Схватив сильно за локоть, вместо, где больней всего, очевидно, что специально, она дёрнула крохотное тельце к себе, желая забрать мышку. Но мальчик не отдал. Несмотря на крики и замахнувшуюся для удара руку.
– Ей больно. Больно. Мама! Помоги ей.
Тут обняв мышку, повернувшись к матери спиной, мальчик почувствовал дыхание. Хриплое. Оно затихает.
«Умирает»
– Помоги ей.
Мальчик упал на колени и разрыдался. Прося лишь об одном.
– Помоги ей, пожалуйста, мама!
––
Когда я очнулся мне стало заметно лучше. Зрение прояснилось. Хотя трудно сказать, хорошо ли это.
Ведь первое, что увидели глаза это проржавевшие решётки.
«А?»
Нащупав холодный пол и растерев пыль на подушечках пальцев, попытался подняться, но в голову иглой вонзилась боль.
«Что так больно та?»
Голову сдавило, словно в тесках. Нащупав нечто напоминающее шершавую ткань, краем пальца зацепил шапку.
– Хрван.
И вновь девочка перед глазами. Теперь вижу не только лицо, но и крохотное тело, упакованное в мешок. Её рыжие волосы напоминают гнездо. Кажется, что если долго на них смотреть вылетит парочка воробьёв.
«Что это у неё на голове?»
Прищурившись, подметил два отростка.
– Хрван, ыт омар?
Беспокойные глаза цвета серой бляди приблизились ко мне. К горлу подступил комок. Не сглотнуть.
«Что она несёт? Что за язык?»
Приподнял голову в попытках уйти от этих больших глаз. Не по себе от них. Они словно видят нечто белое и непорочное.
«Тюрьма?»
Первое, что пришло на ум, стоило взгляду скользнуть по помещению.
– Хр арь дер.
Я почему-то подумал, что в этом грязном помещении только я и она. Всё сжалось внутри, когда прохрипел другой голос. Голос мужчины, явно усталого.
«Мент? Опять ловушка?»
Я уже начал закипать от злости, когда взгляд пригвоздился … К мужчине?
«Волк?»
Лицо всё в пепельных волосах. Нет, это не мужчина, отказавшийся от бритвы, не моряк после плаванья и даже не женщина, желающая показать растительностью на лице, независимость. Нет. Его лицо всё в волосах. Только лишь жёлтые глаза отогнали их от себя.
«Какого?»
Я люблю животных. Даже больше. Не будет преувеличением сказать, что животные именно из-за отсутствия сознания превосходят людей. Своей прозрачностью и отсутствием лицемерия.
Даже с таким мнением, оказаться контуженным в неизвестной тюрьме и с волком, смотрящем на меня, как на еду, заставил мой обруч чести сжаться до предела. Зуб даю на отсечение, что сейчас обруч способен перекусить и прут стали.
Руки забегали по полу, ища чем бы отбиться, пока глаза следят за псом. Он следит, не отрываясь. Я же опустил взгляд.
«Лучше были бы менты. С ними та можно договориться, а вот с этим как? Полаять? Нет, шрам на филейных частях до сих пор напоминает о прошлой неудаче»
Перед глазами всплыл образ девочки.
«Блядь»
Я обнял девочку и закрыл собой, отдав на растерзание спину.
«Если это всё постанова то, буду этаким спасителем, если ловушка – педофилом, у которого отожмут деньги шантажом, если это обычная собака то, с тридцатью уколами от бешенства в живот. Ну что сказать я побывал во всех перечисленных ситуациях и нормально»
Прошло десять секунд, двадцать, но ничего не произошло. Ни лая, ни звука, быстро сокращающих расстояние, лап. Ничего.
«Хмм»
Закрыл плечом горло. Обернулся. Волк, или существо похожее на него улеглось спать. Я только сейчас смог оценить не только его морду, но и тело.
На нём такой же тканевый мешок грязно-зелёного цвета, а на спине проглядывается какой-то символ, похожий на репродукцию китайского символа.
– Гх-гха-ха.
Примагнитил взгляд чей-то кашель.
«Сколько же их тут?»
Ещё физиономии, словно из цирка уродцев.
Их десяток. Лежат на полу, уподобившись животным. Кто спит, а кто с безжизненным взглядом взирает в потолок.
«Это какой-то цирк?»
– Хрван?