Хищник Джаг

– В одну прекрасную ночь, когда мы остановились на ночлег, прекрасная птичка улетела...

– Вы позволили ей уйти?

Патч горько улыбнулся.

– На прощание она оставила в моем теле несколько сантиметров стали.

Тут, наконец, Джага осенило.

– Так вот отчего у вас шрам на груди!

– Именно от того!

– И вы никогда не пытались найти ее?

– Нет. Это ни к чему. Запомни, мой мальчик, насильно мил не будешь. Я был без ума от нее и думал, что мало-помалу она привыкнет ко мне. А в действительности произошло все наоборот. Каждый день, каждый час, проведенный ею рядом со мной, наполнял ее сердце лютой ненавистью. Рано или поздно чаша терпения должна была переполниться. В ту ночь она отдалась мне с таким пылом, словно была без ума от любви... Мне показалось, что я добился своего, что те чувства, которые я испытывал к ней, вернулись ко мне сторицей... На самом же деле она хотела просто-напросто измочалить меня, усыпить бдительность, превратить в полуоглушенного, пресыщенного физической близостью самца, одуревшего от усталости и совершенно беззащитного. Именно тогда она и пустила в ход кинжал. В ту ночь клинок не только проткнул мою дубленую шкуру... Скажу прямо: когда ко мне вернулось сознание, я не шевельнул даже пальцем, чтобы спасти свою жизнь. Для меня все было кончено. Я лежал под звездным небом с кинжалом между ребер и ожидал конца пути. Но, судя по всему, мой час тогда не пробил, раз уж я сижу здесь и изливаю перед тобой душу!

– Чертовски романтическая история, – восхищенно произнес Джаг. – Никогда бы не подумал, что такое может произойти с человеком вашей закалки!

– Я тебе рассказал все это, – вспыхнул Патч, – вовсе не для того, чтобы ты смотрел на меня глазами вареной рыбы. Я добиваюсь лишь одного: ты должен выбросить из головы всякие дурацкие мысли по поводу женского пола. Девок нужно воспринимать такими, какие они есть, и упаси тебя Бог думать о них больше, чем они того заслуживают. Ты должен научиться определять их истинную цену – ничто в кубе. Они хороши лишь тогда, когда надо приготовить пожрать, лечь в постель с мужчиной и наплодить байстрюков вроде тебя. Все остальное – просто ерунда. Они не похожи на нас, их головы забиты всякой противоречивой чушью и, если с ними слишком часто иметь дело, можно плохо кончить! Ты понял меня?

– Я буду очень осторожным, – пообещал Джаг, – вам не придется краснеть за меня.

Патч неторопливо кивнул.

– Да. Все это не больше, чем слова. С таким же успехом можно мочиться против ветра! Ладно, давай замнем это дело. Я с некоторых пор наблюдаю за тобой, когда ты моешься, что, кстати, происходит не так уж часто, и мне кажется, что ты парень уже достаточно развитый, чтобы загнать шершавого под кожу!

Новость не прибавила Джагу радости.

– Вы действительно считаете, что мне уже пора?.. – встревоженно спросил он с мрачным выражением на лице.

– Тут дело не в возрасте, – ответил Патч, пожимая плечами, – а скорее в размерах. И вот тут ты можешь мне поверить: уж если я говорю, что у тебя подходящий калибр, значит, так оно и есть. Сейчас я закончу смазывать сапоги, и мы отправляемся!

– Как, уже?

– Мы и так слишком долго ждали, если хочешь услышать мое мнение. Раз машинка в рабочем состоянии, она должна работать. Когда оружие готово выстрелить, его нужно разрядить!

Глава 14

Грязно-розовый фронтон низкопробного борделя возвышался среди нескольких развалюх по соседству со старым полуразрушенным гаражом.

Какой-то мазила, напрочь лишенный таланта и воображения, намалевал на фасаде жуткие создания, не забыв щедро наградить их могучими грудями и ягодицами. При этом он поставил их в такие откровенные позы, что неискушенному зрителю не приходилось гадать, что же кроется в самых сокровенных местах их слоновьих телес.

Если верить транспаранту, натянутому поперек входа в заведение и написанному тем же горе-художником, речь шла о "Последнем Эротическом Саде" перед пустыней. Этакий оазис страсти.

– Вы считаете, что выбрали подходящий момент для развлечений? – пробурчал Джаг, не спеша покинуть седло, тогда как Патч уже деловито привязывал повод своей лошади к коновязи, тянущейся вдоль всего фасада борделя.

– Я тебе уже все сказал, что думаю по этому поводу. Слезай, приехали!

– Меня несколько смущает моя внешность. Может быть, стоило бы немного подождать, а?

Джаг намекал на свой в который раз расквашенный нос, на желто-черные фонари под глазами и ухо, которое пришлось прижечь раскаленной иголкой.

– Этим дамам плевать на твою внешность, – расхохотавшись, заявил Патч. – Главное – у тебя есть все необходимое, чтобы оказаться на высоте на всех уровнях!

– Но я не совсем в форме: болит спина и все остальное, к тому же у меня повязка на боку...

Взмахом руки Патч решительно отмел все аргументы Джага.

– Ерунда, всего лишь царапина. Она не помешает тебе покувыркаться: что же касается твоих шрамов от бича, то они лишь придадут тебе веса в глазах слабого пола. Женщинам нравится тело в шрамах: это их возбуждает и пробуждает материнские чувства. Ну, давай, пошевеливайся!

Побежденный, Джаг, скрепя сердце, повиновался.

На красных задницах, намалеванных по обе стороны от входных дверей, предлагалось "меню" заведения с указанием услуг и цен на них.

– Ну же, шевели ногами! – по-отечески нежно велел Патч, подталкивая Джага в грязный, провонявший кислятиной холл.

Внутри их ждало такое же жалкое зрелище, что и снаружи. Тот же неизвестный халтурщик приложил свою бесталанную руку и здесь, усеяв стены безобразными росписями, на которых диспропорция решительно брала верх над реализмом. Все нарисованные им девицы поражали воображение слоновыми крупами и грудями-монгольфьерами. Чтобы клиенты валом валили сюда, близость пустыни действительно должна была серьезно сказываться. При виде всех этих карикатурных телок, пузырящихся округлостями, Джаг побледнел и почувствовал головокружение.

Смуглый щуплый человек, стоявший за стойкой бара, прилежно протирал стакан полотенцем не первой свежести. Чуть в стороне, устроившись за круглым столиком, две полураздетые девицы раскладывали пасьянс.

Они поднялись одновременно, скорее по привычке, чем из любви к своей профессии. Обе выглядели усталыми и равнодушными, собственно, так оно и было на самом деле. Вблизи их серые лица, несмотря на толстый слой яркого грима, выражали лишь глубокую усталость и разочарование таким существованием, их бесформенные тела без лишних слов свидетельствовали о бурно проведенной молодости.

– Привет, красавчики! Пришли поразвлечься, спустить пары? – квакнула одна из них, в то время как ее товарка выписывала круги вокруг Джага, прикидываясь невинным ягненком.

– Пошли вон, стервы! – рявкнул Патч. – И пусть к нам придет ваша хозяйка! Я хочу, чтобы для малыша предложили самый лучший товар, который имеется в этом доме! У него сегодня премьера и мне бы не хотелось, чтоб он набил оскомину, еще не распробовав толком угощения!

Как по мановению волшебной палочки, перед ними, вертя тощим задом, тут же появилась карикатура на женщину, нечто шелестящее, расфуфыренное и утыканное перьями, словно дичь, поданная к праздничному столу. Лицо хозяйки покрывал такой яркий, крикливый макияж, что на нее можно было смотреть только прищурившись.

– Ой, какой хорошенький! – закудахтала она, разглядывая Джага. – Мы найдем для него кое-что подходящее. У меня есть идея. Можете мне поверить!

Они пошли следом за ней через грязный коридор, из которого можно было сразу же попасть в комнаты без дверей. Входы в них прикрывали засаленные, усеянные подозрительными пятнами портьеры, из-за которых доносилось громкое прерывистое дыхание, мягкий грудной смех, стоны и прочие специфические звуки.

Через щель неплотно задернутых портьер растерявшийся Джаг заметил переплетение раскиданных ног, груду причудливо развернутых, покачивающихся женских тел, занятых удовлетворением клиента, которого практически не было видно из-под насевших на него жриц платной любви.

Патч ухватил парнишку за руку в тот самый момент, когда он уже развернулся к выходу, чтобы дать деру.

– Нужно все испробовать на себе, дружок.

"Мадам" оставила их в так называемом "зале ожидания", который был не чем иным, как огромной ванной комнатой.

– Что здесь делают? – встревожился Джаг, обнаружив баки, наполненные горячей водой. – Я думал, мы пришли сюда, чтобы...

– Сначала мы помоемся... Таковы правила.

– Но я же не грязный!

– Конечно, нет. Вот только кислый запах псины, которой от тебя разит, – от него дохнут даже комары и мухи, – это откуда, как, по-твоему? А ну-ка, марш в воду!