Вершители реальности

– Девочка, тихая, милая, смотрела живо, но теперь закрыла глаза и предпочитает их не открывать, – ответил ласковый женский голос.

– Чёрная бездонная пропасть поглотила маленькую девочку. Сожрала заживо, не оставив взамен даже памяти, – заключило чьё-то печальное сопрано.

– Но она в сознании, – почтительно возразил кто-то тенором.

– Прекрасно, изумительно, – зазвенел доктор.

Он дотронулся сначала до руки спасённoй, потом перешёл к щиколотке и стал легко пальпировать её.

– Глубокое секвенирование показало, что в копиях наблюдаются грубые ошибки числа повторов и изменения в длинных прогонах, что, в свою очередь, говорит о выраженной снип-мутации[26 - Необратимые мутации в ДНК.], но, возможно, мы ошиблись маркерами, сами понимаете, – тут баритон несколько замялся, но быстро взял себя в руки, – была такая неразбериха, дополнительные секвенирования не подтвердили ошибки.

– Так это наш ребёнок?

– Да, наша девочка – единственная из выживших, и через несколько часов картина её происхождения будет в вашей памяти.

– Не забудьте передать и ошибки числа повторов, пожалуйста, для отчёта.

– Всенепременно, – воскликнул баритон.

…Потом какая-то женщина взяла за руку малышку, нежно поцеловала её и запела песенку:

Юге, где ты, моя Юге?
В белом платье на небе,
Гуляешь там средь ангелов
На празднике небес,
Свирель поёт, труба зовёт,
Цветы вокруг и счастье вдруг,
Ворвалась солнечным дождём
В печаль твою, Юге…

Женщина услышала шорох и приближающиеся шаги. Залаял Лесник.

– Милая, чай готов! Мы будем пить на веранде или предпочитаешь гостиную? – отвлёк от воспоминаний мужской голос.

– Давай на веранде, – ответила она и с какой-то нерешительностью, очень осторожно присела на край кресла.

– Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросил отец Арсена, сервируя стол и пристально глядя на неё.

– Да как-то так, не очень, – безразлично ответила женщина.

– Ты выглядишь разбитой и какой-то озабоченной, – настаивал Аркадий Маркович, звеня при этом чашками-ложками.

– А ты, как всегда, приготовил чифир, – констатировала женщина, почувствовав терпкий аромат.

– Софья Политонoвна, я думал ваc взбодрить.

– Это, конечно, взбодрит, но надеюсь, что с твоей стороны вопросов не последует. И пeрeстань фамильярничать, пожалуйста.

– Точно встала не с той ноги, – с обезоруживающей улыбкой произнёс мужчина.

Разговор прекратился. Пара безмятежно, не торопясь, пилa чай и любовалaсь окрестностями. В их движениях прослеживались согласованность, гармония. Лишь изредка раздавался звон посуды и звук прихлёбывания горячего чая. Смеркалось. На лугу стрекотали кузнечики, на веранде щебетали воробьи, норовя украсть крошки сладкого, вдалеке слышалось кваканье лягушек. Свежело. Воздух наполнялся влагой.

По окончании чаепития женщина продолжала задумчиво и отрешённо сидеть, глядя в одну точку. Наконец она вышла из оцепенения, тяжело вздохнула и произнесла престранную фразу:

– Что не может быть представлено через другое, может быть представлено через самое себя. – Она резко поставила чашку на блюдце – блюдце зазвенело – и так же резко встала и вышла вон.

Пока она направлялась к двери террасы, маленькая слезинка блеснула и тут же исчезла в сиянии горящей свечи, и Аркадий Маркович увидел в этом взгляде новую сторону характера спутницы, которая была ему незнакома. Но ещё больше он удивился промелькнувшей у него мысли – вернее, она испугала его, поэтому он тут же подумал о более приятных вещах и улыбнулся.

– Вопросов сегодня не последует, – тихо сказал он себе и спокойно продолжил прихлёбывать маленькими глотками уже остывший чай, наслаждаясь брачным концертом лягушек.

Этой ночью отец Арсена решил хорошенько поработать, чтобы подготовиться к важному коллоквиуму в медицинском институте Гарварда.

…Светало. Зазвучали соловьиные трели, Аркадий Маркович вышел на террасу, чтобы насладиться утренней свежестью и отдохнуть, как у него обыкновенно водилось. Он увидел свет в окне рабочего кабинета жены и решил зайти. Открыв дверь, он увидел, что она напряжённо работает.

«Только преодолевая себя, воспитываешь волю и укрепляешь характер. Лучше не отвлекать…» – пронеслось в его голове, и дверь захлопнулась.

Звук захлопываемой двери отозвался глухим шумом и скрежетом в голове Арсена…

Глава 5

Саvе саnеm[27 - «Берегись собаки».]

…Дверь громко захлопнулась, этот звук отдался шумом и скрежетом в голове Арсена, почему-то запахло гноем. Он очнулся от зловонных испарений в застоявшемся воздухе, смешанных с запахом плесени. Врывающийся снаружи ветер пронзительно звенел металлическими листами на верхнем ярусе, но не выветривал зловоние внизу. Арсену показалось, что вся эта ржавая конструкция ходила ходуном от малейшего порыва и кишела биологической жизнью. От одной мысли о близости каких-то тварей Арсена затошнило. Взорвалась резкая боль в животе. Он с ужасом понял, что по нему ползает рой, напоминающий мух. Ощупав свою голую грудь, очнувшийся понял, что кожа живота порезана или изгрызена. В центре зияло кровавое месиво копошащихся личинок, поедающих живую плоть.

Превозмогая боль, он нащупал кнопку катапульты и нажал на неё. Система не отвечала.

«Всё понятно. Рана в животе, сумбур в голове и на корабле полундра…» – резюмировал Арсен и попытался встать.

Ноги слушались с трудом. Опершись о косяк искорёженной развалины, некогда называвшeйся медподом, молодой человек попробовал подтянуть их к краю. Но они отказывались слушаться.

– Чёрт побери! – вырвалoсь у Арсена.

Удар кулаком отозвался по всей плоскости медпода.

Рой псевдомух тут же взлетел и закружился над Арсеном, превращая и без того сложную ситуацию в полный хаос.

– Просыпайся! Иначе заживо сгниёшь в аду! Надо выбираться отсюда! – с усилием приказал он себе.

Молодой человек ощутил прилив адреналина, ритм сердца начал ускоряться – бум-бум-бум. Опершись на локти, Арсен yвидел синюшный оттенок кожи на худых ногах. Напрягся. Ещё напрягся. Большой палец правой ноги начал реагировать.

«Ещё несколько минут… – мелькнуло в голове, – …и я должен их почувствовать».

– Раз-два-три…

Со стучащими от озноба зубами молодой человек облизнул онемевшим языком ссохшиеся губы с запёкшейся кровью в уголках рта и потихоньку передвинул ноги к краю операционного стола. Из последних сил попробовал встать. При первой же попытке его повело, и, потеряв ориентацию, он упал плaшмя на спину, чтобы отдышаться. Ледяной пот прошиб тело.

– Бережёного бог бережёт, во что бы то ни стало нужно выбираться, – сказал себе Арсен и, шатаясь, встал.