Пеший камикадзе. Книга первая

– Завтракать будете? – с порога предложил Султанов. – Как всегда яичницу? – и не дожидаясь распорядился. – Ильдар, разбей десяток на большую сковороду!

– Есть, командир, – отозвался повар заставы.

Султанов часто кормил или поил дозорных горячим чаем, зная, что те выходили рано и зачастую не завтракали. Случалось, в бригадной солдатской столовой не успевала в эти часы ничего приготовить, а бывало, готовили то, что совсем не хотелось с утра есть. Еда полевой солдатской кухни никогда не была в удовольствие, если только её не готовили на городской ярмарке, приуроченной к очередному солдатскому празднику. Сапёры же намеренно не ели по двум причинам. Во-первых, в силу расхожего мнения, что вероятность серьезных внутрибрюшных осложнений при огнестрельных или осколочных ранениях значительно выше, когда кишки полны каши. Во-вторых, зная, что на заставе Султанова им предложат горячий чай и пресное галетное печенье с повидлом, предпочитали самый взрывоопасный участок маршрута – улица Хмельницкого – походить натощак.

– Как дела? – спросил он следом, обнимая Егора.

– Как сажа бела! Ищем то, чего не можем найти…

– Что так?

– Не знаем, как это делать… Не научены…

– Ты про радиофугасы? Ещё вчера про них никто ничего не знал, как ты их найти можешь? Этому тебя должны были научить авторитетные преподаватели постарше, тебя учили такие?

– Да. Но не этому…

– Ну а чего ты тогда хочешь? А знаешь, почему не научили?

– Почему?

– Они сами про это ничего не знают.

– Товарищ капитан, куда? – принёс повар шкворчащую сковороду.

– Ставь на стол… Вилки и хлеб неси… Налетайте, парни.

– Хочешь сказать, что Крышевский не знает? – придвинулся Егор к столу.

– Крышевский много чего знает, – ответил Султанов, – я ещё под столом ползал, когда он в Афгане советником по спецоперациям был. Только я слышал от него, что такого, как сейчас здесь, там не было. И я ему верю.

После этих слов Егор зауважал Крышевского ещё больше.

– А чего не было?

– Радиоуправляемых фугасов не было. Мины-ловушки были, мины-сюрпризы – тоже, а радиофугасов – нет.

– А помнишь, тот случай в Кизляре, год назад, когда тебя увольнять хотели?

Егор нахмурил брови:

– Ты про Пыряева сейчас?

– Да, и не только… Кажется, там ещё Гроздев был замешан… и Командующий Северо-Кавказского округа. Но я не об этом. Когда решали, как выполнить приказ Командующего и уволить тебя, за тебя заступился только Крышевский, сказал: из таких получаются хорошие командиры… За что его уволить? Что он, собственно, сделал? Заступился за дежурного по роте, которого избивал посторонний пьяный офицер? Кто-то поступил бы иначе? Подполковнику Пыряеву, как старшему офицеру, нужно было хорошо подумать прежде, чем чинить самосуд. Не разглядел в темноте другого старшего офицера? С кем не бывает? Ночи в Кизляре тёмные, на аэродроме ни одного фонаря. Майору стоило держаться на дистанции, тогда такого бы не случилось Послал к чёрту командующего, которого прежде не встречал? Думаете, он один его не узнал – одного на УАЗе, без сопровождения, с искусственной бородой? В бригаде не найдётся и пяти офицеров, кто встречался лицом к лицу с Командующим. Кто-то из присутствующих верит в то, что Бис намерено послал его в зад?

– И что дальше? – с неподдельным интересом спросил Бис.

– И все согласились. Тебя же не уволили, разве не заметил ещё?

Бис улыбнулся.

– Как же! Заметил! Тогда я ещё не знал, если захочешь уволиться, хрен уволят.

– А ты тогда смело держался, даже дерзко: 'Домой? Отправляйте! Меня Родиной не испугаешь…', помнишь?

– Нет, не помню… Я не знал об этом ничего. И о Крышевском не знал, – сверкнул Егор счастливыми глазами, будто выиграл в лотерею.

– Крышевский, вот такой мужик, – показал Руслан большой палец.

– Откуда ты об этом узнал?

– Я в тот день помощником оперативного дежурного стоял.

– Я тебя там не запомнил.

– Я же говорю: помощником…

– Понятно. Ладно, брат, – допил Егор кофе, – спасибо за завтрак! Пойдём мы…

– Давай, заходите.

– Как всегда – завтра, – Егор вышел за калитку, где тарахтели БТРы и закурил, рассматривая улицу в обратную сторону: 'Вернусь-ка я до 'девятки' по Лермонтова. Проскочу как-нибудь, – впервые решил он. – К черту Хмельницкого! Ничего не случится.'

Улица Лермонтова лежала параллельно Хмельницкого слева, за деревянными и кирпичными домами с голыми садово-ягодными деревьями. Чтобы попасть на неё Егор свернул в первый проулок налево, а через тридцать метров – направо. Улица оказалась узкой, и Егор забеспокоился, не окажется ли она перекопанной экскаватором в конце пути или загороженной бетонными блоками, как повелось со штурма города, когда федералы, используя для продвижения и манёвра проходные улицы и улочки, попадали на устроенные боевиками завалы, делающие невозможным продвижение или вели в обход по маршруту, где устраивались кровавые капканы. Позже, жители таких улиц взяли в привычку возводить подобные заграждения лишь для того, чтобы вояки не использовали их улицу для проезда, понимая, что те притягивают неприятности как магнит.

Едва тяжёлые машины скользнули в жирную колею, с трудом в неё умещаясь, спереди, из соседнего проулка перед колонной бронетехники выскочила легковушка.

– Эй, бля! – ударил механик-водитель по сигналу, извергнув парализующий звук, но белая 'шаха' не отреагировала.

Егор оглянулся, в хвост колонны никто не пристроился и это было большим плюсом.

– Вот, блин, собака сутулая! – выругался Бис, подумав: 'Заблокируй нас здесь – и мы в капкане, в огневом мешке – а это плохо. Расстреливай из всего, что имеешь'. – Уйди в сторону! – вскинул он рукой. – Сигналь ещё!

– Не слышит, – ударил по сигналу мехвод.

– Баран, блин! – лязгнул затвором Бис и произвел выстрел вверх, оказавшийся добротной очередью.

Егор и сам испугался. Легковушка тоже странно завиляла, но, не в состоянии вырваться из колеи, ускорилась, продолжив путь, казалось, только теперь заметив позади себя огромные тени бронетехники. Метров через семьдесят, уличив удобный съезд во двор 'шаха' вильнула и ушла вправо на просторную обочину, и когда все, в том числе Бис, решили, что наконец-то им уступили дорогу, белая машина вывернула влево поперек колеи. Всё случилось в один миг. Отчаянно скрежетя тормозами бронетранспортер выпрыгнул вверх, оставив под собой капот 'шестерки'. Легковушка противно хрустнула, сплюснулась и увязла в земле, распластавшись передними колесами. Шедшая следом тяжёлая машина группы прикрытия окончательно вогнала моторный легковушки в вязкий грунт, Егор болезненно зажмурился, последним увидев, как 'жигулёнок' подбросило кверху и ударило о землю, от чего распахнулся багажник.

– Вот, мудак! – сплюнул Бис сквозь зубы и повернулся в Стеклову. – Что получается: он нас не видел?

– Получается, – рассмеялся Стеклов. – Пассажир, бля…

У комендатуры Ленинского района саперы вымазали опознавательные знаки и бортовые номера жирной грязью. Бис и Стеклов четверть часа кидали друг в друга комья глины, нанизывая её на палки, уворачиваясь и заливаясь ребячьим смехом, а затем – купили водки. Въехав на базу, Егора сразу вызвали в штаб.

'Про тачку узнали, что ли?' – думал он, поднимаясь по ступеням на второй этаж, где его ждал комбриг, едва заметив которого Егор сразу доложился:

– Товарищ полковник, разведка маршрута проведена. На Хмельницкого обнаружен фугас, уничтожен накладным зарядом. Других взрывоопасных предметов не обнаружено. Командир инженерно-разведывательного дозора старший лейтенант Бис.