Блюз Мертвого Города

Блюз Мертвого Города
Зенон Тезарх

Детектив познавший ужас Чёрной погибает, но на этом его история не заканчивается. В Мертвом Городе его ждёт посланник Пророка и дорога к древнему демону, мощеная ужасами загробного мира. Стоит ли боятся Смерти тому, кто уже мертв, или есть вещи еще страшнее?

Зенон Тезарх

Блюз Мертвого Города

Огромная душевая. Воздух густой и влажный, предметы в отдалении размыты из-за пара. Свет едва освещает стены. Запах сырости вторгается в легкие, от пара слезятся глаза. Из некоторых душевых идет вода. Тяжелые капли обрушиваются на пол, разнося вокруг влажное эхо. Душевые по периметру вдоль стен, их не меньше дюжины. Все пусты.

Я не понимаю, что делаю здесь.

Грубый удар под колени. Я падаю на пол, касаясь ладонями грязного кафеля, теряя контроль.

Твердое и холодное упирается в затылок. Ствол пистолета. Мурашки пробегают от позвоночника до макушки. Ощущение беспомощности, унижения подступает как тошнота.

Звука я не услышал. Глухой хлопок и тупая боль, какая бывает, когда случайно ударяешься головой. Пуля входит в череп. Сознание кричит в отчаянии и рассыпается фейерверком. Я не успеваю даже вскрикнуть.

Я – разбитое зеркало, осколки которого теперь отражают бесконечность.

***

Задыхаясь, я втянул воздух в легкие и закричал как загнанное животное. Крик слился с монотонным звуком клаксона.

Я проснулся. Руки затекли на руле и гудели от недостатка крови. Во сне я, вероятно, нажал на сигнал, но он не сразу разбудил меня. Крепко же я спал.

Голова гудела, как с крепкого похмелья – места для мыслей в почти не оставалось.

Постепенно я вспомнил дом, Макса, дневник Серафимы. Её саму и тот ужас, что остановил моё сердце.

Но то был не сон. Я был там. Мог вспомнить все детали. Все было наяву, от запаха кофе, до мягкого тепла кота и пустых глаз монахини, так и не получившей прощение. Я почувствовал, как реальность плавится и мне все труднее сохранять форму предметов. Наверное, это чувствуешь, когда сходишь с ума. Я встряхнул головой.

Распятье. Я посмотрел на заднее сидение. Дневник лежал там, где я его оставил. Почерневший металл зловеще выступал между пожелтевших страниц. Значит эта часть кошмара не приснилась. Сгнившее, изъеденное крысами лицо блогера возникло перед внутренним взором. Сотни черепов с его банданы издевательски скалились, будто смеясь надо мной.

Сердце заколотилось, я почувствовал озноб. Ощущение пустоты в солнечном сплетении, какое бывает, когда осознаешь, что чудом избежал смерти. Машина пролетает в полуметре от тебя или пуля царапает щеку. Жизнь дает второй шанс, а рассудок трещит, помня холодное касание.

Не мешкая я схватил дневник с заднего сидения и вышел из машины. От старой книжицы разило ужасом и безысходностью.

Профессиональное любопытство поманило открыть и прочитать, но инстинкт самосохранения взял верх – слишком живо было воспоминание случившегося.

Я замахнулся и бросил дневник в лес. Страницы трепыхались в полете будто крылья испуганной птицы. Дневник упал среди увядших листьев и затих. Может стоило сжечь его или закопать. Мерзкое чтиво словно оставило грязь на моих руках. Никогда больше не хотел я касаться этих страниц, испачканных смертью.

Машинально взял в руки телефон: посмотреть количество новых сообщений или пропущенных звонков. Открылся рабочий экран, я потянул его вниз, чтобы посмотреть сводку сообщений, но реакции не было. Я попробовал еще раз, снова и снова. Постучал ногтем по стеклу, а потом попытался выключить его. Вдавив кнопку в корпус, результата я не получил.

Я выругался и бросил смартфон на переднее сидение. Непросто будет доехать без навигатора. Разве что доставшаяся от отца карта и дорожные указатели помогут найти дорогу.

Машина завелась легко, и я тронулся.

Полчаса я ехал как во сне. В голове мелькали образы недавних событий. Диссонанс между сном и явью внес ощутимый разлад в мои чувства. Глубоко внутри поселилось недоверие к реальности. Неудивительно, однажды она меня уже обманула.

После часа езды во мне шевельнулась тревога. Что-то было не так. Ощущение словно заходишь к себе домой, но что-то не на месте, а что именно – сказать не можешь.

Осознание вспыхнуло как сверхновая и разлилось по телу дрожью: за час я не встретил ни одной машины, ни одного человека или животного. Я будто ехал через декорациии еще не отснятого фильма.

Знаки были на месте. Через три километра я свернул на автостраду, и она была пуста как взлетная полоса. Вот это уже не нормально.

Управляя одной рукой, я взял телефон и попытался позвонить другу, но телефон по-прежнему глухо висел и не реагировал на мои нажатия.

Небо.

Восприятие мира и профессиональная внимательность к деталям будто подвели меня. Я лишь сейчас заметил, что небо было красновато-желтого оттенка, цвета хлора, как в одном фильме про Первую Мировую, «Атака мертвецов», назывался кажется.

Я свернул на обочину к заправке. Не может, чтобы и там никого не было. Эти парни как заведенные работают.

Приземистое и унылое здание заправки, цвета вывески потускнели.

Истуканы бензоколонок молчаливо ожидали голодных машин, но снующих работяг видно не было.

Дверь оказалась не заперта, я зашел внутрь.

Пустой прилавок, выключенный телевизор. Часы, которые остановились на половине пятого.

Товары беззащитно лежали на витрине и на стойках. Рекламные буклеты, жвачка, напитки, батончики. Куча мелочей по завышенным ценам.

Я взял банку содовой. Поддев пальцем кольцо, по привычке убрал банку подальше, чтобы напиток не облил одежду. Кольцо подалось, металл прогнулся, раздался щелчок. Я будто открыл банку с водой. Газа внутри не было.

Сделав глоток, я поморщился. Газировка старая и выдохшаяся. Пить такое можно с трудом. Я положил банку на прилавок и взял батончик.

Ситуация повторилась, шоколад горчил, орехи на вкус напоминали бумагу.

Я зашел за прилавок и обследовал внутренние помещения. Вещи лежали в повседневном порядке, ручки, журналы. Чашка с чаем покрытая мохнатыми островками плесени. Недоеденная лапша быстрого приготовления с похожей судьбой.

Везде царил запах затхлости, как в помещении куда давно не проникал свежий воздух.

Выйдя на улицу, я постоял какое-то время прислушиваясь к ветру. Его не было.

Меня вдруг пробрал озноб. Опустошающее чувство покинутости и одиночества начало разъедать моё хладнокровие.

Облака цвета хлора, словно безмолвные наблюдатели плыли по небу несмотря на полное отсутствие ветра. Тусклое солнце напоминало глаз умирающего бога.

Я завел машину и выехал на шоссе. Сейчас на ум приходило только одно место куда я мог поехать.

К странностям прибавилась неподвижная стрелка топливного индикатора, я ехал уже добрых четыре часа, а бак был все еще почти полон. Голода или жажды я не чувствовал с тех пор, как разломал доски преграждающие вход в церковь.

По наручным часам семь вечера, а темнеть еще даже не начинало.

Ясность последних воспоминаний озарила сознание, воспоминание о том, как моё сознание разбилось на тысячи осколков, отдав вечности душу. Безлюдная местность, небо цвета кровавой мочи. Скорее всего я и правду умер. Это объясняет отсутствие чувства голода и другие аномалии вроде недоступной связи и бесконечного топлива. Ни демонов, ни ангелов. Значит так выглядит Чистилище.

Надо держаться наготове, вдруг встречу знакомую набожную старушку. Я усмехнулся, и тут же поежился. Только этого сейчас не хватало.