Самая долгая война России. Колониальные войны России

В ноябре 1819 г. мощная экспедиция во главе с самим А. Ермоловым захватила населенное преимущественно кумыками Мехтулинское ханство. Хан бежал, его государство было упразднено и поделено между доменом (землями прямого подчинения) российского императора и выказавшим преданность России тарковским шамхалом, уже ранее получившим восточные плоскостные земли чеченцев.

Затем русская экспедиция во главе с самим А. Ермоловым выдвинулась на даргинское родовое объединение Акуша, проживавшее в одноименном селении, из-за расположенности высоко в горах (около 2000 м. над уровнем моря) казавшемся неприступным. 31 декабря акушинское ополчение было разбито у селения Леваши, после чего акушинцы принесли присягу верности России. По указанию А. Ермолова акушинский кади – судья, разбиравший вопросы применения шариата, был заменен на лояльного российской администрации. Из наиболее авторитетных родов были взяты аманаты (заложники) общим числом 24 человека и поселены в Дербенте.

Одновременно продолжались ожесточенные боевые действия в Чечне. Хотя чеченцы были застигнуты врасплох русским наступлением летом 1818 г., понесли большие потери и разорения, они вовсе не собирались сдаваться. Единственным общественным законом они в то время признавали неписаные обычаи, регулировавшие народное общежитие, и не видели смысла в жизни под чьей-то авторитарной властью. Уцелевшее от расправы со стороны российских войск население равнинной Чечни бежало в горы, где, объединившись с ополчениями местных жителей, не намеревавшихся ждать, сложа руки, пока русская армия придет и в их селения, устраивало ответные вылазки на российские войсковые гарнизоны и колонны. Веками выработанная тактика быстрых передвижений верхом и умелой маскировки в зарослях позволяла чеченским воинам стремительно проникать в тыл противнику и наносить неожиданные мощные удары, после чего скрываться прежде чем тот успеет собрать и выстроить в нужном порядке все свои силы. Возможностей относительно немногочисленных и разрозненных чеченских отрядов было недостаточно, чтобы разгромить крупные силы русских на Сунже, но бесчисленными «летучими» атаками и засадами они выматывали российские подразделения, держали их в постоянном напряжении, сковывали свободу передвижения колонн и обозов.

Из-за таких налетов была сорвана часть плана Ермолова по заселению горских земель выходцами из России: не имеющие представления о военном деле, оказавшиеся в совершенно новых для себя хозяйственных и климатических условиях, не знавшие ничего об особенностях взаимоотношений местного населения переселенные из русской глубинки государственные крестьяне были полностью уязвимы перед горскими контратаками. Чеченские всадники разоряли русские колонии быстрее, чем к тем успевали подойти на помощь пехотные подразделения, составлявшие основные силы русской армии, но по сравнению с горской конницей отличавшиеся неповоротливостью. Легкую казачью кавалерию же чеченские ополчения были в состоянии разбить в открытом бою. Хотя русским крестьянам было предписано властями селиться строго в определенных местах – как того требовали стратегические интересы, страх перед крайне озлобленными горцами оказывался сильнее страха перед военной администрацией, и они самовольно переселялись ближе к крепостям – под защиту пушек. В конце концов идею полноценной русификации края пришлось отложить до лучших для российского руководства времен, а основным населением русских колоний, как и прежде, стали казаки, культура которых была во многом сходна с горской, и которые имели много кунаков среди коренного населения.

Не удалось Ермолову и полностью предотвратить складывание горских союзов против российского наступления. Население хорошо помнило проповеди шейха Мансура и перед лицом общего врага все чаще обращалось к мусульманскому религиозному единству. Еще в 1818 г. строительство новой укрепленной линии попыталось сорвать объединенное ополчение чеченцев, аварцев и лезгин под командованием Бейбулата Таймиева и Нур-Мухаммеда, однако особой многочисленностью оно не отличалось (около тысячи человек), и вынуждено было отступить.

В 1820 г. продолжилось планомерное русское наступление из Чечни в сторону Дагестана. Возле захваченного ранее кумыкского селения Эндирей (в старых русских источниках Яндыри или Андреевское), в котором до того располагался один из известнейших работорговческих рынков на Восточном Кавказе, была возведена крепость Внезапная. В ответ войска дагестанской коалиции перекрыли дорогу, которая вела из контролируемого русской армией Дербента в горы области Табасаран, однако выдвинувшаяся из древнего города крупная группировка во главе с генералом В. Мадатовым (Мадатяном) разбила их. Опасаясь разорения своих земель, табасаранский правитель принес присягу на верность России. В июне войска В. Мадатова нанесли сокрушительное поражение лакскому войску и захватили Казикумухское ханство. В сентябре шеститысячное войско аварского хана Ахмада атаковало еще недостроенную крепость Внезапную, но потерпело тяжелое поражение. Возникла угроза прямого русского вторжения в Аварию. По требованию российской администрации Ахмад-хан уступил власть присягнувшему на верность Александру I своему сыну.

Дагестанский военный союз стремительно разваливался под ударами русских штыков и пушек. При всей отваге горских воинов, при всем их боевом искусстве тактика традиционных феодальных дружин и народного ополчения безнадежно отставала от передовой тактики русской армии, и в открытом бою разбить многочисленные ряды завоевателей горцам было невозможно. В октябре экспедиция генерала Мадатова штурмом взяла политические центры последнего антироссийского оплота в Дагестане Кайтага Башлыкент и Янгикент. Кайтагский правитель – уцми, бежал, сам Кайтаг был подчинен прямому управлению российской администрации. А. Ермолов торжественно доложил Александру I:

«Начатое в прошлом году покорение Дагестана нынче завершено, и эта страна – гордая, воинственная и доселе никем не покоренная, пала к священным ногам Вашего Императорского величества».

В Чечне, однако, в связи с отсутствием у чеченцев правителей, которых бы слушались все роды и племена, бои не стихали. Пока русские войска подавляли сопротивление одного селения, народ вооружался в другом. С осени 1820 г. началось сплочение чеченских общин под предводительством бывшего поручика российской армии из небольшой части присягнувших на верность России еще до Ермолова чеченцев Бейбулата Таймиева (Таймазова). Служивший в российской армии, Б. Таймиев хорошо был знаком с ее тактикой, сильными и слабыми сторонами, знал особенности системы российского управления на Кавказе, наконец, был лично знаком с А. Ермоловым. Стремясь упредить объединение исключительно воинственного и стойкого в бою народа, российские войска под командованием генерала И. Гурко разрушили ряд селений у предгорий на востоке Чечни (Истису (Мелчхи), Ойсунгур и др.), откуда чеченцы могли совершать нападения на недавно выстроенные крепости. Не успевшие скрыться жители были просто поголовно перебиты.

В 1821 г., однако, в Чечне поднялось массовое выступление. Но из-за медленного процесса самого объединения чеченских обществ российское командование уже успело к нему подготовиться, русские войска отразили начавшиеся повсюду атаки на них и подавили большинство очагов сопротивления. В том же году возле кумыкского селения Тарки у Каспийского моря была возведена крепость Бурная, завершившая строительство так называемой Сунженской линии. Как и задумывалось изначально, Кавказская линия теперь протянулась от моря до моря, отрезав российские владения на Северном Кавказе от гор, изолировав горское население с севера.

В то же время замысел о строительстве русских крепостей непосредственно в горах Чечни оказался несостоятельным: российское командование не учло сложность кавказского рельефа, сильную крутизну гор. Просеки в лесах необходимо было рубить широкими – так, чтобы горцы не могли обстреливать продвигающиеся войска из леса. Уже сама по себе рубка таких грандиозных проходов была крайне изнурительным делом, и российская администрация вместо солдат стала мобилизовывать на нее изъявившее покорность местное население. Прокладывать такие дороги в горы было просто нереально. А во время продвижения по местным узким тропам, виляющим среди крутых склонов, заходящим в узкие ущелья и на карнизы над пропастями, не умеющие сражаться вне правильного боевого порядка, отягощенные обозами с провиантом, боеприпасами и медикаментами русские экспедиции оказывались очень уязвимыми для горских засад. Любое продвижение в глубь горной местности было сопряжено для русских с большими потерями, требовало задействования и снабжения очень крупных сил. Поэтому всякая крепость, возведенная в горах Чечни среди укрывавшегося в густых лесных массивах враждебного населения, не могла бы регулярно обеспечиваться всем необходимым.

Чечня. Вырубка лесов в Шали. Г. Г. Гагарин

В Дагестане в этом отношении для российских сил было проще: горы, хотя отличались крутизной, были значительно меньше облесены, а дагестанские селения сами по себе представляли расположенные на труднодоступных горных кручах каменные крепости. То есть, чтобы разбить опорный пункт в горном районе, российским войскам требовалось просто занять наиболее удобное из присягнувших на верность России село, и не надо было рисковать, провозя по хорошо простреливающимся с окрестных склонов тропам тяжелые строительные материалы. Да и само продвижение по дагестанским землям, население которых подчинялось общему правителю, было гораздо безопаснее для русских, если тот находился под российской присягой, чем по Чечне, где весь народ привести к присяге было невозможно. Так в ряде горных селений Дагестана были дислоцированы русские гарнизоны, которые должны были пресекать возможный выход местного населения из покорности.

24 мая 1821 г. в чеченском селе Майртуп состоялся съезд представителей разных общин Чечни, на котором было принято решение о новом – как во времена Мансура, объединении мусульман Кавказа против российской экспансии. Идейным вождем чеченского союза стал имам (духовный глава) Майртупа Мухаммед (Магомед). Ответственным за стратегическую часть общего дела и военную организацию всеобщего чеченского выступления был назначен Б. Таймиев. Однако полного объединения чеченских родов и племен снова не произошло из-за серьезных разногласий с имевшим также высокий авторитет в Чечне предводителем из крупного села Герменчук (за три года шесть раз разрушавшегося российскими войсками) Абдул-Кадыром. Вокруг Абдул-Кадыра Герменчукского, который, в отличие от считавшего, что для успешного контрнаступления на русских необходима тщательная предварительная подготовка, Таймиева, настаивал на немедленном выступлении, сложился отдельный родоплеменной союз.

Ополчения во главе с Абдул-Кадыром начали активные атаки на русские укрепления со стороны нижнего притока Сунжи – Аргуна, делившего горную Чечню на две части: Малую (Западную) и Большую (Восточную). Затем воины союза, возглавляемого Мухаммедом Майртупским и Бейбулатом Таймиевым, начали военные действия против российских частей в районе селения Качкалык (современный Буйнакский район Дагестана). В феврале 1822 г. мощная русская экспедиция под командованием Н. Грекова выдвинулась из крепости Грозной и, сражаясь с отрядами Абдул-Кадыра, захватила и до основания разрушила селения Герменчук, Шали и Малые Атаги. Привычные для чеченцев приемы внезапных стремительных набегов, засад, неожиданных обстрелов могли задержать продвижение российских сил, но при отсутствии должной боевой организации перед передовой европейской тактикой, штыков и пушек была бессильна. Сам Абдул-Кадыр погиб в одном из боев.

Карта Сунженской линии. Из книги «Исторический очерк кавказских войск от их начала до присоединения Грузии», Тифлис, 1899 г.

Политика А. Ермолова в Кабарде и Закубанье

В 1822 г. А. Ермолов провел общее укрепление Кавказской линии, в том числе выстроив ряд крепостей в Кабарде на Центральном Кавказе. Кабардинцы, еще со средних веков неоднократно заключавшие военные союзы с Россией и даже несколько раз добровольно принимавшие российское подданство, обычно проявляли большую лояльность к российским властям, чем другие мусульманские народы Северного Кавказа. Однако привыкшие к неограниченной свободе кабардинские князья очень тяжело воспринимали вводившиеся Ермоловым новые порядки, требовавшие от горцев полного подчинения России и ее государственной системе подобно всем другим российским подданным. В ответ на выход их из повиновения А. Ермолов провел ряд карательных операций, в ходе которых русские войска уничтожили несколько десятков селений по рекам Чегем, Баксан, Шалушка и Нальчик в бассейне Среднего Терека.

Выстроенные к осени 1822 г. укрепления в кабардинских землях, крупнейшим из которых был Нальчик, располагались у входов в узкие речные долины и ущелья, откуда кабардинские отряды могли совершать набеги на русские крепости и поселения. В самой Кабарде произошел серьезный раскол: из всех адыгских племен кабардинцы были самым богатым, с самой сильной княжеской властью. Уже привыкшие к определенной роскоши, многие князья не желали испытывать судьбу и предпочитали договориться с российской администрацией миром. Ермолов сохранил за ними их почетные в народе привилегии, но вся власть уже фактически осуществлялась администрацией Кавказского края. Пожелавшие же быть верными вековым обычаям и не признавать над собой никакой власти князья объявлялись (в том числе своими присягнувшими на верность России сородичами) вне закона. Против них развернули боевые действия как российские войска, так и признавшие российскую власть кабардинцы же. Под напором превосходящих сил непокорные кабардинские ополчения были оттеснены в глубину гор, а их земли конфискованы и по распоряжению российских властей переданы принявшим русское подданство князьям и другим лояльным к России народам.

Так работала ермоловская система «кнута и пряника», одновременно стравливавшая кавказские общества между собой и не дававшая им вновь объединиться против России. Однако в дальних горных ущельях непокорных кабардинских феодалов было невозможно достать. Там они концентрировали силы и, используя знаменитую в то время адыгскую тактику стремительных конных маршей и неожиданных атак, совершали вылазки и наносили тяжелые удары по русским укреплениям и колониям порой в глубоком российском тылу. После выселения российскими войсками подозреваемых в нелояльности жителей междуречья Кубани и ее верхнего притока Малки князья данной местности во главе своих ополчений незаметно смогли просочиться за Кавказскую линию и быстрым рейдом разорили русское село Круглолесское.

Также Ермоловым было проведено укрепление Кубанской линии, за которой лежали земли западных адыгов, еще признаваемые Россией частью Османской империи (но на самом деле совершенно независимые). В то же время Западный Кавказ оставался единственной территорией, где выход к северному побережью Черного моря еще не контролировался Россией, а учитывая мусульманское вероисповедание большинства населения и наличие на адыгском черноморском побережье нескольких османских крепостей, османы вполне могли использовать Закубанье как плацдарм для наступления на русский Юг. В вековом противостоянии России с османами ее первоочередной задачей после овладения Крымом стало полное отодвижение русско-османской границы за кавказский перешеек, где гораздо легче было бы оборонять южные рубежи. Поэтому в том, что рано или поздно встанет необходимость присоединить к России и населенные адыгами земли между Кубанью и Черным морем, российские стратеги уже не сомневались.

Сами адыги после потери своих обширных земель между Доном и Кубанью в целом воспринимали Россию тоже если не сегодняшним, то завтрашним врагом. При османском дворе тоже понимали, что Россия не оставит попыток полностью овладеть Черноморским побережьем Кавказа, поэтому османские представители с помощью своих местных союзников вели среди адыгов активную антироссийскую пропаганду. Некоторые представители закубанской знати, однако, после переговоров с российскими представителями соглашались присягнуть на верность российскому императору, видя в русских не только опасного врага, но и сильного союзника. В частности, в 1816 г. на русскую службу поступил князь равнинного адыгского племени бжедугов Мухаммед Герай (Мамет-Гирей), сын которого, известный как Султан Хан-Гирей, стал автором ряда ценных трудов по адыгской этнографии.

Хотя регулярной войны на правом фланге Кавказской линии еще не начиналось, обстановка там год от году становилась все напряженнее. Следовали бесконечные локальные столкновения, проводились русские рекогносцировки, грабительские набеги адыгов и карательные экспедиции из российских крепостей. Отлично понимая, что ближайшие османские гарнизоны дислоцируются за труднопреодолимыми крутыми и лесистыми горами Западного Кавказа, а сами адыги подданными султана себя не считают и не захотят звать в свои земли османскую армию, российское командование периодически организовывало весьма крупные военные экспедиции за Кубань, разрушая целые селения и безжалостно убивая их жителей.

Одним из наиболее крупных военных столкновений между адыгскими ополчениями и русскими войсками времени Ермолова стала битва на Калаусских болотах в ночь со 2 на 3 октября 1821 г. Трехтысячное войско адыгских племен шапсугов и жанеевцев во главе со знатным родоплеменным предводителем Исмаилем перешло реку Кубань, намереваясь атаковать русские укрепления, однако было обнаружено казачьей разведкой. Немедленно прибывший на место начальник Кубанской линии генерал М. Власов, сам казак по рождению, сходу организовал засаду, в которую на очень неудобной позиции попала вся адыгская группировка. Спасаясь от расстрела картечью почти в упор и атак с господствующих высот казачьей конницы, ведомое Исмаилем войско кинулось по заведомо оставленному русскими неприкрытым пути в топкое тростниковое болото, где воины начали тонуть сотнями под продолжающимся обстрелом русской артиллерии. Погибло около 1200 адыгов, потери казаков же составили всего несколько человек. Сообщается, что еще долго местные жители находили в болоте адыгское оружие и предметы одежды.

Черкесские горцы. Из книги «Путешествие на Восток». Адольф Лоран Джоан (1813—1881)

Основной характер политики А. Ермолова. Контрнаступление горцев

Действуя по принципу: «Все средства на благо Отечества», А. Ермолов не был только кровавым тираном. Активный участник Отечественной войны 1812 г., военачальник, отдающий себе отчет в том, что находящаяся в его подчинении армия ведет тяжелые и кровопролитные боевые действия в непривычных природных условиях, он делал все, чтобы облегчить жизнь солдат и повысить боеспособность войск.

При нем в Кавказском корпусе были прекращены обычные в то время в русской армии изнурительные учения по маршировке, делавшие эффектными плац-парады, но мало полезные в реальной фронтовой обстановке. Солдатам было разрешено носить вместо уставных киверов – высоких головных уборов с узким козырьком, папахи – кавказские войлочные шапки, зимой хорошо защищающие от холода, летом – от жары. В зимнее время служившие на Кавказе солдаты носили вместо ограничивающих подвижность, столь необходимую при внезапных горских атаках, шинелей полушубки. Тщательный надзор осуществлялся за качеством солдатских жилищ, питанием войск, их медицинским обслуживанием. И впредь солдаты – ветераны Кавказской войны, ни о ком из военачальников не отзывались с таким уважением, как о Ермолове. В то же время в делах, напрямую связанных с успехом военных действий и безопасностью войск от всех: от рядового до командира, требовалась жесткая дисциплина.

В отношении коренного населения Кавказа А. Ермолов весь период своего руководства Кавказским краем придерживался политики полного подчинения местных жителей и их земель российской императорской администрации, общим для империи законам и юрисдикции. Компромиссные формы управления вроде протектората или вассалитета, которые сохраняли бы самостоятельность населения во внутренних делах, он считал для Кавказа ненадежными, не гарантирующими выход народов из повиновения и обращения ими оружия против России.

Как уже говорилось, обществам, присягнувшим на верность России, предоставлялась российская государственная защита, администрацией Ермолова предпринимались меры по улучшению и благоустройству их быта, знатные люди принимались на русскую военную службу и вознаграждались землями, отобранными у непокорных народов. Ермолов специально выделял как императорскую милость средства для строительства мечетей в покорившихся России селениях. Но и политика благодетельства по отношению к покорному населению была пропитана возвеличиванием России и ее императора, демонстративно преподносилась как благоволение господина подданному. Так, в 1820 г. Ермолов лично составил для мусульман текст молитвы за благополучие и здоровье Александра I, которую должны были читать в кавказских мечетях. Однако такое установление воспринималось мусульманами как кощунство, и распространения эта молитва не получила.

В связи с тем же, что подавляющее большинство горских народов продолжало оказывать сопротивление российской колонизации, основная политика «проконсула Кавказа» по отношению к ним сводилась к грубому подавлению всякого противодействия. Из своих предшественников и преемников по без преувеличения лютой жестокости к непокорному населению А. Ермолов не превзошел разве что осуществлявшего истребление ногайцев А. Суворова. Смертью карались оскорбление российских властей, неповиновение при трудовой мобилизации. Даже представители высшего света России, в том числе поддерживавшие саму колониальную политику своего правительства, бывали неприятно впечатлены не вязавшимися с идеалами века Просвещения ермоловскими методами. Опустошения земель, массовые убийства и осуществляемые порой в изощренной форме показательные казни, принудительные переселения людей с мест, освоенных еще их далекими предками (например, чеченцам было запрещено селиться к северу от Терека), активно применяемая для удержания населения в покорности система заложничества не только не могли сломить кавказского сопротивления, но, наоборот, побуждали кавказцев к все более широким выступлениям. Против успеха политики Ермолова работали три местных фактора: горское традиционное свободолюбие, горский менталитет о необходимости даже ценой жизни отвечать злом на зло и мусульманское вероисповедание большинства кавказских народов (согласно исламскому вероучению, мусульманам нельзя подчиняться иноверцам).

На фоне безграничного военно-политического террора (за неповиновение принесших присягу верности России правителей заложников из числа их родственников десятками вешали в крепостях, щадя разве что малолетних), разорения земель, унизительной для кавказского населения трудовой повинности, принуждения присягнувших кавказцев к войне против своих непокорных России соплеменников, публичных и жестоких телесных наказаний, посягающих на кавказское традиционное представление о неприкосновенности и экстерриториальности жилища принудительных выселений все блага, которыми царская администрация оделяла изъявившие ей покорность общества, выглядели грубой подачкой.

Выступления кавказского населения расширялись, обращались не только против российских военных, но и против присягнувших на верность России правителей: уплачивая подати в российскую казну, те, чтобы не обеднеть, повышали налоги со своих подданных. Российские стратеги, воспитанные в стране с четким сословным разделением общества, где податное население отличалось полной покорностью правящей элите и предоставляло ей все полномочия по управлению своей жизнью, с трудом понимали, что столкнулись на Кавказе с народами, у которых были сильны восходящие к родоплеменному строю демократические традиции и имелась своя мораль. Даже горцы, принесшие присягу (русские их в то время называли «мирными»), постоянно тайно помогали продолжавшим сопротивление, укрывая тех в своих домах, снабжая продовольствием, боеприпасами, предоставляя важную информацию о расположении и перемещениях российских войск. Некоторые, заявив о своей верности российскому императору, днем демонстрировали преданность российским властям, а ночью вооружались и совершали нападения на русские поселения, убивали солдат.

В 1823 г. русская армия вновь разбила объединенные силы чеченцев, но сломить сопротивление всех защищенных крутыми лесистыми горами селений была не в состоянии. Тогда же А. Ермолову пришлось руководить подавлением вспыхнувшего в Дагестане антироссийского восстания.

Перед лицом общего врага горцы все чаще вспоминали о своем религиозном единстве, о временах Мансура. Способствовало консолидации разных горских народов и то, что при разнице языков и существенных культурных различиях у них было и очень много общих черт в менталитете, традициях и быту. Единым для всех коренных народов Северного Кавказа было представление о человеческой личности как творце своей судьбы, необходимости самостоятельно достигать всего в жизни и уметь любой ценой отстоять свои честь и имущество. Несоответствующий этим критериям человек считался ущербным, опозоренным. Поэтому кавказцы предпочитали вообще не жить, чем жить с чувством неотмщенности за нанесенную обиду. Адыгская пословица гласила: «Быть мужчиной или умереть».

В те годы в Дагестане получили широкую известность проповеди шейха (авторитетного мусульманского богослова) Мухаммеда из селения Яраги на юге горной страны. Мухаммед Ярагинский был представителем суфийского (мистико-аскетического) течения в исламе накшбандия, основанного в XIV в. имамом Бахауддином Накшбанди из Средней Азии. В основе накшбандийского учения лежит последовательное духовное совершенствование человека путем осуществления поклонений Богу под руководством наставника – муршида. Муршид, по мнению последователей накшбандийской системы совершенствования (тариката) сам вступает в контакт с высшими силами и передает полученные откровения своим приближенным – муридам (мюридам), достигшим соответствующего уровня духовного очищения.

Как проповедник, Мухаммед Ярагинский был известен не только на родном Кавказе, но и далеко за его пределами в мусульманском мире: Турции, Иране, Бухарском эмирате в Средней Азии. Во всем Дагестане в то время не было лучшего знатока исламских наук. Мухаммед Ярагинский наряду с напоминанием о единстве мусульманской общины – уммы, проповедовал недопущение повиновения правителям, нарушившим божественное установление и подчинившихся неверным. «Только религиозный закон правит людьми – все правоверные равны перед Богом. Не может быть чьих-то рабов или подданных», – учил шейх Мухаммед. Здесь стало наблюдаться все более очерчивающееся в кавказской среде противостояние между знатью и трудовым народом. Родоплеменной строй с течением веков постепенно изживал себя, усиливались позиции феодалов. Последние все более предавались роскоши, все чаще, пользуясь силой, нарушали вековые обычаи своих народов, и одновременно проходило обеднение масс простых людей, их закабаление знатью, что, конечно, вызывало активное народное противодействие. Подчинение дагестанских правителей ермоловской администрации сильно подорвало их авторитет в глазах народа.

В 1824 г. последователь Мухаммеда Ярагинского и опытный воин Гази Мухаммед прибыл в главный оплот чеченского сопротивления Майртуп и вступил в контакт с Мухаммедом Майртупским, Бейбулатом Таймиевым и герменчукским предводителем Авко. Вместе они начали подготовку всеобщего горского выступления по всему Восточному Кавказу. Чеченские отряды вновь атаковали русские гарнизоны в разных местах. Поначалу командование Сунженской линии во главе с Н. Грековым посчитало их очередной акцией местного значения. Однако затем, вдохновленные призывами руководителей выступления, подняли восстание считавшиеся «мирными» ингуши, кабардинцы, кумыки, часть осетин. К боевым действиям против русских войск примкнуло несколько сотен и дагестанских воинов. Неожиданное расширение зоны военных действий грозило распространиться на Осетию и перекрыть Военно-Грузинскую дорогу, отрезав таким образом дислоцировавшиеся на Северном Кавказе российские войска от Грузии, где находилась ставка А. Ермолова.

Подавив сопротивление ряда селений, Н. Греков приказал публично подвергнуть телесному наказанию местных военных предводителей, отчего несколько человек скончались. После такой грубой и оскорбительной расправы антироссийское выступление стало расширяться еще быстрее. Степень мобильности армии того времени не позволяла ей одновременно подавить движение горцев по всей территории Чечни и прилегающих областей. Горские отряды отступали при приближении русской экспедиции в одном районе, но тем временем, воспользовавшись уходом основных российских сил на подавление своих соседей, на линию совершали нападения горцы из другого района. Уже готовые к появлению российских экспедиций чеченцы заблаговременно уводили в труднодоступную глубь гор своих женщин, детей, стариков, прятали скот и хозяйство. Не ввязываясь с русскими в открытый бой, горские всадники незаметно обходили их колонны и совершали стремительные атаки с флангов и с тыла. Войска, возглавляемые Н. Грековым, фактически бесцельно блуждали по предгорьям Чечни, разрушая опустевшие селения, теряя солдат при неожиданных горских налетах, и никак не могли нанести горцам решительного поражения.

В таких условиях А. Ермолов, избегавший общения с Б. Таймиевым как с изменником (тот, как уже говорилось, ранее служил в русской армии в чине поручика), все-таки снизошел до встречи с горским предводителем при посредничестве тарковского шамхала. Встреча состоялась в предгорном кумыкском селении Эрпели (современный Буйнакский район Дагестана). Однако фактически он лишь повторил Б. Таймиеву категорическое требование прекратить сопротивление.

Летом 1825 г. войско Б. Таймиева осадило редут Гурзуль при селении Герзель. При подходе крупных сил русских под командованием Н. Грекова чеченская конница сняла осаду редута и, совершив стремительный марш-бросок, атаковала другие укрепления Сунженской линии. Горские ополчения под командованием Авко Герменчукского и Гази Мухаммеда атаковали редут Сунженской линии Амир-Хаджи-Юрт, захватили и разрушили его. Погибло 98 солдат, офицеров и казаков из всего гарнизона редута, составлявшего 181 человек, 13 человек стали пленниками горцев. В руки чеченцев попала русская пушка. Следом под ударами горцев пали укрепление Злобный Окоп и крепость Преградный Стан. Возникла угроза окружения самого Н. Грекова в редуте Гурзуль, и генерал поспешно отбыл оттуда в крепость Грозную.

12 июня Б. Таймиев во главе крупного войска в очередной раз осадил редут Гурзуль. На помощь чеченским ополчениям из близлежащих районов Дагестана подошли отряды добровольцев. Против горских сил выступило мощное русское соединение под командованием генералов Н. Грекова и Д. Лисаневича. Не решившись на открытое сражение с ним, Б. Таймиев отвел свои войска в предгорья, рассчитывая дать бой в более удобной для горской обороны местности. Российское командование, как обычно, решило применить систему заложничества. Д. Лисаневичем были вызваны в Гурзуль старшины всех в округе чеченских и кумыкских селений общим числом 318 человек. Однако когда конвой попытался их обезоружить, они оказали сопротивление. Вышедший из себя Н. Греков ударил по лицу одного из чеченских вождей, и в ответ тот заколол его кинжалом. В завязавшейся схватке все несостоявшиеся заложники были перебиты, однако успели нанести смертельные ранения еще и генералу Д. Лисаневичу и двум офицерам. Войска Сунженской линии оказались без командования.

Для российских сил на Восточном Кавказе складывалась угрожающая обстановка: путь через горы по Военно-Грузинской дороге в Тифлис был долгим, и донесения А. Ермолову шли по многу дней. Вдобавок, Ермолов оказался болен, и еще требовалось время на его приезд на Сунженскую линию. Даже возникший раскол в горском движении, когда в июле 1825 г. Мухаммед Майртупский, недовольный своей фактически второстепенной ролью, размежевался с Б. Таймиевым и возглавил выступивших за переговоры с русскими жителей северо-восточной Чечни и кумыков, сразу не переменил обстановки. В августе 1825 г. Б. Таймиев во главе небольшого отряда, пользуясь дезорганизацией в действиях российских войск после гибели командования, ворвался в саму крепость Грозную и разрушил ее казармы и главные ворота, после чего лишь с незначительными потерями отступил в Ханкалу. Вскоре в крепость прибыл тяжело больной Ермолов. Несмотря на свое физическое состояние, он принялся руководить перестройкой и передислокацией укреплений Сунженской линии и подготовкой к активным действиям против набравшего небывалый размах горского движения, которые наметил на зиму. Тем временем чеченцы продолжали беспрестанно атаковать русские укрепления и казачьи станицы, еще некоторые из российских опорных пунктов были захвачены и разорены.

Победы чеченцев и их союзников на Восточном Кавказе воодушевляли и продолжавших совершать набеги на Кавказскую линию непокорных России кабардинцев. В 1825 г. кабардинские князья совершили очередной глубокий рейд в российский тыл и разорили станицу Солдатскую. Однако это оказалось последним действительно крупным антироссийским выступлением в Кабарде. Далее кабардинцы ограничивались лишь отдельными локальными нападениями на русские гарнизоны и поселения.

О стабилизации обстановки в Кабарде свидетельствовало и то, что у ее границ в богатом источниками минеральной воды – нарзана, Пятигорье администрацией Ермолова были построены первые на Кавказе курорты, вырос русский город Пятигорск. В Пятигорье потянулись на отдых, поправлять здоровье целебным нарзаном и любоваться необычными для российского жителя того времени горными пейзажами представители элиты русского общества. Учитывая, что дворянство было самым просвещенным российским сословием, так началось знакомство с Кавказом, его природными и культурными особенностями достаточно широких масс населения России. Впечатления от курортных поездок на Кавказ вдохновляли на творчество А. Пушкина и раннего М. Лермонтова.

Воспоминания о Кавказе. М. Ю. Лермонтов

Смена российского главнокомандования на Кавказе. Начало российской колонизации адыгского Закубанья и Черноморского побережья

Отсутствие серьезной политической организации, единого мнения о том, до какого момента должна продолжаться война, препятствовало закреплению горцами военных успехов. Движение Мухаммеда Майртупского, Б. Таймиева и Авко Герменчукского было скорее стихийным всенародным порывом, стремлением отомстить российским колонизаторам за смерть близких, унижения и разорения. Горцы не знали даже о реальных размерах и населенности Российской империи, поэтому полагали, что захватнические действия – политика, прежде всего, лично А. Ермолова, тогда как основные пункты российской стратегии на Кавказе разрабатывались в Санкт-Петербурге при императорском дворе.

26 января 1826 г. российские войска под командованием самого А. Ермолова выступили из крепости Грозной на селение Малые Атаги у реки Аргун, где находился штаб Б. Таймиева. Однако когда войска начали переходить реку, чеченцы с другого берега открыли по ним плотный ружейный огонь, который русские не смогли преодолеть. Получив уточненное донесение, что руководители горцев находятся в селе Чах-Кири в нескольких верстах от Малых Атагов, А. Ермолов изменил направление наступления. Однако Б. Таймиев со своим войском и все местные жители успели заблаговременно покинуть Чах-Кири. Единственным успехом экспедиции стало разрушение опустевшего селения. По возвращении отряда Ермолова в Грозную крепость подверглась очередной мощной атаке горцев.

Зимняя кампания Ермолова напоминала экспедиции Н. Грекова: чеченцы не ввязывались в открытый бой и отступали при приближении неповоротливых, отягощенных обозами русских экспедиций в глубину гор, а потом совершали нападения на Сунженскую линию в слабо защищенных местах. В течение трех недель войска А. Ермолова блуждали по холодным горам, довольствуясь лишь тем, что разрушали покинутые местными жителями селения. После этого войска вернулись в укрепления линии и прекратили активные действия. По-видимому, предположив, что русские признали свое поражение, к тому же движимые необходимостью дальше выживать и заниматься хозяйством, чеченцы стали возвращаться в покинутые селения. В апреле – мае 1826 г. А. Ермолов развернул весеннюю военную кампанию в Чечне, в ходе которой сумел нанести уже не столь дружным, как раньше, горским ополчениям ряд поражений и разрушил десятки селений по Сунже и ее притокам Ассе и Аргуну. Хотя сопротивление горцев само по себе отнюдь не было подавлено, власть России они в большинстве своем так и не признали, интенсивность их нападений на Сунженскую линию значительно упала. На чеченском фронте установилось относительное равновесие. А. Ермолов вернулся в Тифлис.