскоростной, новой модели. Она меняет цвет и габариты во время поездки.

– А номера запомнить было нельзя? – ноздри Рейгарда раздувались, губы вытянулись в жесткую линию. И мне все меньше нравилось то, как он отчитывает безопасников, как ставит себя выше них.

– Номера мы записали. Но, скорее всего, их снимут в ближайшие минуты.

– Код ДНК?

– Считан. Но, похоже, на злоумышленниках были специальные костюмы с силовым полем. Они мешают сканеру получить полные данные. А по нынешним придется арестовывать десятую часть населения Мельраны.

Рейгард нахмурился и воззрился на безопасников испепеляющим взглядом.

Парни застыли, словно ожидали его разрешения уйти или остаться или охранять нас до отлета. А мне становилось все неприятней и неприятней.

Рейгард грубо отчитывал безопасников, которые только что рисковали ради него жизнью. Обращался с охранниками так, словно они – бесправные рабы, обязанные кровью и потом отвечать за любой промах. Я настолько увлеклась беседой, рассказами о таинственных убийцах, что совершенно забыла о неловкости ситуации. Я ведь все еще сидела на руках у Рейгарда, а он прижимал так, словно имел на это право.

Но едва собралась потребовать отпустить, как мельранец скомандовал безопасникам:

– Расследование продолжать. Пустить на это все наземные мельранские силы. Обо всем, что узнаете докладывать мне лично. Ясно?

Ого! Да у него замашки генералисимуса!

Приказы Рейгарда, его пренебрежительно-повелительный тон и взгляд хозяина плантации на презренного раба, все больше меня бесили.

Безопасникам они тоже доставили мало приятных минут. Парни поджали губы, поморщились и унеслись прочь.

Я смотрела на мельранца и не узнавала своего странного, но вежливого спутника. То, как он обращался с безопасниками… это же… ни в какие ворота! В голове вертелась сотня возмущенных, оскорбительных фраз. Но мысли о Мелинде останавливали меня, заставляли ругательства намертво прилипать к языку. Что если Рейгард взбрыкнет, что если оставит подругу без помощи из-за моей неосторожной вспышки эмоций? Я смотрела в его лицо, пытаясь угадать настроение мельранца, из последних сил сдерживая так и рвущийся наружу гнев. А Рейгард… он и не думал ставить меня на пол.

Прижал и странно напрягся. Весь как-то даже набычился, наклонился. Губы приоткрылись, синие глаза впились в мое лицо. Он опять неотрывно изучал меня, не давая даже вдохнуть, как следует в своей стальной хватке.

– От-пус-ти, – сквозь зубы процедила я. Думала, мельранец вспылит, разъярится, но он… удивился? Да, брови Рейгарда выползли на лоб. Он осторожно поставил меня на пол, близко-близко, наклонился к лицу и тихо спросил:

– Что случилось? Я сделал тебе больно?

Я отшатнулась, набрала в грудь побольше воздуха, собираясь высказать ему пусть не все, но хотя бы часть того, что думаю.

По счастью, рядом с нами очень вовремя вырос зеркальный вход в портал на транспортник. Из него неторопливо выехал серый, металлический трап и звонко ударился об пол. Лестница дрогнула и выстрелила наружу высокие тяжелые перила.

Я решила, что это мой шанс успокоиться, не наговорить мельранцу лишнего. Развернулась и бросилась внутрь. На секунду серебристая поверхность входа ослепила меня. Но почти сразу же вокруг выросли корабельные стены. Ух, ничего себе! Рейгард развернулся не на шутку!

Я очутилась на борту громадного новенького транспортника, выстроенного по новейшим технологиям. Благородно-синее покрытие на стенах казалось настоящим бархатом, хотя я точно знала, что делается оно из специальной высокопрочной синтетики. По широкому коридору с множеством темно-стальных каютных дверей разливался цветочный запах. Не приторный, мягкий, сладковатый, он успокаивал и бодрил одновременно.

С высоких потолков освещали транспортник сотни светильников, похожих на мерцающие синие камушки. Все здесь было сделано с размахом, но не вычурно, дорого, но не безвкусно.

Услышав за спиной твердую поступь Рейгарда, я рванула в первую попавшуюся каюту.

Ого! Тут тоже нашлось чему подивиться!

Экран-окно показывало участки космоса – те, которые мы пролетали, те, которые нам предстояло пролететь и даже те, что располагались чуть поодаль.

Пульт, черневший на одноногом серебристом столике, в самом центре каюты, позволял переключать изображение и даже регулировать его масштабы.

Я могла детально рассмотреть планету или звезду, туманность или метеорит.

Оценить форму орбиты и даже поверхность космического тела.

Кровать, громоздившаяся справа от входа, вместила бы шесть мельранцев. Льняное постельное белье – темно-синее с желтыми звездами и полумесяцами – пахло ландышами. Возле столика возвышались не стулья – громадные серебристые кресла, в которых вполне можно было прикорнуть.

Стальная дверь привела меня в отделанную светло-голубым кафелем ванную. Справа от нее высилась белая душевая – конечно же, на троих мельранцев. Справа – раскинулась ванная, с ручками, ступеньками для ног и даже с гелевой подушечкой для головы. Глубина ее регулировалась. Хочешь – плавай, хочешь – лежи под теплым покрывалом воды.

Про батареи тюбиков со средствами для кожи и мытья на синей пластиковой полке, над белоснежной раковиной, вообще молчу.

– Лиса! – голос Рейгарда вывел меня из оцепенения.

Я выскользнула из ванной и застала мельранца посреди каюты. Он снова изучал меня. Снова!

– Да что случилось, черт возьми? – вспылил так внезапно, что я аж вздрогнула. И прежде чем успела ответить, подскочил, схватил за талию, и прижал к стене. Запах смоляного клея приятно пощекотал ноздри.

Мельранец наклонился так, что наши носы почти касались друг друга. Его горячее взбудораженное тело казалось таким мужским, таким сильным… Смятение разлилось внутри, сердце застучало чаще, в животе потеплело.

Я не хотела так себя чувствовать! Но чувствовала и ничего не могла с этим поделать.

– Отвечай! Что происходит! – потребовал Рейгард почти также, как недавно требовал отчета от безопасников. И я не сдержалась, сорвалась.

– Ты еще спрашиваешь? Инопланетник чертов! Думаешь ты самый лучший? Весь из себя такой аристократ, бог и царь?

Он слегка отклонился, закрыл рот и замолчал. Удивление промелькнуло в синем взгляде, брови приподнялись.

– Ты о чем, Лиса? – осторожно спросил мельранец.

– О чем? Да о твоих вопросах охранникам! Ты вел себя с ними как… как… как…

Я прикусила губу, в ужасе думая, что вот сейчас он вышвырнет меня наружу, а заодно и Мелинду тоже. Настолько изменилось лицо Рейгарда. Ноздри начали раздуваться, глаза метали молнии.