Оценить:
 Рейтинг: 0

Самая долгая война России. Колониальные войны России

Год написания книги
2019
<< 1 2 3 4 >>
На страницу:
2 из 4
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Черкесы. Шарль-Мишель Жоффруа (1819—1882)

20 – 22 сентября 1787 г. российские войска, рассматривая адыгскую территорию как часть (пусть саму по себе и не признающую этого) вражеской Османской империи, вторглись в земли адыгов между левыми притоками Кубани Лабой и Урупом. Адыго-чеченскому отряду удалось отразить наступление и перейти в ответную атаку на русскую крепость Прочный Окоп на ближнем участке Азово-Моздокской линии, однако оттуда объединенное кавказское войско было отброшено российской армией.

В октябре против сил Мансура в глубь гор верхнего бассейна Кубани выдвинулся мощный, хорошо подготовленный корпус под командованием генерала П. Текели. При всей высоте воинского духа и боевого искусства кавказцев те уступали российским силам не только числом, но и умением организованно взаимодействовать разными отрядами своего войска. Войскам П. Текели удалось нанести мусульманским ополчениям поражения в верховьях рек Большой и Малый Зеленчуки (территория современной Карачаево-Черкесской Республики). После этого вынуждено было принести присягу верности Екатерине II основное население этих мест – карачаевцы и абазины, ранее служившие кабардинским князьям.

Зимой из-за свойственных Кавказу сырых холодных ветров и распутицы военные действия приостановились, но весной возобновились вновь. 16 апреля 1788 г. донские казаки под командованием войскового есаула А. Грекова разгромили союзное ополчение адыгов и ногайцев во главе с Шахин Гераем Султаном в верховьях реки Еи (северо-восток современного Краснодарского края).

25 августа русский рекогносцировочный отряд с целью разведки пути на османскую крепость Анапа вступил в болотисто-степные низовья Кубани, где разрушил несколько адыгских селений, убив около тысячи человек, захватив несколько десятков жителей пленными и несколько тысяч голов скота.

В 1789 г. османы начали усиленную концентрацию своих войск на Черноморском побережье Кавказа, рассчитывая организовать здесь плацдарм для наступления на Крым. Основные османские силы дислоцировались в прибрежных крепостях Анапа и Суджук-Кале (в районе современного Новороссийска). Мансур вступил в переписку со сражавшимися в это время с российскими войсками и союзными России отрядами тамошней знати повстанцами Сырыма Датова в Казахстане. Его стремлением было, следуя религиозному закону, создать единый и организованный мусульманский фронт от Балкан, где действовала османская армия, до казахских степей, в который входил бы и Кавказ. Однако Казахстан был слишком удален от Кавказа, и скоординировать действия кавказских мусульман и казахских повстанцев не удалось.

Зимой 1789 – 1790 гг. российские войска под командованием генерала Ю. Бибикова начали наступление на Анапу, но потерпели поражение от союзных действий адыгских ополчений и османской армии. В июне и августе 1790 г. османский флот был разбит в Черном море и Керченском проливе российскими военно-морскими силами под командованием адмирала Ф. Ушакова, что сделало затруднительным сообщение османских гарнизонов на Северном Кавказе с внутренними базами Халифата. Понимая, что планы по захвату Крыма сорваны, османское командование решило открыть широкий фронт против России на Кавказе. Из Анапы в дальний поход на центр Азово-Моздокской линии у кабардинских земель выдвинулся 25-тысячный османский корпус под командованием сераскира (высший военный чин) Батал-паши, усиленный кавказскими ополчениями во главе с Мансуром. Однако такая дальняя экспедиция для не знавших местность и нравы местных жителей османских солдат, по стране, где на каждые десять километров приходился свой независимый правитель, не считавший себя связанным никакими чужими законами, выглядела во многом авантюристичной. Часть адыгских феодальных владетелей не пожелала втягиваться в опасную войну с Россией и не оказала проходившим по Адыгее османам никакой поддержки. А когда корпус вошел в горы верховий Кубани, чтобы оттуда наступать на российские укрепления в Кабарде, по требованию русского командования его атаковали три года назад присягнувшие императрице абазины.

Пока османы и ополченцы Мансура с трудом преодолевали тяжелый путь по вольному бездорожью кавказской земли и отбивали нападения выказавших враждебность горцев, российские войска на линии успели подготовиться к отражению османского похода. Османская армия, которую кавказские мусульмане наивно считали сильнейшей в мире, уже далеко отставала по организации и боевой тактике от армий европейских держав, в том числе российской. 28 сентября войска Батал-паши и Мансура вышли, наконец, к Кубани, по которой проходила российская граница, при впадении в нее реки Малый Зеленчук. 30 сентября османы и воины Мансура были окружены заранее знавшими об их месторасположении российскими войсками под командованием генерал-майора И. Германа. Понеся большие потери, османо-кавказское войско смогло вырваться из окружения и отступить, но сам Батал-паша со своей свитой оказался захвачен в плен русскими. После бесед с российским начальством он присягнул на верность Екатерине II и сам поступил на российскую военную службу. В его честь даже было названо возведенное у места поражения его корпуса русское укрепление Баталпашинское. Вскоре вокруг укрепления выросла казачья станица Баталпашинская (современный город Черкесск). Остатки османского корпуса и Мансур с воинами возвратились в Анапу.

Карта сражения при взятии османской крепости Анапа. Из книги В. Зимина «Падение крепости Анапы» (издание 1900 г.)

В июне 1791 г. российская армия под командованием генерала А. Гудовича начала новое наступление на Анапу. 22 июня в ходе жестокого и кровопролитного штурма главный опорный пункт Османской империи на Северном Кавказе был взят; Мансур получил ранение и попал в плен. Через три года он умер в заточении в Шлиссельбургской крепости под Санкт-Петербургом, либо в Соловецком монастыре на островах в Белом море (Архангельская губерния). Пленение Мансура стало сильным деморализующим ударом по кавказским мусульманам. Объединенное сопротивление наступлению России на Северном Кавказе вскоре угасло, антиколониальные выступления вновь приобрели кратковременный, локальный характер.

В то же время движение Мансура показало российскому командованию, что распространять императорскую власть на Кавказе одной грубой силой слишком самонадеянно. С этого времени, не прекращая военных операций, Кавказское наместничество начало активно вступать в переговоры с кавказскими вождями, прежде всего феодальной знатью, предлагая тем принять российское подданство на взаимовыгодных условиях. Эта стратегия особой надежностью не отличалась: свободолюбивые кавказские аристократы обычно не были долго верны присяге, однако такая дипломатия позволяла вполне успешно расстраивать антироссийские союзы кавказских племен и народов. Предгорно-горная полоса Северного Кавказа оставалась независимым краем, не подчинявшимся никаким законам, кроме своих неписаных обычаев; ее население не платило податей в российскую императорскую казну, не пускало на свою территорию российских чиновников и купцов, в основном враждебно относилось к России. Постоянные союзы с Россией адыгских князей прошлых веков с исчезновением общего врага – Крымского ханства, были преданы забвению.

Историческая роль Мансура и его проповедей заключается не только в приостановлении российской колонизации центральных и восточных районов Северного Кавказа и некотором вынужденном изменении стратегии царской России в этом регионе. Решительное влияние деятельность Мансура оказала на религиозное и, как следствие, общественное самосознание мусульманских народов северокавказских земель. Отличаясь, безусловно, незаурядным умом и политической дальновидностью, удивительной для жителя страны, население которой в основном в то время фактически находилось еще в социокультурном состоянии варварства, Мансур своими воззваниями побудил представителей различных этносов серьезнее относиться к своей религии и заключенным в ее учении общественным ценностям. Разные народы и разные социальные группы начали проявлять взаимную солидарность по религиозному признаку; постепенно теряли распространение веками создававшие на Кавказе тревожную обстановку обычаи воровства, грабительских набегов, разбои на дорогах. Мансур заложил тот общественно-религиозный фундамент, на котором развивалось сопротивление кавказцев российскому колониализму впоследствии, и на котором было основано первое в истории единое государство народов Северного Кавказа – Имамат Шамиля. Именно с распространения исламских начальных школ уже в XIX столетии началось первое системное просвещение северокавказского населения. Чеченцы до сих пор признают Мансура одним из своих величайших национальных героев, его имя окружено в чеченской национальной среде высоким почетом.

Шейх Мансур на картине художника Руслана Хасханова (публикуется по личному разрешению художника, за что автор книги искренне ему благодарен)

В 1792 г. в молдавском городе Яссы между Россией и Османской империей был заключен мирный договор, согласно которому султан уступал России ряд османских территорий, в том числе населенные адыгами земли между Доном и Кубанью. То, что адыги не считали себя османскими подданными, конечно, в то время никого не могло интересовать, так как в международной политике считались только с едиными, сильными державами.

Участь адыгов Кубано-Приазовской низменности, большинство которых ясно выказало свою враждебность к России, была плачевна: нуждаясь в надежном контроле над вновь присоединенными землями, Екатерина II передала богатые злачными степными пастбищами территории между Доном и Кубанью запорожским казакам. Запорожское войско тогда как раз было упразднено в связи с тем, что граница между Россией и Османской империей в то время отодвинулась далеко на юго-запад – в глубь Молдавии, и держать казачьи части на Украине российскому командованию не было смысла. Желавшим сохранить традиционный быт и не платить податей запорожским казакам было предписано выселиться с Украины на Северо-Западный Кавказ. Запорожские казаки под новым названием черноморцев (первоначально им предоставлялись земли у черноморского побережья Украины) стали заселять Северное Прикубанье, при этом бесцеремонно захватывая хозяйственные угодья адыгов и вытесняя местное население из привычных мест. После поражений своих основных сил в минувшие годы приазовские адыги уже не могли оказать новым хозяевам своих земель успешного организованного сопротивления и массово стали переселяться за Кубань, где жили их сородичи, и где территория формально признавалась еще частью Османского Халифата. Последние адыгские общины переселились с правобережья Кубани в начале XIX в. По реке Кубань казаками и российскими регулярными войсками была выстроена новая укрепленная линия – Кубанская, возле кабардинских земель соединявшаяся с Азово-Моздокской. Ее главным опорным пунктом стала основанная в 1793 г. крепость Екатеринодар (современный город Краснодар). Теперь под полным контролем России оказалось более половины всей территории Северного Кавказа, но предгорья и горы, в которых местное население прекрасно могло организовывать свою оборону, а российские войска не могли действовать в привычном европейском боевом порядке, оставались независимыми землями.

После переселения приазовских адыгов к своим сородичам – адыгам Закубанья, все коренное население Северного Кавказа было сосредоточено в предгорно-горной полосе и равнинах, прилегающих к предгорьям, поэтому вскоре все исконные народы в российских документах стали называться горскими или просто горцами.

Российские власти отнюдь не собирались отказываться от полного присоединения к России оставшейся части Северного Кавказа (по крайней мере, которую признал за Россией османский султан) и установления через горы надежной связи с вступившим в российское подданство Грузинским царством. Однако в виде необыкновенно ожесточенного сопротивления местных народов царская администрация столкнулась с неожиданными проблемами, надежно преодолевать которые пока не научилась. За начавшимися на рубеже XVIII – XIX вв. тревожными международными событиями, наполеоновскими войнами в Европе петербургский двор отодвинул вопросы расширения границ империи на юг на второй план. Далее вплоть до победы над Наполеоном ситуация на русско-кавказском фронте оставалась довольно стабильной. Российские войска время от времени совершали походы в ближние к Азово-Моздокской линии кавказские селения с целью привлечь их жителей к покорности, горцы совершали локальные нападения на русские поселения и заставы. Отдельные кавказские общности приносили присягу верности России, затем вновь выходили из нее. Крупных военных столкновений не происходило, в стратегии Кавказского наместничества ничего существенно не менялось.

Товарообмен между русскими и горцами XIX век Литография ГИМ

В мирные дни горцы и русские поселенцы свободно торговали между собой на меновых дворах при русских крепостях; русские продавали горцам хлеб, соль, ткани, горцы русским – овечью шерсть, мясо, молочные продукты, знаменитое кавказское холодное оружие. Никогда нельзя было с точностью предсказать, какими будут отношения между русскими и конкретной кавказской общиной завтра: решения о наступлении на горские селения принимались не простыми обывателями, а в штабе кавказского наместника за семью дверями, и у горцев был переменчивый нрав, в сложившихся условиях любое недоразумение могло спровоцировать народ на вооруженное выступление. Поэтому, хотя многие публицисты, особенно кавказские, считают движение Мансура уже началом Кавказской войны, согласно общепринятой точке зрения на рубеже XVIII – XIX вв. эта война еще не началась. Это была лишь предыстория войны, из которой в XIX в. и вытек тот широко известный в разных странах мира многолетний вооруженный конфликт, принесший немало вдохновения классикам русской литературы и неисчислимые бедствия всем народам, в нем участвовавшим.

Что касается России того времени, то до 1860 г. в ней еще не было историографического названия «Кавказская война». Военные действия против народов Северного Кавказа назывались просто «покорением Кавказа», и официальные лица обычно рассматривали отдельные крупные эпизоды этой войны, так или иначе являвшейся единым целым, как частные конфликты, просто непрерывно следующие один за другим.

Политическая обстановка на Кавказе к 1813 году

После взятия в плен шейха Мансура и вытеснения черноморскими (запорожскими) казаками приазовских адыгов за Кубань вплоть до начала XIX в. на Северном Кавказе наблюдалось относительное затишье. Как уже говорилось ранее, в мирные дни в русских крепостях и казачьих станицах, на базарах и ярмарках шла активная торговля между русскими поселенцами и местными жителями. К тому же между казаками и горцами, как и в прежние времена, часто завязывались тесные дружеские отношения (куначество), заключались смешанные браки. В случае военного конфликта кунаки с обеих сторон могли сражаться с соплеменниками друг друга, но старались избегать своей непосредственной встречи на поле боя.

Обстановка на Северном Кавказе резко обострилась после русско-османской войны 1806 – 1812 гг. и русско-иранской войны 1804 – 1813 гг., в ходе которых Россия прочно закрепилась в Грузии и Северном Азербайджане. Самоуправляющееся Грузинское царство было упразднено, грузинские земли превращены по статусу в обыкновенные российские провинции с общероссийской системой управления. Из русской крепости Владикавказ на реке Терек в бывшую столицу Грузинского царства (а теперь – центр Тифлисской губернии) Тифлис (Тбилиси) через высокие горы по глубокому Дарьяльскому ущелью и Крестовому перевалу была проложена Военно-Грузинская дорога. Она служила в основном для переброски войск из основной части России в Закавказье и являлась единственным проходом, через который русская армия могла тогда преодолеть стену гор Большого Кавказа, так как пролегала большей частью по землям исповедовавших православную религию, а потому более лояльных к России, чем другие горцы, осетин-иронцев.

После присоединения к России Закавказья большая часть предгорно-горной полосы Северного Кавказа оказалась в глубоком российском тылу, но при этом горцы, привыкшие к своему традиционному родоплеменному и раннефеодальному укладу жизни, продолжали упорно отказываться присягать на верность русскому императору. В сильной государственной власти, которую устанавливала на присоединенных территориях Россия, они видели посягательство на свою личную свободу и обычаи, установленные их предками, к которым на Кавказе издавна было развито высокое почитание, порой граничащее с поклонением.

После победы России в завершившейся взятием российскими войсками Парижа тяжелой и кровопролитной войне с державшим под своим контролем почти всю Европу Наполеоном в 1812 г. русская армия стала считаться сильнейшей в Европе. Опираясь на традиционные отвагу, исполнительность и преданность государю и родной державе русских солдат, российские военные специалисты в то же время переняли у наполеоновской армии новейшие тактические достижения, долгое время приносившие Наполеону его знаменитые победы. В частности, тактику наступления отдельными колоннами (вместо широких сплошных рядов, как раньше) при поддержке прицельного огня стрелковых цепей. После разгрома «короля Европы» Наполеона для продемонстрировавшей мировому сообществу свое могущество России было теперь делом чести быстро подавить все очаги непокорности императору на своей огромной территории.

По мирному договору с Ираном, заключенному 24 октября 1813 г. в крепости Гюлистан (Карабах), иранский шах признал владением России не только Северный Азербайджан, но и Дагестан – самую богатую и культурно развитую область на Северном Кавказе. Иран, прежде владевший городами-крепостями по западному побережью Каспийского моря, считал Дагестан – область с высокими и крутыми горами на крайнем востоке Северного Кавказа, своей территорией. Однако уже давно не имел абсолютно никакого влияния на многочисленные дагестанские народы, как Османская империя – на адыгов. После тяжелого поражения от дагестанцев армии Надир-шаха Афшара еще в 1745 г. принадлежность занятой высокими и крутыми горными хребтами, выходящими к побережью Каспийского моря, страны к Иранской империи была лишь номинальной. Сами дагестанцы никогда себя подданными шаха не считали, однако в колониальную эпоху политическое самосознание народов, у которых не было развитой государственности, передовыми державами всерьез не воспринималось. Соответственно, после формального заверения шаха, что отныне Дагестан принадлежит России, у русского императора был повод распространить активную колониальную политику и на крайний восток горной полосы Северного Кавказа.

Дагестан. Скала Хунзах в Аварии. Г. Г. Гагарин

Следует отметить, что Дагестаном в то время назывались только населенные разными, хотя близкими по культуре, народами горные районы между Каспийским морем и Чечней. Также некоторые авторы XIX в. отдельно выделяют Лезгистан – область расселения лезгин по обеим сторонам от Главного Кавказского хребта в его самой восточной части. Современная Республика Дагестан включает в себя как историческую территорию Дагестана, так и большую часть бывшего кумыкского шамхальства, и населенные ногайцами степные равнины с дельтой Терека до низовья реки Кума.

Развернуть действия против Дагестана Россию побуждало и то, что на его территории, защищенное скалистыми горными кручами, располагалось сильнейшее из его племенных государственных объединений – Аварское ханство, совершавшее периодические крупные набеги на Грузию и в прошлом – до присоединения последней к России, бравшее дань с некоторых северных грузинских областей. Как государство оно было весьма примитивно, но свойственные аварцам, как и всем горским народам Кавказа, традиционные мужество и превосходное воинское искусство, делало его грозным противником для соседей. Российским стратегам было важно нейтрализовать аварских ханов как угрозу грузинским подданным русского императора и самому российскому влиянию в Грузии.

Принять меры по немедленному приведению кавказских горцев к покорности российские власти побуждали и внутриполитические причины. После заграничного похода русской армии в 1812 г. российское дворянство, из представителей которого состоял армейский офицерский контингент, близко познакомилось с французскими революционными идеями и начало задумываться о возможности их реализации в России. Так в связи с развитием просвещения и буржуазных отношений в экономике в России начал обозначаться близкий кризис традиционного самодержавия – пока что только идеологически. Однако понятно, что император и руководящая бюрократия не были в восторге от распространения среди российского правящего класса – дворянства, критики исторически сложившегося монархического строя. Наличие в пределах Российской империи населения, которое не признает царской власти и веками живет по своим законам безо всяких самодержавия и бюрократии, могло быть использовано революционно настроенными дворянами как доказательство возможности народа жить без монархии.

Дагестан. Тилитлинская гора (Седло-гора), село Гоготль. Г. Г. Гагарин

Начало стратегического наступления А. Ермолова

Один из главнокомандующих российской армии на фронтах Отечественной войны 1812 г. генерал Алексей Ермолов писал императору Александру I: «Горские народы примером независимости своей в самих подданных Вашего Императорского Величества порождают дух независимый». В 1816 г. он был императорским приказом назначен командиром дислоцировавшихся на Кавказе российских войск – Отдельного Грузинского корпуса (в 1820 г. переименован в Отдельный Кавказский корпус, а в 1857 г. – в Кавказскую армию) и управляющим по гражданской части на Кавказе и в Астраханской губернии. Власти Российской империи и русское дворянство возлагали на него большие надежды как на одного из самых выдающихся героев войны с Наполеоном и, вообще, человека исключительно ответственного, решительного и жесткого. Это отражено в знаменитых строках поэмы А. Пушкина «Кавказский пленник»: «…Смирись, Кавказ: идет Ермолов». Должности, на которые А. Ермолов был назначен Александром I, фактически давали ему неограниченные властные полномочия на всей подконтрольной России территории Кавказа – Кавказском крае. Некоторые русские дворяне даже называли его «проконсулом Кавказа» (проконсул – наместник обширной провинции в Римской империи), а в части популярных современных изданий его до сих пор ошибочно называют царским наместником на Кавказе, хотя должность кавказского наместника была упразднена в 1796 г. (снова введена в 1844 г.).

В октябре 1816 г. А. Ермолов прибыл в крепость Георгиевск на Кавказской линии – так назывались объединенные Кубанская и Азово-Моздокская линии русских военных укреплений, ограждавших уже полностью подконтрольные России и заселенные казаками степные равнины от еще не покоренной предгорно-горной полосы Северного Кавказа. Укрепления Кавказской линии служили основным местом постоянной дисклокации российских войск, которые вели борьбу против горцев. Долго не задерживаясь в Георгиевске, Ермолов выехал по Военно-Грузинской дороге в Тифлис, где установил свою резиденцию. Тифлис (Тбилиси) до 1917 г. оставался главным местом заседания российских императорских главнокомандующих и наместников на Кавказе.

Ознакомившись с обстановкой «на месте», Ермолов представил в Санкт-Петербург план окончательного покорения кавказских земель, которые Россия считала своими (земли закубанских адыгов Россия еще признавала владением османского султана). Убежденный в абсолютном тактическом и силовом превосходстве русской армии над горцами, генерал полагал, что установление полного контроля над крутыми горами Северного Кавказа будет делом трудным, но при ответственном подходе успешно завершится в течение нескольких лет. В качестве основной стратегии А. Ермолов предлагал строительство новых крепостей непосредственно в горной полосе, к которым от Кавказской линии для регулярной связи должны были прокладываться широкие просеки в горных лесах. Также в его планы входила усиленная русификация населения Кавказа, то есть, переселение на кавказские земли большого количества государственных крестьян из внутренних областей России. Они, полностью связанные с Россией этнически и религиозно, по плану Ермолова должны были стать здесь постоянной надежной опорой русского самодержавия. «Кавказ только тогда станет русским, когда на нем поселятся русские люди», – так обосновывал Ермолов данную стратегию.

В целом же по духу своей политики А. Ермолов был типичным военачальником колониальной эпохи, действовавшим по принципу «цель оправдывает средства». Северный Кавказ, согласно его воззрению, должен был превратиться в полноценную российскую провинцию с управлением, полностью подчиненным, как и по всей России, общегосударственному бюрократическому аппарату. Местное население же вынуждено было либо подчиниться, либо погибнуть. Принявшим подданство российского императора и покорных высочайшей воле горцев предполагалось достойно вознаграждать и со всей ответственностью способствовать улучшению их быта, содействовать их интеграции в российское общество. Тех же, кто сопротивляется, любыми методами, даже самыми отвратительными человеческому сознанию, необходимо приводить к покорности, ибо этого требует общее благо, благо родной державы. Позже Ермолов сам объяснял активно применявшиеся тиранические средства своего управления печальной необходимостью и указывал, что «его душа плачет, когда он подписывает смертный приговор», но иного способа успешно воздействовать на непокорные народы Кавказа просто не существует.

В то время, являвшееся временем расцвета колониальной эпохи, высшей ценностью в сознании большинства жителей передовых держав были интересы своей страны, интересы своей нации, олицетворением которой в монархических государствах, как Россия, был император или король. Общество могло осуждать жестокие действия военачальников своего государства, присоединявших к нему новые земли (площадью территории измерялся сам престиж державы), но если итогом их было расширение пределов империи или иная государственная выгода, те все равно считались героями, верными слугами отечества. О справедливости захвата чужих земель как такового речь заходила редко: общество считало, что отношения с другими государствами и народами – дело исключительно главы государства, в крайнем случае – высших сановников, и тем и отвечать за свою политику перед Богом, а дело народа – повиноваться власти, пока она заботится о нем.

Первый удар по горской независимости А. Ермолов решил нанести не в Дагестане, хотя это была наиболее развитая в культурном и социальном отношении область на Северном Кавказе, а в Чечне. Там еще живо помнили предводительство Мансура, что особенно воодушевляло народ на сопротивление попыткам привести его под российскую императорскую власть. Кроме того, чеченцы в большинстве своем жили очень бедно: в прошлом частые грабительские походы соседних феодалов препятствовали широкому развитию у них земледелия, а большинство гор покрыто густыми лесами, что сокращало площади горных пастбищ для скота. Чтобы как-то выбиться из нищеты и уберечься от иногда грозившей им голодной смерти, чеченцы часто совершали дерзкие рейды во владения кумыкской и кабардинской знати, угоняя оттуда скот. По умению вести мобильные оборонительные действия среди родных гор и лесов с быстрым тактическим отступлением, обходом неприятельских рядов с тыла, засадами и внезапными налетами чеченцам не было равных на Кавказе. Они искусно прятались в зарослях, незаметно переплывали реки на плавучих мешках – тулуках, исключительно метко стреляли и владели арканом. Чеченские роды и племена могли враждовать друг с другом, но перед противником извне обыкновенно проявляли активную взаимовыручку. Поэтому феодальные ополчения не решались заходить в глубь земли чеченцев, у которых отсутствовал даже феодальный строй, в социальном отношении они находились полностью на родоплеменном уровне, управлялись родовыми старейшинами, а в военные походы выходили под предводительством наиболее храбрых и мудрых воинов. Понятно, что присягу России, предполагавшую полное подчинение государственной власти и чиновникам, они категорически отвергали и всякую власть выше власти своих старейшин считали злом, посягательством на личную свободу, кроме которой им особо и нечего было терять.

Усиление колониальной экспансии России, которую со времени Мансура чеченцы считали врагом, обратило взоры чеченских охотников за походной добычей на русские поселения, обычно богатые скотом, зерном и всякого рода ценностями.

Всадники, стреляющие в горца. М. Ю. Лермонтов (1814 – 1841)

В начале XIX в. среди русского населения Кавказа чеченцы снискали славу «первейших разбойников». Тогда же распространились тайные похищения чеченцами проезжавших по близким к Чечне дорогам русских офицеров, купцов и казаков. Знатных и богатых пленников чеченцы передавали русским властям за выкуп, простолюдинов же либо продавали в рабство соседним тоже не подчинявшимся российской администрации народам, либо заставляли трудиться в своем хозяйстве. Поскольку рабство в Чечне (как и на Северном Кавказе вообще) оставалось патриархальным, при котором раб имел права младшего члена семьи, обычно пленники последней категории обживались на новом месте, через несколько лет получали свободу, обзаводились собственными семьями, и их потомки ассимилировались в чеченской среде.

Возможно также, что российское командование живших еще в полностью родоплеменном состоянии чеченцев воспринимало как менее серьезного противника, нежели руководивших какими-никакими, но государствами, дагестанских правителей. Поэтому присоединением Чечни хотели как бы «обложить» Дагестан с двух сторон для более успешного наступления на него. Первоочередной задачей тогда становился захват Терского и Сунженского хребтов, отделявших от Кавказской линии небольшую Сунженскую низменность, и перенос восточной части линии на правый приток Терека Сунжу, откуда было бы удобно совершать военные экспедиции непосредственно в горы Чечни. Далее планировалось возвести у предгорий еще ряд крепостей, чтобы соединить Кавказскую линию со старой русской крепостью Кизляр в низовьях Терека. Тогда российским войскам открывался бы удобный плацдарм для активных наступательных действий в труднодоступную Большую (Восточную) Чечню и Дагестан. Собственно, план протяжения Кавказской линии до Каспийского моря (то есть, полного военного ограждения русских владений от гор) прорабатывался российскими стратегами и ранее, но именно Ермолов взялся за его осуществление.

В 1817 г. российские войска с левого (восточного) фланга Кавказской линии стали выдвигаться на Сунжу и заложили на ней укрепление Преградный Стан. В 1818 г. при дальнейшем продвижении русской армии по чеченским землям вдоль Сунжи завязались ожесточенные бои с местным населением. С этого времени и далее на протяжении десятилетий активные боевые действия между российскими войсками и горским населением шли фактически беспрерывно, затихая на одном участке фронта, но уже вспыхивая на другом. Поэтому большинство историков именно 1818 г. считают годом начала Кавказской войны, а первым ее эпизодом – наступление войск под общим началом А. Ермолова на чеченские земли по реке Сунже.

Первые же войсковые операции Ермолова в чеченских землях отличились исключительным кровопролитием. Селения разрушались полностью, их жители истреблялись, а уцелевшие спасались бегством в горах. 22 июня 1818 г. в нижнем течении Сунжи на месте разрушенных сел Сарачан-Юрт, Старая Солжа (Сунжа), Малый Чечен, Кули-Юрт, Алхан-Чу, Буган-Юрт, Солжа-Юрт, Суйр-Корт и Ханкала была заложена крепость Грозная (современный город Грозный), ставшая основным плацдармом для дальнейшего продвижения российских войск в земли непокорных народов. Ермолов сделал ее своей временной резиденцией для поездок на левый фланг Кавказской линии.

В 1818 – 1819 гг. войска под командованием генералов В. Сысоева, Н. Грекова и полковника А. Вельяминова (позже тоже произведенного в генералы) совершили ряд экспедиций по близлежащим к Сунже землям чеченцев и уничтожили практически все селения по верхнему и среднему течению реки. Выполняя план Ермолова, они приступили к прокладке просек, по которым могли бы легко продвигаться войсковые подразделения с обозами, в глубь Чечни. От Грозной русская армия выдвинулась дальше на восток и атаковала чеченские селения на равнинном участке между рекой Терек и предгорьями. На открытом месте сельские ополчения чеченцев не могли оказать успешного сопротивления многочисленным, прекрасно вооруженным и применявшим новейшую наступательную тактику революционной Франции российским войскам. Известный военный историограф генерал В. Потто, сам начинавший службу на Кавказе, указывает, что данная местность, впоследствии получившая название Кумыкской плоскости, была «очищена» от коренных жителей в течение нескольких дней.

Совмещая политику поощрения изъявивших покорность России народов с традиционным приемом всех колониальных держав по насаждению враждебности между местным населением, А. Ермолов передал значительную часть опустевших вследствие военного разорения чеченских земель кабардинским и кумыкским феодалам. Именно от вассальной зависимости кабардинских князей и кумыкских шамхалов сравнительно недавно – к концу XVIII в., избавились чеченцы и близкородственные им ингуши. Естественно, передачу в свое владение бывших чеченских земель феодалы рассматривали как превосходную компенсацию за потерю данников, отчего были благодарны Ермолову. На чеченские пепелища водворились переселенцы из Кабарды и Кумыкии, что, в свою очередь, не способствовало возобновлению начавших было складываться в период деятельности Мансура основанных на религиозном единстве теплых отношений между ними и чеченцами. Таким образом Ермолов упреждал складывание нового горского антироссийского альянса. Другая часть опустошенных земель была передана казакам, кроме того, по инициативе Ермолова из внутренних областей России началось переселение на них русских государственных крестьян. Ряд чеченских общин, не дожидаясь, пока на них обрушатся русские ядра и штыки, присягнул России.

Ермолов в окрестностях Кавказа. Русский народный лубок. Альбом книгоиздательского товарищества И. Д. Сытина

Военные действия в Дагестане и Чечне в 1819 – 1822 гг.

Опустошение российскими войсками чеченских земель по Сунже и Нижнему Тереку, появление в низовьях Сунжи российского опорного пункта – крепости Грозной, встревожило дагестанских предводителей. Было очевидно, что основные силы русской армии через Чечню подбираются к Дагестану, где на каспийском побережье в бывших иранских крепостях, в том числе древнем городе Дербент, уже расположились российские гарнизоны. Падение Дагестана с его раннегосударственными образованиями означало бы захват Россией абсолютного господства на Восточном Кавказе, упрочение ее власти в азербайджанских ханствах.

В 1819 г. аварский, мехутлинский и казикумухский (лакский) ханы, правители областей Кайтаг и Табасаран в Центральном Дагестане, вожди даргинского селения Акуша сформировали антироссийскую коалицию. Против кайтагцев Ермоловым была направлена с каспийского побережья в горы экспедиция из двух пехотных батальонов и конного отряда присягнувших на верность России дагестанских жителей под командованием полковника А. Пестеля. Однако действия русского регулярного войска, обученного по европейским стандартам, в узких горных проходах оказались неумелыми, экспедиция была окружена превосходящими силами кайтагцев и едва не перебита в полном составе. Чудом прорвавшись, русские отступили в Дербент.
<< 1 2 3 4 >>
На страницу:
2 из 4