Вуаль хрустальных экспедиций

«Мой Карбон показал тебе самого? себя».

– Карбон? То есть уголь? …Хотя, вернее, углерод: ведь с облика ствола дерева начиналась та трансляция, а древесина состоит из углерода.

«Для тебя я должен именовать его Карбоном».

– Хорошо, пусть будет так. Можешь рассказать мне про него поподробнее, а то в молекулах я не очень – то силён.

Троян как – то замер. Анимация вновь «ожила» лишь минуты через две.

«Нет, Карбон тебе всё показал про себя. Если ты не понял, то учись соображать».

И общительный Троян вновь пропал, при этом, будто бы даже обидевшись.

Немного позже в небе появился другой Троян, зачем – то не спеша направившийся к избам Русского округа. Ободрённый уже состоявшимся контактом Всеслав решился крикнуть ему вслед:

– Тебя сюда прислал Карбон?

Но этот Троян так и остался безответной анимацией. Только в голове Всеслава, на «полочке для телеграмм», быстро появилось указание: «тебе заданий нет», и желание расспрашивать эту уплывающую по воздуху программу сразу же пропало.

Всеслав вошёл в свой дом, как – никак там всё – таки можно ходить, сидеть, лежать, а не только плавать над кварцем, стоя на магнитной подушке. Стоит ли посмотреть правде в глаза? Неужели я действительно здесь разучился думать? Вообще – то такое и неудивительно: на Хрустальной Звезде чаще думают за тебя. Однако, кажется я всё же кое – что упускаю… Мои чипы!

– Первый чип! Команда: к активации!

– Первый чип! Надо просмотреть детально информацию второго чипа о Карбоне!

«Кино» оказалось долгим. Всеслав всё равно уяснял не все пояснения, которые выдавал его первый чип. Надо же, неплохие деньги за него заплатил, а он как надо и объяснить не может! Но всё же, понемногу информация всё же вырисовывалась.

То, что до этого второй чип демонстрировал мне корнем дерева, на деле было мозгом высокоразвитого создания. Но в этом мозге было столько сверхтонких значимых участков, что ими достигалась реальная связь чуть ли не со всеми объектами в целой галактике! Ядро атома вещества, по земным понятиям, можно разделить с выбросом энергии. Но здесь такая энергия оказывалась тоже веществом и тоже была многократно делима. И вся такая вот материя из непостижимо мелких составляющих образовывала собой мозг, укутанный неподвижной почвой.

Хотя можно ли назвать такое мозгом? Мозг живого существа это аналитический орган, обслуживающий те или иные его действия. Здесь же производилось только два действия: захват исходного материала и его деление до абсолютной, «нулевой» энергии. Нулевая же энергия, в активном своём состоянии, виделась человеческому глазу некой холодной плазмой, хотя на деле никакого отношения к ней не имела. Неактивное состояние такой энергии оправдывало своё наименование — человек её просто никак не мог почувствовать…

Объёмная разновидность нулевой энергии. которая на деле предназначалась для проведения результативных экспедиций, могла мчать в себе полезный груз и даже живые создания. При таком перемещении содержимое, словно специальной вуалью, всегда закрывалось от постороннего вмешательства. Поэтому, любые действия по получению на других планетах сырья, так необходимого «мозгу» Карбонов, да и не только ему, происходили незаметно.

Известно, что с помощью двоичного кода можно получить невероятное количество конкретных комбинаций. По тому же пути следовали и Карбоны. Из двух их возможностей, комбинациями в количестве неизвестном земной математике, формировалось умение «читать» объект в галактике по конкретному выбору, переносить на Хрустальную Звезду землян для физического обслуживания, одевая, при этом, их в умные скафандры и создавая для связи с ними Троянов…

…Всеслав вышел из дома и прыгнул на магнитную подушку. Его Троян, видимо как – то наблюдавший за ним во время долгого вникания в информацию, тут же явил себя и внимательно уставился в самые глаза. Мимика у анимаций была предусмотрена лишь в зачаточном состоянии, но почему – то всё говорило за то, что сейчас его Троян удовлетворённо улыбался.

– Ну узнал я кое – что о твоём создателе. А что мне это даёт? И для такого потребовался целый год, а по другой версии — все сорок лет? По какому праву вуаль ваших Карбонов затащила меня сюда?

«Вопросов задано много. Отвечу на главный из них тоже вопросом. А разве здесь тебе плохо? Ты здесь не болеешь, не старишься, не заботишься о пропитании, об одежде… На твоей Земле было бы тоже так?».

– Конечно же, на Земле бы так не было. Но там у меня был выбор, а здесь его нет. Кроме того, я здесь тупею. Сейчас такое было очень наглядно.

«Чтобы ты не дичал, тебя и разместили отдельно. А дальше, работай над собой».

– Мой чип несколько раз воспроизводил мне ваш лес. Почему он чисто земной?

«А кто кроме землян живёт в округах? Внутренние условия Хрустальной Звезды полностью совпадают с земными. Но только здесь безопасно и чисто».

– А тогда что это за странное солнце? – Всеслав указал на светило под кварцевой поверхностью.

«Это и есть сгусток нулевой энергии, выработанной Карбонами. Он же создаёт здесь вечный день».

– Но такой вечный день, наверняка, расходует «нулевую» энергию.

«Расходует. Но и Карбоны никогда не спят. В отличие от вас, землян».

– И что там все деревья являются Карбонами?

«Нет, конечно. Атмосферу кислородом должно же что – то снабжать».

– И много ли здесь Карбонов?

«Я программа только моего Карбона. Информацией об остальных я не обладаю. Я заканчиваю общение с тобой. Довольно скоро тебя вновь ждёт экспедиция, но уже на твою Землю».

* * *

Марек Солганов относительно быстро вычислил «след» Виканичева, который остался в фирме, где работал хирургом его отец. Но искать идентичный запах вокруг рухнувшей Туруханской АЭС, а именно на таких действиях настаивал полковник Сиверцев, Мареку пришлось много дней. Не сказать, чтобы и северный климат способствовал его бесполезным стараниям. Но пока всё было тщетно!

Последние дни во взгляде полковника на Марека уже легко читалось разочарование, но не знал Марек, что точно таким же взглядом генерал Бощерумов, последнее время, смотрел и на полковника.

Пучок программ, которыми оперировал Солганов – младший, с долей неопределённости, но всё отмечал, что «след» Виканичева всё же где – то повторяется. Это могло означать, что и сам разыскиваемый может быть здесь, но только далеко отсюда. Вот только где? Не прячется же он в тайге…

В конце концов, Сиверцев уже стал сомневаться в причастности разыскиваемого к обрушению стройки, но разобраться до конца во всём неясном его намерения только укреплялись. Да и служба у него такая — всему непонятному должно быть найдено своё объяснение.

– И что твои программы в итоге показывают? Где Виканичев вероятнее всего?

– Где – нибудь в людных местах. – Мареку было стыдно за свою неудачу и за свой программный пучок, но тем сильнее ему хотелось достичь желаемого результата.

– То есть нам надо лететь обратно?

– Точно не могу пока сказать. Но давайте вернёмся в исходную точку, а там я ещё добавлю в пучок программу по поиску самого носителя следа.

Они вернулись, и через день обновлённый пучок программ был готов.

– Полковник! Сам Виканичев совсем недалеко. – Марек почти вбежал в кабинет к Сиверцеву, нарушая все основы воинской дисциплины. – Он сейчас вон в том направлении.

Сиверцев закрыл глаза на уставные просчёты гражданского программиста и вместе с ним быстро направился к своему электромобилю.

Сейчас Марек был за штурмана, и их курс по улицам определялся индикатором пучка. И в конечном итоге голос программиста прозвучал, чуть ли не зловеще:

– Здесь…

Полковник повернулся к Солганову:

– Но это же тот самый банк, с которого вся история с Виканичевым и началась. Он что, теперь здесь работает?

– Ну, Вы посмотрите сами. Вот… Однозначно он здесь!