Пеший камикадзе. Книга первая

– Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться?

– Валяй, Ерёмин.

– Прибегал дневальный из разведроты. Просил, чтобы подошли к полковнику Стержневу.

– Хорошо, – сказал Бис. – Как экскаватор, Ерёма?

– Нормально, товарищ старший лейтенант. На ходу.

– Молодец! Давай, свободен.

Полковник Стержнев в бригаде был, как говорят о таких людях, легендой. За операцию близ дагестанского села Чабанмахи в начале второй чеченской за личное мужество был удостоен звания Героя России и пользовался в среде военных сумасшедшим авторитетом. Был необыкновенно скромен, обаятелен, спокоен как в танке и, будучи выпускником Ульяновского гвардейского высшего танкового командного училища, неизменно любил 'На поле танки грохотали' – переделку старой довоенной донбасской песни о гибели рабочего на шахте и знал все девять куплетов из семи известных, которые пели многие эстрадные звёзды в известную годовщину, в том числе Чиграков, основатель и лидер рок-группы 'Чиж и Со'. Другой любимой песней Александра Линовича, которую тот часто пел под гитару, была знаменитая почему-то считавшейся 'цыганской' – 'Ты душа моя косолапая', написанная Юлием Кимом.

Не мешкая, Егор поднялся и вышел, не хотел томить ожиданием важного человека. Полковник Стержнев был одним из тех штабных офицеров, кто квартировал в расположении солдатской роты с вверенным ему личным составом. После событий конца лета девяносто девятого и представить было сложно, чтобы он поселился отдельно от офицеров и солдат-разведчиков, так был с ними близок.

Двадцать девятого августа девяносто девятого года бригаде была поставлена задача по блокированию сёл Чабанмахи и Карамахи и захвату хорошо укреплённого пункта боевиков на горе Чабан. Задачу овладеть высотой поставили разведывательной группе в составе восьмидесяти человек, которой командовал именно он, подполковник Стержнев, начальник разведки бригады. Что Егору было доподлинно известно об этом, что разведчики на двух грузовиках, 'арендованных' у местных водителей, что сновали туда-сюда, спешно вывозя жителей и их скарб в преддверии штурма, скрытно проникли в село, минуя посты боевиков и высадились у подножья горы, откуда совершили восхождение на вершину и внезапным ударом уничтожили охрану телеретранслятора и сам ретранслятор, захватили оружие и зенитную установку – сделали это стремительно и мгновенно, если бы не одно 'но': в коротком двухминутном бою командир разведвзвода старший лейтенант Михаил Солодовников получил смертельное ранение в голову. Разведчики заняли круговую оборону и окопались, в ожидании эвакуации раненного офицера, но на гору опустилось облако серой мглы и борт, отправленный за Солодовниковым, пробиваясь сквозь плотный туман не смог отыскать точку эвакуации. К семи утра 'духи' преградили батальонам блокирования путь 'живым щитом' – женщинами и детьми, в то же время бросив часть своих сил из низовья на гору, отрезая разведчикам пути отхода. Специальная операция оказалась под угрозой срыва, оперативный штаб медлил. А уже в одиннадцать утра в окоп разведчиков прилетела первая граната из чеченского станкового гранатомёта, завязался бой, в ходе которого боевики предприняли штурм высоты…

– Разрешите, товарищ полковник?

– Заходи, Егор. Надеюсь, я не отвлёк тебя от важных дел своим приглашением?

Егор задумался на секунду, вспоминая, чем он был занят и покачал головой:

– Не отвлекли, товарищ полковник, – честно признался Бис. – Ничем важным я занят не был.

– Тогда, присаживайся.

Вслед за Бисом в комнату вошли майоры Буланов и Степнов.

Олег Степнов был в должности погибшего на Чабане Сергея Басурманова. Краповик Олег Буланов временно исполнял обязанности командира роты. В недалёком прошлом Буланов командовал взводом специальной разведки, укомплектованным прапорщиками и контрактниками, а по нынешней штатной должности был начфизом бригады. Но, на войне, в отсутствие нужных кадров его прежние навыки были востребованы куда больше.

– Егор, все вместе, мы хотели обсудить с тобой – чем мы можем тебе помочь?

– Не знаю… – слукавил Егор, с недавних пор убеждённый в том, что по какой-то неведомой ему причине разведка бездействовала и, пожалуй, единственным внятным объяснением этому считал операцию на Чабане, где разведчики понесла первые ощутимые потери: погибли пятеро, почти каждый был ранен. Егор небезосновательно считал, что Стержнев жалел подчинённых, – …вам должно быть лучше известно, чем помочь, – несмело добавил он. – На мой взгляд… мне так кажется… нужны ночные засады на 'Богдана', это же очевидно? Разве, нет?

– Засады нужны – это правда. Но есть свои сложности… – ответил Стержнев, разглядывая Егора.

– Какие, если не секрет? – с детским интересом взглянул Егор на полковника, предполагая их очевидность: гибель старпома Басурманова в последние дни лета девяносто девятого подкосила Стержнева, многие прекрасно знал об их тёплых, чуть ли не отеческих, отношениях. – Вы просто жалеете своих бойцов.

– Бережём, не жалеем, – опережая ответ начальника разведки, признался Степнов. – А сложности банальные: разведотдел Группировки нарезает нам задачи в разных районах Грозного, порой и вовсе за его пределами, вследствие чего мы лишены возможности очно помочь братишкам…

Слово 'братишки' подкупало. Бис прищурил глаз, будто во рту оказалась долька лимона. Чаще приходилось слышать обидное 'одноразовые'.

– …Вот мы и спрашиваем: можем чем-то помочь дистанционно? Поделись, что происходит у тебя на маршруте и мы что-нибудь предложим или посоветуем?

– Ладно… – медленно кивнул Егор. – С чего начать?

– С самого начала, – предложил Буланов, – начинай с выхода.

– Ладно… – немного подумал Егор, – с выхода, так с выхода… На маршрут мы выходим по-разному, но чаще в начале шестого. Иногда удаётся убедить начальника штаба, что ранний выход только во вред: во-первых, потому что мы ничего толком не видим и, даже если нас силой вытолкнули за ворота, мы ждём неподалёку пока расцветёт; во-вторых, в это время улицы пустынны, а мне хотелось бы двигаться, когда по улицам снуют прохожие. Понятно, что это мерзко и последнее дело, искать спасения среди гражданского населения и машин, за 'живым щитом', рассчитывая, что с ними нас не станут подрывать… Но и это не гарантия. К тому же подполковник Крышевский чаще против хаотичных выходов, чем за, и вряд ли это его прихоть, потому как обычно это связанно с прохождение каких-нибудь войсковых колонн или проведением спецмероприятий в каком-нибудь районе, куда стягивают силы из разных мест. Дальше – идём и подрываемся на фугасе… Или обнаруживаем – что большая редкость.

– Что именно редкость? – переспросил Степнов.

– Найти фугас получается редко.

– И что происходит дальше? – уточнил Стержнев.

– Нас подрывают… Если мимо – считай крупно повезло. И наоборот.

– То есть ты не можешь обнаружить фугас? – задал свой вопрос Буланов.

– Радиоуправляемые? Нет. Не могу. Не обучен, нет инструкции, как это сделать. Или – как говорят в инженерном отделе Группировки – нет чёткого и верного алгоритма работы с ними.

– Интересно? – удивился Степнов. – Как это: нет алгоритма?

– Действительно нет, – подтвердил Стержнев. – Радиофугасы – ноу-хау этой войны.

Все четверо крепко задумались и некоторое время молчали.

– Выходит, это дело случая, если ты обезвредил фугас?

– Вроде того, – без чувств сказал Бис. – Если на чистоту, пока ни одного случая зафиксировано не было.

– А как же вчера?

– С этим надо что-то делать?!

– Надо, – подтвердил Бис. – Я уже высказался по этому поводу, а оказывается, вам это просто не под силу.

– Да, выглядит именно так… А чем заканчивается история с подрывом?

– Понятно, что: эвакуация 'двухсотого' или 'трёхсотого', а если обстрел – принимаем бой, в ходе которого число и тех и тех может подрасти. Иногда обстрел завершается ничем, затихает сам собой, и мы идём дальше.

– Оказывается не всё так просто… Надо серьёзно обмозговать… Дашь нам время?

– Да, конечно. Мозгуйте сколько хотите.

– Александр Линович, задача более чем ясна, – сказал Степнов, – берём тайм-аут. А пока, разрешите готовиться к ночным?

Стержнев кивнул:

– Только с помощью для сапёров не тяните. Дело не терпит отлагательства.

– Что-нибудь придумаем, – поспешил сказать Буланов. – Потерпи, Егор.

– Ладно-ладно…

Оба майора вышли и дверь за ними закрылась.