Восставшая Луна

– Корасан, дело в том, чего я не сделала.

Аманда Сунь поправляет жакет от «Цукерман и Краус», сует клатч под мышку. Бросив беглый взгляд на барменшу, платит.

– Я нахожу интересным говорить правду семейству Корта, потому что вы ни во что не верите. У вас сплошные условности и уловки. Вы не верите в наше ви`дение, но каково ваше? – Она снова наклоняется и чмокает Ариэль в щеку. – Скажи, о, моя бывшая невестка?

Аманда Сунь засовывает руки в варежках под мышки, чтобы согреться, и дрожит в своем стеганом теплом костюме. Холод – это психологическое, твердит она себе, наблюдая за детьми в теплых костюмах с яркими узорами – милыми, как игрушечные мишки, – которые играют в гандбол, бросая друг другу мяч низкими быстрыми пасами. Фигурки носятся туда-сюда, блокируют, прыгают и кидают мяч в импровизированные цели, отмеченные на стенках двух жилых контейнеров. Молодые голоса кричат и радостно орут на португальском.

– Кажется, в таком виде Боа-Виста мне нравится больше. – У нее изо рта идет пар. – Здесь всегда было мало детей. Слишком тихо.

– Мне никогда не нравилось это место, – говорит Лукас Корта.

Термальные ботинки грохочут вниз по пандусу, ведущему от служебных шлюзов к полу большого зала. Инженеры установили осветительные пилоны: по всей длине старого дворца Корта виднеются озера света, и каждое из них охватывает розетку обиталищ, собранных вокруг генератора и рециркулятора воды, источающего пар. Лица ориша резко подсвечены снизу: сгустившиеся тени придают им такое выражение, словно боги кого-то осуждают. Строительные боты носятся во мраке и укрепляют изолирующий слой. Иней покрывает мумифицированную траву, окаймляет мгновенно застывшие листья. Лед запер поток и заставил водопады онеметь, заморозил поваленные колонны и купола павильонов. Чтобы поднять температуру камня от обычных для Луны минус двадцати до комфортной для людей, предстоит долгая медленная работа. Дети играют, их голоса эхом отражаются от заледеневших каменных лиц.

– И все же ты здесь, – говорит Аманда.

– Это было оскорбление в мой адрес.

Элегантно причесанные эскольты Нельсона Медейроса и уши [17 - Уши – воин, боец (манд. кит.).] Суней незаметно следуют за ними.

– Ты всегда плохо переносил оскорбления.

– Спасибо. Я не собираюсь здесь жить.

Лукас и Аманда оставляют играющих детей позади. Ошала и Йеманжа глядят сверху вниз на несколько лунных бульдозеров, которые усердно соскребают мертвую растительность с пола и загружают в мусорные контейнеры.

– У меня есть некоторое представление о дикой природе, – продолжает Лукас. Большие машины аккуратно объезжают людей в стеганых костюмах. – Моя мать питала отвращение к живым существам. Она видела в них загрязнение. А мне нравится мысль о возможности пустить здесь все на самотек. Пусть лианы затянут лица ориша, пусть у них в глазницах вырастет плющ. Пусть здесь поселятся птицы и всякие ползающие твари – такие, которых слышно, но не видно. Пусть одни живые существа охотятся на других.

– Ты не проявлял столь богатого воображения, когда мы были женаты.

– Воображение не включили в контракт.

– В него много чего не включили, слава богам.

Самая дальняя треть Боа-Виста соскоблена до основания из анортозита: голая кость, вычищенный череп. Канистры с питательной средой и биомассой ждут распределения. В четырехугольниках между жилыми контейнерами мужчины и женщины тренируются с ножами и дубинками. Инструктор выкрикивает приказы, инструкции, указания: тут касается запястья, там – плеча; берет за руку, чтобы продемонстрировать, как надо двигаться и парировать с уверенностью.

– Наверное, Брайс Маккензи в экстазе оттого, что ты набираешь частную армию прямо у него под носом, – замечает Аманда.

– Я предлагаю работу, которая нужна добытчикам гелия, потерявшим свои контракты из-за коммерческой бесхозяйственности «Маккензи Гелиум», – говорит Лукас.

– Корта своих людей не бросают.

– Ариэль сказала, что ты пыталась заключить с ней контракт.

– Она наверняка рассказала тебе и о том, что ответила мне, – говорит Аманда.

– Я с ней поговорю.

– Она не примет твой контракт.

– Семья есть семья, – возражает Лукас Корта. Желтая лента поперек временного газоуплотнения предупреждает, что по ту сторону – вакуум. Аманда Сунь заглядывает в иллюминатор и видит щебень, старую пыль, новый лифт и груды строительного материала. – Здесь взорвали аварийный шлюз. Разгерметизация Боа-Виста произошла через это место. Мы нашли Рафу в полукилометре отсюда, на поверхности.

– Хватит, Лукас.

– Ты слишком щепетильна для женщины, которая пыталась меня убить.

– Как я уже сказала твоей сестре, тогда ты не был Орлом Луны.

Лукас морщится.

«Он разучился скрывать чувства, – замечает Аманда Сунь. – Земля обошлась с ним жестоко, сломила».

– Я буду бороться до последнего вздоха и удара сердца, чтобы Лукасинью никогда не попал во Дворец Вечного света.

– Ты неправильно меня понял, Лукас. Лукасинью сейчас лучше всего в Университете. Но не надо спорить, потом его следует перевезти в Шеклтон. Университет восстановит его память. Конечно, ты им дорожишь, ты о нем всячески заботишься, но с тобой Лукасинью всегда будет в опасности. А со мной он получит стабильность и уход. Защиту. Любовь. Вам, Корта, следовало научиться одному: как правильно любить. Но вы этого так и не сумели.

Шепот цзюньши раздается в ту же секунду, как Чжень, фамильяр Аманды, подает сигнал тревоги. Она видит по лицу Лукаса, что он получил такое же известие.

– Надо эвакуироваться, – говорит Лукас. В это время эскольты и уши занимают оборонительную позицию. – Боа-Виста атакуют.

– Что происходит? – На общем канале – хаос голосов, криков, воплей ужаса. В абсолютной тьме колышутся и мечутся туда-сюда налобные огни скафандров. Метки с именами мелькают на линзе Финна Уорна: внутренний дисплей его скафандра демонстрирует, как призрачные фигуры бегут по туннелю. – Доложите!

– Столкновение!

Это Чарли Тумахай из команды подрывников.

– Сколько их? – спрашивает Финн Уорн.

– Гребаные бразильцы выходят из стен! – кричит Тумахай. Его идентификационная метка вспыхивает белым и исчезает.

– Твою мать! – кричит Финн Уорн.

Заминировать шлюз Санта-Барбары – рутина. Заминировать лифты Сан-Себастиана – не вопрос. Все служебные, второстепенные и аварийные шлюзы Жуан-ди-Деуса, порты БАЛТРАНа, железнодорожная станция, системы кондиционирования и водопровод – повсюду распределены защищенные от взлома заряды. Команду он отбирал вручную. Никаких сантиньюс. Только самые надежные оперативники «Маккензи Гелиум». Старый трамвайный туннель – последнее и ерундовое дело. Надо перерезать последний путь к отступлению. Но теперь это путь к вторжению. Корта идут.

– Хайме! Садики! Кто-нибудь!

– Что прикажете, босс? – Это Никола Ган из команды инженеров, которая обычно работает в восточном секторе Океана Бурь.

Что он прикажет… Что прикажет?!

– Отступайте. Выбирайтесь оттуда. – Финн Уорн на миг замирает в своем бронированном скафандре, во тьме. Перед его внутренним взором проносятся варианты. Как же быть? – Забирайте все с собой.

– Босс…

– Все. Если они найдут один из зарядов, придумают, как их обезвредить.

Дальше в туннеле колышущиеся налобные огни скафандров поворачиваются и устремляются в его сторону.

– Ну же, пошевеливайтесь!