Жизнь не по рецепту. Посвящается жертвам домашнего очага

– Ничего! У нас дружеские отношения, нам хорошо вместе, но не более.

– Это не любовь?

– Нет, это скорее страсть, – Саша открутил один из шурупов с крестообразной головкой и подал Вике, оставаясь при этом совершенно равнодушным к заданному ею вопросу.

Судьба им улыбнулась, и с редуктором ребята управились быстро. Точнее Вика даже не помогала коллеге, в основном сидела рядом, изредка выполняя просьбы – «подержи вот тут», «потяни чёрный провод», и прочее. К десяти часам вечера, пройдя в рабочую столовую Вика с Сашей разогрели чай. На столе лежали только сушки из магазина и пара булочек с вечерней смены. Саша чувствовал себя неловко в компании Виктории, несмотря на то, что они обсуждали многие рабочие моменты. Ему Вика казалась немного странной, холодной девушкой. Долгое время он искал в ней черты характера, которые его покойному другу могли понравится. Не найдя, ещё больше путался в своих ощущениях. Она строга с коллегами, требовательна к себе, даже на похоронах не позволила себе всплакнуть. Помнится, когда он хоронил своих близких родных, Ольга всегда много плакала, бывало даже не могла успокоиться и по несколько дней. Это виделось верной и правильной скорбью, хоть он и сам не мог плакать. Долгое время Вика отталкивала от себя именно таким поведением на похоронах Владимира. По этой причине он сомневался принимать ли от неё приглашение на работу. Потому что даже не догадывался, чего можно ожидать от женщины, которая не плачет на похоронах мужа.

– Если вы хотите что-нибудь вкусное к чаю, я могу сбегать в магазин, – спросила Вика, протирая мокрые руки полотенцем.

– Нет, что ты! Я давно отвык пить чай со сладостями. Хотя, когда на обед вы с Мишей приносите конфетки, никогда не отказываюсь. Думаю, не стоит идти куда-то в такое позднее время. Наверное возраст сказывается, не уверен конечно, но кажется раньше во мне было больше романтики.

– Во мне тоже, и всё же лучше перекусить, так как вам всё-таки придётся сдержать обещание.

– Конечно, я с радостью помогу тебе, мне самому хочется разобраться, что к чему.

– Думаю вам это пойдёт на пользу.

– Всё хотел спросить. Кто тебя заменяет, если ты болеешь или уезжаешь куда-нибудь?

– Никто, я не болею и не уезжаю, – улыбнулась Вика.

– Такое бывает?

– Бывает, если хочешь добиться чего-то, и наоборот, если ленишься, то ищешь отговорки. Но Михаил во всём и всегда может меня заменить. Конечно он редко бывает с нами последний год, у него ведь фонд, и другие компании, которые требуют внимания. Но в те дни, когда я была на похоронах Володи, наш шеф отвечал за всё. По рассказам коллег, он вполне неплохо справлялся.

– Прям таки героически с твоей стороны. Любопытно, как ты работала, когда жила с Володей? Неужели он не был против такого графика?

– Был, но и он привык. Только я была более прилежной, старалась к семи вечера всё закончить и бежала домой. Тогда мне было куда бежать. Сейчас я замужем за работой, – Вика подвинула к Саше его бокал с горячим, терпким кофе.

– Я знал Владимира только с лучшей стороны, но не знал его настолько близко, чтобы быть приглашённым на вашу свадьбу, поэтому мы с тобой и не познакомились.

– О, Саша, – возразила Вика, – свадьбы у нас и не было, вы ничего не пропустили. Его сестра до сих пор упоминает при наших разговорах об этом. Мы с ним расписались и отпраздновали это событие бокалом шампанского.

***

Виктория и Саша прошли в кабинет. Каждый за своим столом принялся перекладывать бумаги. В комнате воцарилась тишина, слышно только шуршание стопки заявок и звук клавиатуры.

– И всё же, – начала Вика, положив руки на стол, при этом стараясь грациозно держать ручку, создавая образ эксперта, – мне не понятно, почему люди держатся за брак, в котором нет ни любви, ни взаимопонимания. Вы мне этого конечно сами не сказали, но Ксения об этом доложила всем в коллективе. Мне кажется, если вы изменяете жене, то не проще ли развестись?

– Ради детей, – буркнул Саша.

– Ради детей? Эта ситуация мне до боли знакома. Мои родители тоже приняли решение держаться за брак, который существовал только на бумаге. Они думали, что тем самым делают лучше, но ничего хуже для нас они и придумать не могли. С детства я видела мать и отца, которые не держались за руки, не обнимались, не щебетали мило. Они даже спали в разных комнатах, хотя общая спальня – это гнёздышко влюблённых, где они могут укрыться от всех наедине друг с другом. И вот, наблюдая эту картину, я стала воспринимать такую модель поведения как норму отношений между мужчиной и женщиной. Не трудно догадаться, что из меня выросла девушка, которая вместо женского тепла излучает отталкивающую прохладу.