Эффект Достоевского. Детство и игровая зависимость

Эффект Достоевского. Детство и игровая зависимость
Лорн Тепперман

Саша Старк

Патриция Альбанезе

Надин Залан

«Современная западная русистика» / «Contemporary Western Rusistika»
Сравнивая жизнь Достоевского с опытом современных игроманов, социологи обнаружили то, что они назвали «эффектом Достоевского». Авторы на примере великого русского писателя показывают, что причиной игровой зависимости зачастую оказывается не наследственная предрасположенность, а социальные факторы, такие как детские травмы и плохая способность справляться со стрессом во взрослой жизни. Книга предлагает новое понимание жизни и творчества Достоевского и проводит удивительные параллели его биографии и историй других игроков, стирая зачастую неуловимую грань между фактами и литературным вымыслом.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Лорн Тепперман, Патриция Альбанезе, Саша Старк, Надин Залан

Эффект Достоевского. Детство и игровая зависимость

Lome Tepperman, Patrizia Albanese, Sasha Stark, Nadine Zahlan

The Dostoevsky Effect

Childhood and Problem Gambling

Indiana University Press

2005

Перевод с английского Марии Быковой

© Lome Tepperman, Patrizia Albanese,

Sasha Stark, Nadine Zahlan, text, 2005

© Indiana University Press, 2005

© M. А. Быкова, перевод с английского, 2022

© Academic Studies Press, 2022

© Оформление и макет ООО «Библиороссика», 2022

Благодарности

Мы в долгу перед множеством трудолюбивых людей, сыгравших важную роль на различных этапах создания этой книги. Прежде всего мы хотим поблагодарить Центр исследования игромании Онтарио (OPGRC), который финансировал нашу работу в рамках проекта по «передаче знаний». Большая часть исследований, на которые мы опирались при создании этой книги, проводилась в Онтарио при многолетней поддержке центра OPGRC. Как и многие другие исследователи азартных игр, мы не смогли бы добиться подобного результата без его щедрой поддержки и руководства. Итак, спасибо сотрудникам центра OPGRC, а именно исполняющей обязанности директора Джудит Глинн и Эрике Вери Леветт, которая занималась распределением грантов. Мы надеемся на продолжение отношений с OPGRC при новом директоре Гэри О’Конноре.

Мы также благодарим Кэрол Бейкер Лэй и Риту Лэм за расклейку в центре Торонто наших объявлений о наборе персонала. Нам повезло, что проведением интервью занимались замечательные интервьюеры: Кэрол Бейкер Лэй, Кристин Крэндлмайр, Хиллари Киллэм, Рита Лэм, Эме Найгаард, Адрианна Робертсон, Раджвант Сандху, Алекс Тепперман, Марк ван дер Маас и Стейси Джин Уэйнрайт.

Хочется отметить работу студентов, которые расшифровали интервью: Кэрол Бейкер Лэй, Кристин Крэндлмайр, Анита Феер, Ясмин Кортрайт, Мишель Куан, Сьюзен Кван, Рита Лэм, Ричард Лю, Афшин Мерчант, Уриэль Филозоф, Адрианна Робертсон, Дейрдре Райан, Раджвант Сандху, Брианна Сайкс, Алекс Тепперман, Лора Апениекс, Стейси Джин Уэйнрайт и Хурса Язди. Нина Гейхман, Брианна Сайкс и Ребекка Янг провели контент-анализ мемуаров и интернет-публикаций. Пэм Баутиста, Олеся Биссетт, Кристин Крэндлмайр, Кара Эванс, Анита Феер, Оливер Луэ, Лаура Меркуриано, Дейрдре Райан, Дженна Валлериани и Марк ван дер Маас отвечали за качественный анализ транскриптов. Мы благодарим Стивена Хэма за помощь в управлении данными и Агату Фальковски-Хэм за проведение количественного анализа данных.

Кейтлин Хэмблин оказала огромную помощь в изучении биографических материалов о Достоевском, которые составляют первую треть книги. Никки Мередит и Дейрдре Райан помогли превратить наш первоначальный отчет об исследовании – остальные две трети этой книги – в читабельный черновик.

Наконец, мы благодарим всех тех коллег, которые предоставили критические отзывы на раннюю версию этой рукописи: Пэт Эриксон, Тару Хаманн, Кейт Холланд, Ситце Ф. Кингму, Ричарда Розенталя, Гарри Смита, Марка ван дер Мааса и Кристи Ваннер. Особую благодарность хочется выразить всемирно известному исследователю азартных игр Алексу Блащински за советы и поддержку, а также всемирно известному эксперту по Достоевскому Кеннету Ланцу за подробный критический разбор биографического материала.

Наконец, мы благодарим Дэвида Стовера, президента издательства Oxford University Press (Канада), который всецело поддерживал нашу работу и внес десятки ценных предложений по усовершенствованию этой рукописи. Будучи опытным редактором, Дэвид заметил немало важных стилистических нюансов, на которые мы не обратили внимания. Поэтому, Дэвид, спасибо вам за все! Кроме того, мы хотели бы поблагодарить и другого нашего редактора – Хизер Сангстер из Strong Finish. С Хизер всегда приятно работать, и она всегда неизмеримо улучшала рукопись.

Часть первая

Азартные игры в жизни Достоевского

Глава 1

Достоевский: предисловие к биографии

Простой вопрос для любителей литературы: кто из двух знаменитых писателей XIX века – Джейн Остин или Ф. М. Достоевский – страдал от тяжелой игровой зависимости? Несложно догадаться, что речь идет о Достоевском (1821–1881).

Чтобы хоть немного понять книги этих авторов, необходимо глубоко погрузиться в их жизнь – в особенности в детские годы. Если из-под пера Остин никогда бы не вышли «Братья Карамазовы», а Достоевский никогда бы не написал «Гордость и предубеждение», на это были причины биографического и психологического характера.

Обратимся, например, к образу отца в творчестве обоих писателей. В книгах Остин отец – например, мистер Беннет из «Гордости и предубеждения» – поддерживает своих детей, относится к ним с теплом и добротой. У Достоевского отцовская фигура выглядит совершенно иначе, и далее мы рассмотрим почему. Действительно, отцы и мужчины в целом в произведениях Достоевского чаще ведут себя жестоко, холодно и отстраненно. С особенно едким презрением Достоевский относится к таким мужчинам, как Степан Трофимович («Бесы»), – напыщенным, властным и тщеславным (Достоевский охотно использует это слово в качестве уничижительной характеристики).

Знание того, как прошли ранние годы жизни Остин и Достоевского, позволяет понять, насколько каждый из них в будущем рисковал стать жертвой тяжелой зависимости. Особенно важно обратить внимание на их подход к отображению семейной жизни и фигуры отца в своих произведениях. Именно об этом пойдет речь в настоящей книге. Основное внимание мы уделим проблеме зависимостей у Достоевского.

История его игровой зависимости началась в 1862 году и закончилась в 1871 году, продлившись, таким образом, почти десять лет – значительную часть взрослой жизни писателя. Эта сторона биографии Достоевского настолько известна, что в 2005–2006 годах его портрет появился на российских лотерейных билетах. Правнук писателя Дмитрий Достоевский подал на государственную спортивную лотерею в суд. В беседе с ведущей радио NPR Мелиссой Блок Дмитрий подчеркнул, что не считает решение организаторов лотереи проявлением уважения к памяти его великого предка. «Воздаянием чести Достоевскому было бы построить больше библиотек имени Достоевского или, может быть, организовать какие-то благотворительные мероприятия имени Достоевского. Это было бы достойно. Но не помещать его портрет на лотерейные билеты» [Dostoevsky D. 2005].

Несмотря на его личные недостатки, ценители большой литературы по-прежнему любят и уважают Достоевского. Возможно, наибольшей популярностью он пользуется среди русских читателей. В своей рецензии на роман «Лето в Бадене», главным героем которого является Достоевский, Юджин Гудхарт отмечает, что автор книги Леонид Цыпкин «одержим Достоевским»:

Саморазрушительные эмоции и поступки Достоевского определили форму и энергию его книг. <…> То, что должно было умерить страсть Цыпкина к Достоевскому, парадоксальным и даже неестественным образом лишь делает ее сильнее: игровая зависимость, жгучий антисемитизм, сложные отношения с друзьями и, в особенности, с женой [Goodheart 2004: 301].

Ему вторит Десмонд ОТрэйди, утверждающий, что даже век спустя

…в Санкт-Петербурге <…> чувствуется, что Достоевский жив, причем не только в библиотеках и книжных магазинах, но и в тех жителях, кто в коммунистические времена благодаря его книгам обратился к христианству. <…> Разумеется, романы Достоевского во многом близки его соотечественникам, хоть он и умер сто лет назад. Те ужасы, с которыми он столкнулся во времена Российской империи, хорошо знакомы людям, жившим при Сталине и его преемниках [O’Grady 1994: 6].

Сегодня Достоевского читают во всем мире – не ради его религиозных или политических воззрений, но благодаря его глубокому пониманию психологии и социологии. И все же толчком к созданию книги, которую вы держите в руках, послужило не восхищение его литературным мастерством. Рассматривая эту тему, мы преследуем иные цели. Замысел этой книги возник во время изучения того, как наследуется игровая зависимость – проблема, также известная как игромания, лудомания или патологическое влечение к азартным играм.

В ходе исследования мы стремились измерить и объяснить феномен наследования игровой зависимости и понять механизмы, посредством которых эта проблема передается из поколения в поколение. Понемногу стало очевидно, что передается она далеко не всегда, однако понять ситуацию несложно. Генетически склонность к патологическому игровому поведению легко переходит от родителей к детям (впрочем, этот фактор играет незначительную роль). Кроме того, родители выстраивают определенную модель и поощряют определенное поведение (и этот фактор гораздо важнее): семья ведет образ жизни, способствующий возникновению игровой зависимости, и об этом также пойдет речь в настоящей книге.

Неудивительно, что дети патологических игроков с гораздо большей вероятностью сами рискуют обзавестись игровой зависимостью, чем дети тех, кто играет мало или не играет вообще! Та же логика применима и в обратном направлении: если родители не играют в азартные игры, есть большая вероятность, что их дети во взрослой жизни не заинтересуются азартными играми или будут играть умеренно.

Но в нашем исследовании встречаются и другие случаи – более интересные и даже сбивающие с толку. Речь идет о детях патологических игроков, у которых не вырабатывается игровой зависимости, и о детях, выросших в обычных семьях, но которые сами становятся патологическими игроками. Как нам объяснить последний феномен – людей, чья игровая зависимость возникает словно бы ниоткуда? Данный вопрос и привел нас в конечном итоге к биографии Достоевского: ведь этот великий русский писатель XIX века не только писал об игровой зависимости – на протяжении значительной части взрослой жизни он сам был патологическим игроком.

Чем больше мы узнавали о подобных «нестандартных» случаях, тем интереснее было понять природу ненаследуемых факторов, из-за которых у Достоевского возникла игровая зависимость. В настоящем исследовании мы называем эту комбинацию факторов «эффектом Достоевского». Как станет очевидно из последующих глав, чтобы объяснить игроманию Достоевского – а возможно, и его литературные труды, – необходимо начать с изучения длинной и насыщенной биографии писателя. Это значит, что следует изучить его детские травмы и проблемы, с которыми он столкнулся во взрослой жизни, а также неудачные попытки их преодолеть.

Изучая поведение местных жителей, страдающих от игровой зависимости, мы быстро обнаружили проявления так называемого «эффекта Достоевского». Игровая зависимость не возникает сама по себе – это справедливо и для Достоевского, и для современных игроков. У многих участников нашего исследования прослеживается та же комбинация детских травм и взрослых проблем, что у Достоевского. Отсюда наше предположение: возможно, изучение его биографии поможет выяснить нечто полезное об игромании. В то же время анализ поведения современных игроков может помочь по-новому взглянуть на Достоевского.

Несколько забегая вперед, отметим один факт, который удалось выявить путем такого сравнения: патологический игрок, отмеченный писательским талантом, способен придать блеск даже собственной зависимости. Для нас Достоевский в 1862–1870 годах – это всего лишь игроман, который, однако, обладает феноменяльной способностью добывать из шлака своей зависимости золото прозы и экзистенциальной философии. Что же касается современных игроманов из Торонто, то они тоже являются рабами своей привычки, но, в отличие от Достоевского, им не хватает таланта, чтобы использовать ее как материал для романа.

Человеку, страдающему от зависимости, всегда хочется облагородить или даже романтизировать свое патологическое поведение. Рано или поздно так поступает каждый игроман, однако мало кому удается выйти на уровень, заданный Достоевским в романе «Игрок». Возможно, это наблюдение покажется особенно интересным для современных читателей этой книги – а также для психотерапевтов, которые часами выслушивают приукрашенные, но гораздо менее изящные объяснения от своих пациентов.

В какой-то момент мы осознали, что наш подход в точности соответствует тому, к чему призывал великий социолог Чарльз Райт Миллс в своем классическом труде «Социологическое воображение» [Mills 1959]. С точки зрения Миллса, смысл социологии состоит именно в создании связей между незначительными событиями и большими структурами, между личными сложностями и общественными проблемами и (в конечном итоге) между биографией отдельного человека и историей человечества. В конце концов, что есть общество, если не совокупная биография всех, кто в нем живет? И вместе с тем – что есть отдельная биография, если не рассказ о том, как человек проживает свою жизнь в ограниченных (или структурированных) условиях конкретного общества в конкретную историческую эпоху?