Жизнь не по рецепту. Посвящается жертвам домашнего очага

– Неужели до сих пор люди так плохо живут? В таких условиях? – он подошёл чуть ближе к деревянному шкафу со всяким хламом, – У матери Ксении скорее всего совсем трудно с деньгами. Ремонт у них дома последний раз делали лет десять назад, да и тот на скорую руку.

Он смотрел на Ксению из окна балкона пока тушил свою сигарету. Она так крепко спала, что даже свет от окна не мешал её сну.

– Будь честным с собой, Сань. Ты ничего не испытываешь к этой девушке. Не совершай ошибок, ты это уже проходил…

Измена стала привычным делом для него. Он, по-прежнему старался не обращать внимание на девушек, как правило они сами вешались на шею. Он мог переспать со старой приятельницей или бывшей женой одноклассника, у которой регулярно подстригался. Просыпаясь на следующее утро возле жены после очередного похождения, понимал, что эйфория от нового знакомства прошла и ненавидел себя за содеянное. Он надеялся, что однажды полюбит кого-то также как Карину, но этого не происходило. Ничего подобного он больше не мог ни к кому испытать.

Несомненно, он совершил немало ошибок в жизни и теперь сожалеет о содеянном. О чём Саша никогда не жалел, так это о своей работе. Он не всегда выбирал женщин по любви, но профессию выбрал именно сердцем. Здесь он точно не ошибся. Его работа – спасательный круг, когда он тонет в тяжёлых буднях. Если не она, то Саша бы пропал. Несмотря на профессию инженера, Саша всегда считал себя творческим человеком. Он ощущал себя то дирижёром на сцене, мастерски управляющим оркестром, то художником, терпеливо наносящим мазки на холст. Он творил и создавал, отдавая всего себя ремеслу механика.

***

Быть женой – значит любить, отдавать всё своим детям, мужу, дому. По-другому Ольга Кравцова не видела себя в этой роли. Саша сегодня снова задержался на работе, дольше обычного. Часы пробили половину первого. Её смущало не то, что муж задерживается, а то, что она теперь пьёт кофе не только днём, но и по вечерам. Она не помнила где, но вычитала что кофе после полудня вреднее для здоровья, чем алкоголь. Пить вино или коньяк Оля не хотела, это означало бы для неё переступить грань приличия. Выпить бокал вина за ужином, ещё и в компании себя самой, не считая спящих дочерей, означало для неё спиться в конец от несчастья. Забросив идею заснуть, она сидела у кровати за ночным столиком, смотря в небольшое круглое зеркало. Ночью, под холодным светом настольной лампы, Ольга разглядывала каждую морщину, которую знала наизусть. Так и не приняв их, она всячески старалась замазать эти мелкие паутинки тональным кремом. Морщины расстраивали и раздражали. Она женщина с добродушным лицом, высокими скулами, карими глазами и тёмно-каштановыми волосами. Оля любила много читать. От родителей ей досталась внушительная библиотека, которую она постоянно пополняла. Женщина ненавидела сплетни, предпочитая более полезное времяпровождение, от чего в её тридцать пять лет растеряла многих подруг. По молодости она часто слышала в свой адрес комплименты, что черты лица у неё как у ангела. Однако годы наложили свой отпечаток. Привлекательность куда-то улетучилась. Некогда ангельская мордашка с маленьким аккуратным носом и тонкими губами теперь покрылась мелкими морщинками.

– Неужели они не исчезнут? Особенно эта на лбу, самая противная! – Оля в сердцах перевернула зеркало лицом вниз.

Она не считала, что их с мужем отношения терпят крах, изменения в поведении мужа были для неё чем-то сродни наблюдением за домашним животным. У него то хорошее настроение, то он злится и обижается, по непонятным ей причинам. Поэтому в какой-то момент ей надоело даже спрашивать, что случилось, если настроение у супруга выдавалось паршивым.

***

Первые роды дались Ольге с большим трудом. Её очень беспокоили изменения во внешности, лишний вес, разрывы, растяжки. Оставаясь наедине с ребёнком, пока Саша на работе, она чувствовала себя крайне беспомощной. Временами, проходя мимо зеркала, приподнимала футболку, чтобы разглядеть растяжки на животе. Младенец на руках кричал без устали, лишая её сна и отдыха. Со временем она научится управляться с домашними заботами, с ребёнком на руках, но путь к этому был тернист и сложен. Почти всегда немытая посуда, здоровая домашняя еда стала редкостью, как и порядок в доме. Саша всячески поддерживал жену, срывался домой, стоило стрелкам часов показать шесть вечера. Возвращаясь в квартиру, он ощущал терпкий запах лекарств и заставал супругу на диване в гостиной, либо пытавшуюся укачать их дитя. Оля отчётливо помнит свой двадцать четвертый день рождения. Он прошёл незаметно. Ежедневная мойка посуды, уборка, тогда как на все предыдущие она закатывала громкие вечеринки. Оля никогда не укоряла мужа, не ревновала его, не требовала отчёта о том, где он задерживается. Верила, что он трудится и старается заработать как можно больше для их семьи, что, по её мнению, было вполне нормальным желанием любого мужчины. Они с Александром поженились сразу после годовщины смерти его тёти, а перед этим встречались целых три года. Они получили благословение не только тёти, которая уже записала дарственное на квартиру, но и от дедушки Саши, мнение которого много значило для избранника Оли.

***

Дети в деревне, как говорил Саша, растут медленнее, у них отличные от городских интересы. Городские же наоборот, взрослеют быстрее, даже огрызаться с родителями начинают раньше. Старшая их дочь любила родителей, но огрызаться научилась в десять лет. Подхватила эту привычку со школы-гимназии в которой училась. Мать Ольги до девятого месяца беременности настаивала и уговаривала, чтобы роды прошли в Москве и в паспорте у ребёнка было написано место рождения – «Москва». Саша был свободен от предрассудков общества, где считалось престижным родится в Москве. Хотя тайне от мужа Ольга испытывала гордость, что родилась в Москве не только она, но и её бабушка с дедушкой. В конце концов дело кончилось тем, что дочь родилась в Подольске. Свои дети всегда кажутся любому родителю умнее, красивее, талантливее других детей. Олю это поведение подруг и друзей раздражало, пока она не стала матерью. Лиза была настолько смышлёным ребёнком, что в три года уже умела читать, чем вызывала восторг и гордость у бабушки с дедушкой.

***

По-прежнему сидя у трюмо, Ольга погрузилась в воспоминания. Она как будто просматривала кадры из своей жизни, сидя в кресле на последнем ряду кинотеатра. В зеркало смотреть не хотелось, читать тоже, даже уснуть не получалось.

– Позвонить Саше? Узнать где он? Быть может ему нужна помощь? А чем я могу помочь? У него есть его коллега Вика, которая во всём помогает, – недавно они ели пиццу, и Саша упомянул Оле что Вика любит фруктовую пиццу. – Подумать только, гадость какая. Кто вообще мог придумать ананасовую начинку?

Именно в тот момент Ольга испытала ревность. Зерно сомнения дало первый росток. Золотой кулон, в форме православного крестика, блестел неподалеку от зеркала. Она угрюмо посмотрела на него и положила рядом золотые серёжки с изумрудом. Было время, они с Сашей справляли каждую дату, каждый праздник, годовщину первого свидания, первый поцелуй. Отныне это в прошлом, но когда именно они перестали следовать этой традиции, уже и не вспомнить. Это случилось задолго до переезда Саши в Краснодар. Кулон, подаренный на десятилетнюю годовщину, чуть ли не последний знак внимания со стороны мужа. С какого-то года они стали обмениваться денежными подарками. Иногда заранее говорили друг другу чего хотят на день рождения. Сюрпризов никто не устраивал, да и вообще дома стало холоднее. Она ощущала себя гораздо счастливее в те дни, когда дети были маленькими и нуждались в ней двадцать часов в день, даже скучала. Все трудности материнства со временем забываются. Их вытесняют счастливые воспоминания о чудесном периоде, когда твои дети были малышами. В то время даже её муж был более внимательным.

***

Они не ругались, просто перестали быть семьёй в привычном для неё понимании. Именно этого Ольга не ожидала, ведь её мать и отец живут душа в душу. За исключением того случая из детства, тогда отец ушёл из семьи на целый месяц, а мама плакала каждый день. Но когда он вернулся всё стало лучше и спокойнее прежнего. Ей было всего шесть лет, но она хорошо помнит, что именно с тех пор всё поменялось. Причины она не знала по сей день, но соседи давно поговаривали, что в то время папа нашёл женщину, с которой ему хотелось построить новую семью, а жить в обмане не хотел. Она порой собиралась напиться на редких встречах с подругами, и после таких посиделок высказать Саше всё, что о нём думает. Заплакать или закричать на него, может даже толкнуть. Но сама мысль об этом была странной, чужой, как будто принадлежала не ей, а высмотренной из сериала или вычитанной из книги.

«Не буду звонить. Наверное, занят. А может он спит с этой Викой? Не может быть! Он на такое не способен. Я хорошо его знаю, в нём нет кобелиной сущности, какая есть у мужей подруг. Те могли позволить себе флиртовать со мной даже в присутствии своих же жён» – думала Оля.

Фраза «я тебя люблю» стала привычной, без неё не заканчивался ни один разговор. Что не сказать об интиме, его в отношениях не было давно. С рождением второй дочери, он окончательно исчез из их семейной жизни. Полностью поглощённой воспитанием двоих детей Ольге, стало не до мужа.

В такие моменты они утешали и поддерживали друг друга:

«Это пройдёт, всё встанет на свои места…»

Когда Оле хотелось близости, Саша приходил смертельно усталым с работы, но Оля воспринимала это совсем иначе. Она решила, что их отношения перешли на новый этап. Им больше не нужны эти бессонные ночи, полные страсти и огня. Теперь они просто близкие и родные люди, которые относятся друг к другу с уважением и любовью. Будут вместе воспитывать детей, помогать друг другу во всём, встретят старость вместе. Оля не против нового этапа – спокойным платоническим отношениям. Даже более правильным казался такой уклад. Она занята детьми, покупками, уборкой, готовой, шитьём. Последнее, кстати, очень любила. Саша, переезжая переживал за жену, чтобы та не затаила обиды, но Ольга не из тех женщин, которые накручивали себя. По крайней мере, она так всегда считала и гордилась своим подходом к семейной жизни. Она прежде всего жена и мать, а любовницей она и не мечтала быть. Ей приятно обниматься, целоваться, лежать рядом с мужем, но сам процесс не приносил того удовольствия, о котором все говорили.

Глава 5

Спустя месяц в Подольск пришло настоящее лето. Было тепло, а местами даже жарко. В обычное рабочее утро Вика приняла приглашение Стаса подбросить её до работы. Он якобы находился неподалёку и захотел составить ей компанию. В то утро он ходил за ней по цеху, всё время пытаясь заполучить хоть немного внимания. После обеда, найдя новый повод снова зашёл в кабинет:

– Трубка стабилизатора полетела Саша её ремонтирует, а мы остались без работы, я уже распределил свою бригаду в другие цеха – гордо выпячиваясь вперёд, сказал Стас.

Они с Викой шли по еле освещённому коридору.

– Слушай Вика, ты заметила, что Саша одет во всё чёрное вот уже второй день?

– И что?

– Говорят, если человеку плохо, он подсознательно выбирает черную одежду.

Вика возмущённо посмотрела на Стаса:

– Чёрный цвет – это просто чёрный цвет, – отрезала она.

– Словом о цвете, сегодня в «Petro-bar» выступление Жени Руденко, я включал для тебя его песню «Чёрная сказка», помнишь?

– Что-то припоминаю…

– Не хочешь пойти со мной? У него есть другие песни хорошие, я уже и билеты купил, – Стас затаил дыхание в ожидании ответа.

– Стасик, извини меня, сегодня столько бумажной работы нужно закончить, сходите с Денисом, я слышала он любит такую лайтовую музыку. Ты же знаешь мой вкус на музыку, я «Пикник», «Арию», Виктора Цоя люблю послушать.

– Да всё нормально, я и собирался идти с Денисом, просто для приличия предложил тебе, а то ты столько работаешь.

Оказавшись в главном цехе, они увидели, как Саша и Денис доделывали рутинную работу, разобрали и собрали дважды мотор линии подачи, который другие уже похоронили. Ксения, забросившая свою работу, ворковала с Сашей, пытаясь завладеть его вниманием. Около месяца Ксения околачивалась возле Саши, тем самым то и дело нарушала трудовую дисциплину. В какой-то момент Вика как-то отпустила ситуацию. Пару раз ещё делала замечание Саше, он Ксении, та обижалась, но всё равно продолжала откровенно вешаться ему на шею. В целом цех действовал без перебоев, если они случались, Саша с лёгкостью их устранял. Поэтому можно закрыть глаза на этот служебный роман.

***

– Разве ты ожидала от меня другого результата? Мне нравится, что мы рядом. Уверен, что без тебя давно бы сдался, плюнул на все эти машинки и безделушки, – Саша, не отвлекаясь от дел, говорил с Ксенией.

– Я верю в тебя и твои способности. Ты обладаешь талантом наделить даже самую бессмысленную вещь полезной. Это очень возбуждает.

– У меня не было отца, но дедушка, заменивший мне его, успел научить важным вещам. Я даже не предполагал, что простое прикручивание шурупа может кому-то показаться привлекательным.

– Я не встречала раньше таких мужчин. С каждой секундой всё больше в тебя влюбляюсь.

– Ты льстишь мне, это лишнее. Нужно уметь заинтересовать мужчину умом, сообразительностью, а не лестью и бессмысленными похвалами, – пригрозил Саша.

– Поверь, я не пытаюсь заинтересовать тебя, я рада просто находится рядом.

Саша одарил Ксению взглядом полным скептицизма и недоверия. Он уверен, что Ксения пытается всеми силами понравиться.

***

К семи часам вечера цех был пуст. Вика поела фаршированных перцев на ужин. Ей нравились эти перчики, особенно они вкусные у поварихи из местной столовой. Домашняя еда напоминала ей о том времени, когда всего год назад она была примерной женой. Около девяти вечера Саша вернулся из дома и готов был приступить к работе. Они прошли в цех, где готовились пластиковые гранулы. Так как все молодые сегодня уехали на концерт, Саша попросил Вику о помощи в цехе. Потом он поможет приготовить заявки, ответить заказчикам, составить оперативный отчёт для Михаила. В общем всё что Вика не успеет сделать, пока будет помогать ему. Они уже неплохо ладили и даже любили шутить друг с другом.

– Что у тебя с Ксенией? – начала Вика, передавая Саше коробочку с шурупами.