Шатун. Дитя без глазу

Неспящие. Миротворец
Зеев Дровален

«Кто бы мог подумать, что люди будут впадать в зимнюю спячку, как медведи? Мы считали, что нашли долгожданную вакцину от смертельного вируса, но на деле получили нечто другое. Конечно, всеобщая вакцинация под эгидой ООН спасла население Земли от вымирания, но теперь мы столкнулись с другой, не менее важной проблемой. И эта проблема не «спящие», а те, кто по какой-то причине не подвергся вакцинации и выжил. Теперь они бродят по зимним обезлюдевшим городам представляя собой опасность, как для «спящих», так и для самих себя. Мы называем их «шатуны». Из доклада Шведского представителя в Совете Безопасности ООН. 10 июня 2018 .»

«Неспящие» – это не продолжение рассказа «Шатун». Это самостоятельная большая история, где читатель встретится с уже знакомыми героями. «Миротворец» – всего лишь начало этой истории.

Зеев Дровален

Неспящие. Миротворец

Часть первая. Шатун

«Николай, Николай, сиди дома не гуляй!»

Русская народная песня.

Глава 1

Крысы! Чертовы крысы! Миллионы, миллиарды чертовых прожорливых крыс! Чтоб им лопнуть.

За промерзшим окном завывал ветер и пригоршнями бросал в стекло мелкую снежную крупу. Близились сумерки. Соседняя многоэтажка была уже почти не видна.

Николай стоял посреди кухни и растерянно смотрел на растерзанные ящики с сухими припасами. И до чего же умные твари. Крысы прогрызали дыру в стенке ящика, съедали все его содержимое, и затем, прогрызали новую дыру в соседний ящик. И так далее, так далее, так далее…

Ящики стояли штабелями вдоль стены, занимая почти половину площади кухни, превратившейся на зиму в кладовую. Так вот, начинали крысы именно с верхнего ряда. Если бы принялись сначала за нижний, то все бы обрушилась, стоило только нижним ящикам опустеть. Удивительно! Впрочем, чему удивляться. У крыс наверняка есть колоссальный опыт по опустошению складов с едой.

Николай стал аккуратно разбирать и сортировать все, что осталось от его надежды без проблем пережить период спячки. Сортировать оказалось почти нечего. Те ящики, до которых добрались грызуны, были аккуратно вычищены. Нетронутыми остались нижних полтора ряда. В каждом ящике хранился почти один и тот же комплект продуктов: лапша быстрого приготовления, сушеные хлебцы, полукилограммовый пакет с вяленой индейкой, а в некоторых ящиках с говядиной или с рыбой, гречневая крупа, пакет с миндалем, ну и соль, перец, горчица. Крысы только соль не тронули. К счастью, еще оставались коробки с консервами. Но их не так много. Три коробки с тушеной говядиной, по тридцать шесть банок в каждой, и три коробки с цыпленком. До конца зимы не дотянуть.

Ветер за окном загудел с новой силой. Соседняя многоэтажка совсем скрылась за бело-серой пеленой снежного вихря. Ну, что ж. Лучшей погоды для прогулки ожидать сложно. Метель надежно замаскирует следы. Только вот будет ли смысл в этой вылазке? В первую зиму все продовольственные магазины были набитый едой. Во вторую – уже почти все вывезли. А сейчас, даже сложно сказать, что его ждет. Разве что, где-нибудь, что-нибудь, как-нибудь завалялось. Но если крысы добрались даже сюда, на шестнадцатый этаж, то что говорить о магазинах? Одна надежда, что найдутся консервы.

Николай подошел к окну. Раньше он его завешивал толстыми одеялами из опасения, что тепло из квартиры будет заметно на тепловизорах ловцов. Но потом перестал. То ли тепловизоров у ловцов не было, то ли им неинтересно было выискивать одинокого шатуна в огромном городе. А может быть, у них были более важные дела.

Последний раз Николай столкнулся с небольшой группой ловцов около двух месяцев назад. В самом начале сезона спячки. Уже подморозило, но снег еще не выпал, и можно было выходить из подъезда, не боясь оставить следы на свежем снегу.

Тогда Николай решил последний раз прогуляться. Подышать воздухом перед долгой зимой. Светило солнышко, небо было необыкновенно голубым и бездонным. Даже обезлюдевший город казался не таким уж мрачным и мертвым. Хорошая погода, прекрасное настроение – все это притупило бдительность. Обычно в сезон спячки Николай передвигался по городу мелкими перебежками, от укрытия к укрытию. И прежде чем выйти на открытое пространство, долго прислушивался и внимательно осматривался. Но больше прислушивался. В безлюдном городе улицы вовсе не были пусты и безмолвны. Ветер гонял по чуть поддернутой инеем земле сухие шелестящие листья, которые никто не убирал. «Перекаркивались» вороны или какие-то похожие на них черные птицы. Время от времени слышался собачий лай. Как только люди исчезли с улиц, их тут же начали делить между собой собачьи стаи. Одно непонятно, чем они питались. Помойки все опустели еще две недели назад. И дальше всю зиму, разумеется, пополняться не будут. Некому пополнять. Но собаки как-то выживали. И в первую зиму, и во вторую. И сейчас выживут. И кошки, и крысы, чтоб они были неладны. Но это, конечно, касалось только бродячих животных. Домашние питомцы, запертые в квартирах вместе со своими заснувшими хозяевами, все погибли в первую же зиму. Наверное, не обошлось бы без трагических случаев, но впавшие в спячку люди были совершенно несъедобны. Вероятно, какой-то природный защитный механизм…

Ветер закружил и понес вдоль улицы пожухлые листья. Из-за угла вышла большая серая собака. Она с интересом проводила взглядом ворох кружащихся листьев и едва слышно тявкнула. Николай остановился. Не то чтобы он испугался, проверенная винтовка за плечом – хорошая гарантия от неприятностей. Но все же…

Собака повернула морду в сторону Николая и втянула носом воздух. Она тоже не боялась. Точнее, Николай ее совершенно не интересовал. Мельком взглянув на него, она чуть вильнула хвостом и медленно пошла вдоль по улице в сторону пустынного перекрестка. Пока Николай раздумывал, идти ли ему дальше или лучше повернуть обратно, его ладони коснулось что-то холодное и мокрое. Это была еще одна собака. Она неслышно подошла сзади и коснулась носом его руки. И она была не одна. Оказывается, целая стая крупных псов стояла за спиной Николая, пока он любовался видом пустынных осенних улиц. Ему стало не по себе. Как самонадеянно он уповал на свою винтовку. Если псы бросятся все сразу, и пулемет не поможет…

Но они не бросились. Они вообще на него не смотрели. Та, что коснулась носом ладони, видимо, просто предупредила, что они здесь. Чтобы Николай не дергался и не шумел. Вся стая внимательно следила за движениями вожака. Они, похоже, охотились. Или… Нет, это что-то другое. Что-то совершенно непонятное, необычное. Собаки вообще так себя не ведут. Хотя, откуда ему знать, у него и собаки-то никогда не было. Если не считать маленького щенка, которого он подкармливал в первую зиму, да и тот потерялся во время очередного погрома. Стая медленно двинулась за вожаком, обтекая Николая с двух сторон. Они что-то видели или слышали, чего не видел и не слышал он. Вожак впереди замер и вильнул хвостом. Стая тут же, не замедляя движения, разделилась на две части, словно поток воды, встретивший на своем пути препятствие. Теперь они шли, прижимаясь к стенам домов. И если бы кто-то мельком посмотрел на улицу со стороны перекрестка, то едва ли бы что-то заметил.

Николай на всякий случай последовал примеру стаи и, стараясь ступать как можно тише, перешел с проезжей части на тротуар. Лохматая черная псина впереди неодобрительно дернула ушами в его сторону. Видимо, навыки бесшумного передвижения у Николая были не на высоте.

Он осторожно присел у высокого крыльца магазина женской одежды. Стеклянные витрины были закрыты металлическими щитами. Щиты были сильно помяты, словно кто-то пытался проверить их на прочность кувалдой. Почти на каждом красовалась свежая надпись, сделанная ярко-желтой краской из баллончика. «Мы не спим! Мы идем!» Такие надписи время от времени появлялись, то на стенах, то на облезших рекламных щитах. Кто не спит? Куда идут? Сначала Николай думал, что это дело рук ловцов, и предупреждение предназначалось для таких же, как он шатунов. Но прошлой зимой увидел, как ловцы закрашивают подобную надпись на воротах Городского Парка.

Николай затаил дыхание. Сейчас и он услышал. Какой-то посторонний звук примешался к уже привычным шумам безлюдного города. То ли треск, то ли скрежет. Доносился он со стороны перекрестка. Николай осторожно снял винтовку с плеча. Это был недорогой, но очень хороший охотничий карабин ТОЗ. Модифицированная под охотничье оружие старая добрая винтовка Мосина. Простенький оптический прицел не был верхом совершенства, но основную свою функцию, прицеливаться, выполнял. Через него Николай хорошо видел перекресток. Ничего особенного. Мертвые светофоры, облезшая вывеска Сбербанка на торце здания, чуть покачивающиеся от ветра дорожные знаки. Вдоль пешеходной зебры пробежал маленький смерч из листьев. Они закружились затанцевали в лучах холодного осеннего солнца. Вместе с ними закружилась и затанцевала в воздухе маленькая белая бумажка, то ли обертка, то ли фантик.

Николай упер локоть в крыльцо, чтобы винтовка не раскачивалась. Что это была за бумажка, не разобрать. Да это и неважно. Важно то, что она была очень белой и очень чистой.

Николай напряг вслух. Шелест листьев, едва различимый скрип дорожных знаков, гудение ветра в щелях между металлическими щитами. И вот он опять, этот звук! Едва различимый, совсем на пороге слышимости и поэтому совершенно непонятный. Словно пустой жестянкой скребут по стене. Резко и коротко. Потом пауза, и опять. И снова пауза. Порыв ветра бросил в лицо смесь песка и мусора. Николай на секунду зажмурился. Нет. Никакая это не жестянка.

Когда он открыл глаза, гадать уже было незачем. Из-за угла на перекресток вышел человек в камуфляжной военной форме. На его шее висел автомат с толстым стволом. Следом вышел еще один, а за ним еще, и еще. Всего ловцов было пятеро. У одного за спиной из небольшого рюкзака торчала длинная антенна, и он что-то говорил в микрофон, висевший на груди. Потом послышался знакомый треск, и невнятный голос что-то проскрипел из динамика радиостанций.

Ловцы вели себя крайне беспечно. А, с другой стороны, чего им опасаться. В обезлюдевшем городе они были хозяевами. Причем хозяевами полновластными и бесконтрольными, со всеми вытекающими из этого последствиями.

Первый ловец лениво оглядел улицу и наконец заметил собаку, стоящую посреди проезжей части. Солнце светило ему в глаза и прижавшуюся к стенам домов стаю, он не видел.

– О! Собака! – радостно сказал он и поднял автомат. – Расплодилось их…

– Отставить! – по-военному коротко остановил его шедший сзади высокий широкоплечий ловец. – Труп кто убирать будет?

– Так сожрут же труп! – весело возразил целящийся. – Или другие собаки, или крысы, или шатуны!

Стоящая посреди улицы собака вдруг фыркнула, тряхнула головой и, развернувшись, потрусила в обратную сторону. Затем остановилась, посмотрела на ловцов и опять затрусила дальше.

– Зовет, кажется, – удивился ловец с автоматом и пустил ствол. – Посмотрим?

Старший с сомнением посмотрел на слепящее глаза осеннее солнце, из-за которого трудно было что-то различить на тенистой улице. Но видимо, им было все равно, куда идти.

– А что там? – спросил он у ловца с рацией.

– Через два квартала городской парк. Потом стадион…

– Понятно. Тогда, вперед.

И ловцы свернули на улицу, где буквально в двадцати метрах от перекрестка выглядывал из-за крыльца Николай. Вот же черт! Николай опустил винтовку и присел. Если прямо сейчас броситься бежать, то до ближайшего угла метров сорок. Вполне успеет. Стрелять они по нему не станут. Ловцы и назывались «ловцами» потому, что должны были ловить «шатунов» живыми. А если станут? В ноги, допустим! А промахнуться и попадут не в ноги?

Шаги ловцов приближались. Их внимание было приковано к удаляющейся нахальной трусцой собаке, да и солнце светило в глаза, так что затаившуюся в тени стаю они не замечали.

Их пятеро, мелькнула сумасшедшая мысль. В магазине как раз пять патронов… Да, нет… Что за глупости…

Шаги приближались. Бежать уже совсем поздно. Ну, поймают так поймают. Что ему грозит? Оздоровительно-трудовой лагерь в теплых краях, где нет зимы, и никто не впадает в спячку. Или работа на ловцов и охота на таких же бедолаг, как и он. Все ловцы, в принципе, это бывшие шатуны.

Шаги смолкли.

– Это что… – послышался недоуменный голос.

– Ха! Смотри! Еще собаки!

Затем рычание, испуганные крики, звук передергиваемого затвора, опять рычание, опять крики. Короткая глухая очередь из автомата, и опять крики. Затем яростный лай и быстрый топот ног.

Николай испуганно выглянул из-за крыльца. Все пятеро ловцов поспешно удирали в сторону перекрестка, оставив на месте сражения обрывок штанины, каску и автомат. Собаки с лаем неслись за ними, то и дело, хватая за пятки. И было в этом «хватании» что-то издевательское. Ловцы свернули за угол и исчезли из виду. Стая исчезла вслед за ними, и теперь лай эхом разносился по ближайшим пустынным улицам.

Николай поднялся и обернулся на все так же удаляющуюся вдоль улицы собаку. Словно ничего не произошло.

Что это было? Очень странная стая…

Хотя мало ли странностей случилось в мире за последнее время. Эпидемия птичьего гриппа, который вдруг мутировал в штамм смертельно опасный для человека. Обезлюдевшие города, погромы, беспорядки. Затем, долгожданная вакцина, черт бы ее взял.