Воспоминания о Рерихах

Воспоминания о Рерихах
Зинаида Григорьевна Фосдик

Золотой фонд эзотерики
В мемуарах ученицы Рерихов Зинаиды Фосдик раскрываются интереснейшие подробности самых таинственных моментов биографии Елены и Николая Рерих. Тайны их необычных духовных способностей, их общения с Учителями Шамбалы, их миссии в мире – все эти неизвестные широкой публике подробности являются ценнейшими фактами духовной биографии Рерихов.

Зинаиды Фосдик

Воспоминания о Рерихах

Редакция «Эксмо» выражает искреннюю благодарность руководителю и сотрудникам Музея имени Н. Рериха (Нью-Йорк), принявшим активное участие в подготовке данного сборника: Даниилу Энтину (директору музея), Аиде Тульской, Гвидо Трепша

© Бендюрин В.Н. Составление раздела «Переписка З.Г. Фосдик с Е.И. и Н.К. Рерихами»

© Ковалева Н.Е. «Страж верный» (памяти З.Г. Фосдик), словарь, составление (2013 г.)

© Попов Д.Н. Составление (1998 г.)

© Тульская А. Послесловие

© Энтин Д. Вступительное слово

В сборнике использованы фотоматериалы из архива Музея Н. Рериха (Нью-Йорк)

Вступительное слово

Посвящается 30-летию со дня смерти

3. Г. Фосдик

(13.11.1889 -16.07.1983)

Семья Рерихов прибыла в нью-йоркскую гавань в октябре 1920 года, проведя перед этим год в Англии, где выставки картин Николая Константиновича и его декорации и костюмы для оперного театра пользовались большим успехом. Еще в Лондоне художник получил приглашение от Чикагского института искусств приехать в Америку с большой выставкой своих картин, которая будет путешествовать по всей Америке в течение трех лет и будет показана в тридцати городах.

Это приглашение пришлось как нельзя более кстати, поскольку оба они, Николай Константинович и Елена Ивановна, уже были всерьез заняты развитием учения Живой Этики, ставшего главным содержанием их духовной жизни и всей последующей творческой и общественной деятельности. Это учение записывалось ими со слов высоких Адептов тайного знания, духовно руководивших многими выдающимися представителями эзотерической философии в Европе и известных на Западе с конца прошлого века как Махатмы, или Великие Учителя. Первые из наиболее значительных непосредственных встреч с Учителями произошли у Рерихов именно в Лондоне, где и была установлена постоянная связь с Ними. Здесь же Рерихи получили указание ехать в Америку для дальнейшего расширения своей работы.

В то время обычной практикой было останавливать прибывающие пассажирские суда в гавани на несколько часов до разгрузки для проверки иммиграционными и таможенными службами. Эти несколько часов ожидания давали возможность журналистам встретиться с наиболее интересными пассажирами и взять у них интервью. Журнал «Музыкальная Америка» послал одного из своих критиков, Франсис Грант, взять интервью у Н.К. Рериха. Многие из бывших российских коллег знаменитого художника уже жили к этому времени в Нью-Йорке, и потому его приезд вызвал много радостных ожиданий.

Госпожа Грант часто рассказывала о своей первой встрече с Рерихами: как она подплыла к кораблю в маленькой лодке, поднялась по веревочной лестнице на палубу первого класса и встретилась со знаменитым создателем «Весны Священной». В той их первой встрече не было ничего экстраординарного, все это пришло позже.

Месяца через полтора-два друг Франсис, Адольф Больм, выдающийся русский танцовщик, пригласил ее к себе домой на рождественский вечер. Больм работал с Рерихом еще в 1909 году, в знаменитых Дягилевских «Русских сезонах» в Париже. Приглашая Ф. Грант, он сказал, что у него она встретится с его близкими друзьями, Николаем и Еленой Рерихами.

На вечере у Больма Рерихи пригласили Франсис посетить их в Hotel des Artistes в фешенебельном районе Нью-Йорка. Именно эта встреча и изменила всю ее жизнь. Она рассказывала, что ее сразу приняли как друга, как члена семьи. Ей рассказали о Великих Учителях и немедленно передали послание Махатмы М., адресованное непосредственно ей. «Я ушла от них в экстазе. Я никогда, ни на миг не усомнилась, что все это было правдой и что мне суждено было присоединиться к работе, которая должна была изменить мир», – рассказывала Франсис.

Тогда же в одной из главных художественных галерей Нью-Йорка должна была открыться большая выставка Рериха. Зинаида Григорьевна Фосдик (в то время Лихтман) пришла на открытие и была представлена Рерихам, которые тут же пригласили ее с мужем и матерью к себе в гости. С ними произошло то же, что и с Франсис Грант: встреча с Рерихами коренным образом изменила их жизнь.

Девочка, ставшая в конце концов Зинаидой Григорьевной Фосдик, родилась в 1889 году в Одессе как Зина Шафран. Уже в раннем детстве у нее обнаружился музыкальный талант, и ее мать сделала все, чтобы дочь получила самое лучшее музыкальное образование. И действительно, уже в первые годы учебы Зина проявила себя вундеркиндом и начала выступать с концертами.

Гимназию девочка окончила уже в неполные двенадцать лет, и мать увезла ее в Лейпциг, а затем в Берлин, где она могла обучаться у знаменитого пианиста и педагога Леопольда Годовского. Спустя некоторое время Зина Шафран, как одна из лучших учениц Годовского, отправилась вместе с ним в Вену, где тот принял должность главы Венской фортепианной школы Королевской музыкальной академии.

По окончании школы Годовского Зина некоторое время концертировала в Европе, а в 1912 году, после смерти отца, они с матерью решили отправиться в Америку. Еще в Берлине Зина встретила и полюбила сокурсника, Мориса Лихтмана. Они поженились и вместе переехали в Нью-Йорк. Профессор Годовский тоже переехал в США и основал в Нью-Йорке Фортепианный институт, в котором Лихтманы начали преподавательскую работу. Позднее они основали собственную фортепьянную школу.

В 1921 году, после встречи с Рерихами, было принято решение объединить Фортепьянную школу Лихтманов с основанной Рерихами Школой искусств. Спустя некоторое время Зина Лихтман вошла в число соучредителей и руководителей других творческих и образовательных учреждений, основанных Рерихами, таких как Международный художественный центр «Корона Мунди», Институт гималайских исследований «Урусвати», а также стала вице-президентом Музея им. Н.К. Рериха.

После того как Школа искусств была преобразована в Институт объединенных искусств Музея им. Н.К. Рериха, Зина Лихтман стала его директором и оставалась в этой должности девять лет. Позднее она стала директором Академии искусств, почетным президентом которой являлся Н.К. Рерих.

З.Г. Лихтман приняла участие в знаменитой Центральноазиатской экспедиции Рерихов на этапах Алтая и Монголии, а по возвращении активно выступала с лекциями перед женскими клубами, международными конференциями, художественными обществами, библиотеками и различными культурными объединениями. Она стала действительным членом Международной лингвистической ассоциации, Музея Метрополитен, американского Музея естественной истории, Национальной географической ассоциации, Ассоциации содействия культуре «Фламма».

Последние годы жизни Зинаида Григорьевна поддерживала активную переписку с друзьями и сотрудниками по всему миру, включая СССР. Крериховцам из Советского Союза у нее было особое отношение. В те сложные времена многим из них действительно нужна была моральная поддержка. Она ежедневно работала в музее, руководя всей его деятельностью, от наиболее важных до самых мелких вопросов, регулярно проводила встречи Общества Агни-Йоги, беседовала с посетителями.

Возвращаясь к 1921 году, следует заметить, что ни у супругов Лихтманов, ни у матушки Зинаиды Григорьевны, СМ. Шафран, не было – по крайней мере, внешне – выраженной склонности к теософии, если не считать глубокого интереса Мориса к изучению каббалы. Однако после знакомства с Рерихами в 1920 году эти интересы стали частью их жизни и превратили ее в великое приключение.

После ухода из жизни Н.К. Рериха Зинаида Григорьевна подробно и прочувствованно написала об этом в небольшом очерке-эссе «Встреча с моим Мастером»:

«Я верю, что в жизни каждого человека есть одно выдающееся, необыкновенное событие, которое часто полностью меняет всю его жизнь, направляя ее в новое русло, о котором раньше и не мечталось, – словно если бы одна жизнь в этот момент закончилась, а новая началась.

Именно это и случилось со мной в тот день, когда я встретила Николая Константиновича Рериха…

Его мудрость была одновременно земной и небесной… Как мне объяснить словами, чему он меня научил?.. Со смиренной благодарностью я думаю о нем как о том, кто указал мне Путь Света и Знания и мою миссию в жизни… Многим он дал несказанные духовные сокровища, тем самым безмерно обогатив их жизнь…

Мне дано было в этой жизни редкое счастье: встретить Великую Душу, Мастера и получить разрешение стать его ученицей.

С невыразимой благодарностью в сердце я надеюсь следовать по его стопам. И я знаю, что снова встречусь с ним в вечном течении жизни».

Зинаида Григорьевна подробно рассказывала мне о той первой встрече, о том, как просто ей было рассказано о существовании Учителей, о Шамбале, о миссии, порученной Рерихам в их служении Великому Братству. Что всегда поражало меня в этом рассказе, так это то, как легко, просто и быстро, без сомнений, все они приняли это, хотя не было ни доказательств, ни объяснений, которые могли бы удовлетворить скептический ум научного склада.

В последующих встречах с Зинаидой Григорьевной Рерихи рассказали ей, что они были посланы в Нью-Йорк для духовной работы и учреждения культурных организаций в этом городе и что они прибыли сюда, уже зная имена членов группы, которая должна была вскоре собраться для выполнения этой задачи. Поразительно, что Рерихам не надо было искать людей обычным образом: они уже знали, кто был избран, и оставалось лишь собрать их возле себя. Интересно и то, что эти несколько избранных вовсе не были подготовленными теософами: они были новичками – по крайней мере, в этой жизни – в духовных и эзотерических науках.

Когда пошла серьезная работа, начались и постоянные духовные встречи Рерихов с новыми учениками по вечерам каждую субботу, а иногда и чаще. Все, что говорилось и происходило во время этих встреч, Зинаида Григорьевна записывала в своем дневнике, хотя, конечно, происходили и вещи, не подлежавшие никакой огласке, а потому и не записанные. Были и вещи, которые передавались только устно; они составили часть «священного предания» Живой Этики.

Спустя почти три года Рерихи отправились в Индию, откуда начали свою знаменитую Центральноазиатскую экспедицию. Младший же сын художника, Святослав, вскоре вернулся в Нью-Йорк, чтобы участвовать в руководстве организациями, учрежденными Рерихами и их сотрудниками в Америке. Работа собранного Николаем Константиновичем и Еленой Ивановной коллектива продолжалась и расширялась, и сами они продолжали направлять ее, где бы ни находились. Многое об этой работе уже известно из многочисленных писем старших Рерихов, уже опубликованных издательством «Сфера» в нескольких томах.

Зинаида Григорьевна же продолжала свои дневники, записывая сны, послания, беседы, проводимую работу со всеми ее сложностями, успехами и неудачами. Ее дневник является замечательным документом, запечатлевшим как уникальные сведения о духовной жизни Рерихов, так и подробности истории рериховского движения, которые, не будь этого дневника, так и остались бы для нас неизвестными. Эти записки представляют для нас особую ценность, поскольку их автор был непосредственным свидетелем скрытой от посторонних глаз внутренней стороны жизни и деятельности Рерихов и почти всех самых серьезных событий в их внешней работе, как в Америке, так и в России. Например, Зинаида Григорьевна была с Рерихами в Москве в чрезвычайно важный для них момент летом 1926 года. Она путешествовала с ними на Алтай, а на следующий год приехала к ним в Монголию и оставалась там до выхода их экспедиции в Тибет. Она была единственным человеком, который с самого начала их работы под руководством Учителей делил с Рерихами почти все, что они делали и что испытали на своем пути.

Н.К. Рерих еще дважды приезжал в Нью-Йорк, и Зинаида Григорьевна подробно записывала свои впечатления от общения с ним и наблюдения за его духовным и административным руководством деятельностью всех учреждений. Кроме того, в 1928 году она вместе с Ф. Грант посетила Рерихов в Дарджилинге.

К сожалению, в середине 1930-х годов на смену успешному проведению самой широкой культурно-просветительской работы рериховских учреждений в США, а также утверждению международного Пакта Рериха в Южной и Северной Америках пришли тяжкие и неспокойные годы, когда три члена группы, державшие в руках бразды административного и финансового управления делами, отвернулись от Рерихов и сумели отобрать у них все: и музей со всем его содержимым, и институт, и сокровища искусства, – нанеся тем самым непоправимый урон работе и усилиям всего коллектива. И тогда дневник Зинаиды Григорьевны – как, впрочем, и вся корреспонденция самих Рерихов – наполняется этими проблемами: судами, конфликтами, горечью, и баланс теряется. Но тем не менее продолжаются и записи о начале и разворачивании новой работы во имя изначально поставленных целей – о ее успехах и достижениях.

К сожалению, мы не можем включить в настоящее издание полный текст дневника, который занял бы несколько томов. И вряд ли это нужно, поскольку непосредственные каждодневные записи содержат довольно много информации, не представляющей ценности для широкого читателя. Однако даже те записи, с которыми, на наш взгляд, следовало бы познакомить интересующихся рериховским наследием и его исследователей, образуют такой объем текста, что мы не в силах включить его в этот сборник. Мы вынуждены ограничиться записями тех периодов, когда Зинаида Григорьевна имела возможность непосредственного общения с Н.К. и Е.И. Рерихами от первых встреч до последнего расставания в 1934 году.

Возможно, многое в этом дневнике и озадачит некоторых из читателей. Ведь зачастую реальная жизнь не укладывается в прокрустово ложе формируемых нами догматических теорий, и вновь открываемая фактическая информация зачастую ломает наши вольные, но уже успевшие затвердеть умозрительные представления.

Так, например, многие почитатели Учения Живой Этики, опираясь на позднейшие сугубо отрицательные суждения Е.И. Рерих о медиумизме, твердо уверены, что сами Рерихи, конечно же, никогда в жизни и не касались подобных методов. Но, во-первых, не следует забывать, что, резко осуждая медиумизм как явление в целом, как правило, связанное с неразборчивым доверием к любому запредельному источнику информации (ведь в подавляющем большинстве случаев они оказываются абсолютно несерьезными, лживыми, а то и темными), Елена Ивановна вовсе не отрицала саму возможность медиумического получения информации из действительно высокого источника. В письмах своим ученикам она не раз говорила о том, что Великие Учителя – и сами, и через своих учеников в тонком мире – стараются использовать возможности, чтобы передавать людям основы высокого учения через духовно чистых медиумов. Поэтому, резко критикуя одни ссылающиеся на информацию свыше материалы, она столь же решительно поддерживала другие.

Кроме того, не следует думать, что известные земные ученики Великих Учителей становились таковыми в одночасье, словно по волшебству. Но это вовсе не так. Всем интересующимся жизнью и деятельностью Е.П. Блаватской хорошо известно, что эта замечательная женщина, ставшая величайшим столпом современного эзотерического знания и осуществившая для западного мира открытый, несомненно подлинный контакт с Великими Учителями, была парапсихологически одаренным ребенком, к юности превратившимся в стихийного медиума (о чем сама же с содроганием вспоминала впоследствии), который лишь благодаря героическим усилиям смог овладеть своей натурой и стать выдающимся представителем оккультной науки. Подобную схему развития можно без труда обнаружить и во многих других случаях.

Рерихи также отнюдь не вдруг получили возможность непосредственного и постоянного духовного общения с Учителем, как это, может быть, представляется некоторым. К этому их привел довольно длительный и сложный путь, в достаточной мере запечатленный в записях Е.И. Рерих и дневнике З.Е. Фосдик.

С раннего детства Е.И. Рерих была духовно одаренным ребенком. Многочисленные удивительные сны и видения открывали перед ней возвышенный и притягательный мир надземной реальности. И в этом мире у нее был высокий Покровитель, который не раз оказывал помощь и давал необходимые советы в критических ситуациях. Чтобы разобраться в происходящем с ней, девушка погружается в изучение философской и религиозно-мистической литературы, в том числе обращается к опыту авторов «Добротолюбия» – раннехристианских подвижников. Духовные поиски Н.К. Рериха также с юности отмечены глубочайшими прозрениями, за которыми явно просматривается особая связь с Великим Учителем. Это нетрудно проследить по белым стихам Николая Константиновича, сборник которых он позже назовет «Цветами Мории», по имени этого Учителя, с которым у него установится самая непосредственная и несомненная связь.