шТРИхи

Не потревожу тебя больше – будь же спокоен,
Здоров и сыт,
Тихо иду по пустым покоям,
Превозмогая стыд

Рассказы

’20

История одного карантина, или Дневник Марфы

Гречка, соевый соус, авокадо, рисовая лапша, две бутылки воды и банка кофе… – Марфа методично настукивала пальцами список в своём телефоне. Раньше она бы просто вышла из своей квартирки на Новокузнецкой, написала бы какому-нибудь окрестному приятелю и пошла бы выпить вина и съесть пасту в одном из близлежащих ресторанчиков.

Раньше – это год назад, когда она ещё не подозревала о своём счастье и просто наслаждалась жизнью современной москвички.

Марфа пришла с работы, бросила в стирку джинсы и водолазку, повесила пальто проветриваться на балконе и тщательно вымыла руки огрызком мыла.

«Пятница, а у меня опять мыло кончилось» – пробубнила она себе под нос и прошла через комнаты к маленькой кладовой.

Кладовка была довольно уютной – белый икеевский стеллаж для потолка был заставлен туалетной бумагой, бумажными полотенцами, обеззараживающими средствами, стиральными порошками, масками, спиртовыми и просто влажными салфеткам. Здесь же хранился большой пластиковый контейнер с аптечными пузырьками и пластиковыми пульверизаторами, бинты, марли, ватные тампоны и перекись водорода, назальные мази и какие-то тюбики. На стену Марфа повесила и маску из Венеции, чтобы напоминать себе о том времени, когда… когда… Ведь ещё год назад никто не подозревал, что совсем скоро заграничный паспорт можно будет использовать только как подставку под чашку, а билеты в театр станут атавизмом (рудиментом?) – Марфа всегда путала эти понятия.

Марфа надела свежую серую водолазку, джинсы с высокой талией, которые были в тренде тогда, когда всё начиналось.

Тогда поделило жизнь на до и после, на мир онлайн и офлайн. Пожалуй, Марфа читала что-то вроде этого в «Курсиве моём» Нины Берберовой, отправившейся в Париж в начале века на неделю и оставшейся там на десятилетия. Но Марфа не могла предположить даже в своих самых негуманных фантазиях, что похожее случится и с ней, и с миром вокруг.

Раз в неделю – в пятницу – Марфа выходила в соседний магазинчик, который теперь больше походил по формату на склад. Там она закупала продукты на неделю, добирала основной набор – то, что не портилось и всегда пригождалось, заходила в аптеку и возвращалась домой. Разбирала покупки, ставила кондиционер на режим «прогулка в парке» и отправлялась в мир книг и онлайновых вечеринок.

Сначала они перестали ходить в кафе и рестораны, на концерты и в кино, потом – сократили вылазки вообще куда-либо, кроме неотложных поликлиник и больниц. Оставалась только работа и аскетический образ жизни, который даже нравился Марфе, но, если бы она подготовилась к нему раньше, мог бы стать гораздо более приятным.

Явным упущением было то, что в свои 29 она так и не завела семью. Подруги скользили по бытовой дорожке, ведущей за подгузничками и бутылочками, а потом засыпали со своими мужчинами дома. Марфа была вынуждена засыпать одна – чего никогда не было до.

Раньше её окружали мужчины, которые периодически сменяли один другого, изменяли ей (или она изменяла им, если быть честной), она всегда ночевала с кем-то, или кто-то всегда ночевал с ней. Она записывала походы в театры и на выставки в ежедневник, чтобы ничего не забыть. Она исходила все рестораны Москвы и – ей не очень хотелось про это говорить – даже объездила некоторую часть гостиниц во время свиданий с одним своим приятелем. Теперь же она переписывалась со старыми друзьями и все понимали, что она законсервировалась в тогда, и больше ничего в жизни не происходит. Многие перешли на виртуальные романы, но это претило Марфе и она ждала, когда ей снова откроется дверь в мир свиданий, на которых можно почувствовать, как пахнет кожа пригласившего тебя мужчины.

Раньше она выходила субботним утром за кофе, вдыхая аромат с соседней шоколадной фабрики и пару часов просиживала в кафе, наблюдая за жизнью города и выпивая свою порцию. Теперь за хорошим кофе приходилось ездить в тихий магазинчик, а ей самой пришлось научиться заваривать кофе дома так, как чтобы не забыть вкус того напитка, который дарил ей радость и атмосферу беззаботной жизни, сопровождал в путешествиях.

Вещи теперь приходилось стирать после каждого выхода в магазин или любого другого выхода. Также приходилось минутами мыть руки и лицо, ежедневно протирать дверные ручки и всё то, что соприкасалось с внешним миром – телефон, карты, кошелёк…

На работу Марфа приходила заранее, чтобы не терять бесценные минуты рабочего утра на переодевание и обеззараживание предметов. Весёлая прежде жизнь в офисе теперь стала суше. Мир стал суше. Сушки стали новым символом этого мира вместо жирных, намазанных сливочным маслом круассанов – Марфа так объяснял себе происходящее. На работу можно было и не приходить, но так как Марфа работала в получасе ходьбы от офиса, она решила оставить себе это развлечение, хотя большинство коллег выполняли свои функции на компьютерах в квартирах своих спальных райончиков.

Какой-нибудь телеканал на ноутбуке в квартире Марфы работал теперь круглосуточно – она ждала, когда там объявят про снятие карантина. Она оставила его на беззвучном режиме и даже приходя с работы заглядывала на экран, чтобы к грусти своей убедиться, что новости нет. Да, теперь не было новостей, теперь в воздухе висела одна неновость, которая когда-то должна была смениться новостью, но когда…

Марфа съездила один раз на метро к бабушке и научила её виртуальному общению: привезла ноутбук, подключила интернет. К счастью, бабушка ещё могла жить самостоятельно и не нужно было предпринимать никаких переездов. Родители и так умели пользоваться всем. Теперь они общались в чатах и через видеозвонки. Марфа скучала по маминому супу, и иногда мама с папой приезжали к ней на машине, хотя Марфа и просила этого не делать.

Тогда в моде был минимализм. Теперь минимализм был нормой. Марфа перестала покупать маски для лица – она закупала мыло, перестала пользоваться ароматическими палочками – толку от них, если после нельзя толком проветривать. Зато в её квартире появилась та самая кладовка…

В начале смены эпох Марфа постригла свои длинные русые волосы до короткого каре. Так было логичнее – нет выходов в свет, нет смысла в излишествах. Строгое каре, водолазки, рубашки и джинсы. Так Марфа видела своё вынужденное заключение.

Позже она подписалась на несколько сайтов со спектаклями и раз в неделю покупала онлайн-туры по одному из музеев мира. Они становились всё дороже, но Марфа не могла себе в этом отказать. Сначала от скуки она даже открывала и дегустировала банки с вареньем, которые присылала её тётя, а потом поняла, что нужно как-то привыкать к жизни по-новому и поступила в школу сценаристов. Записалась на вебинары для писателей. Стала серьёзней относиться к своим виртуальным высказываниям – раньше они были лишь продолжением её реальной, теперь – стали её единственным тоннелем для голоса. Хотя она быстро потеряла к этому интерес – даже реальная жизнь затворницы была интереснее.

Однажды она проснулась с твёрдым желанием вести дневник.

«Здравствуй, дивный новый мир…» – начала она…

Слушайте, Доктор

’21

Я всегда записываю в телефонную книжку номера, с которых мне звонят. Такая, мать её, профессия. Связи с общественностью. Звонит мне, например, по работе младший помощник оператора телеканала Россия. Я его запишу. И младшего помощника младшего помощника тоже запишу. И где мы познакомились, и какой проект вместе вели. И год. Обязательно год запишу. Потом он мне позвонит ещё раз, что-нибудь узнать, а я его спустя пять лет по имени. Или мне понадобится срочное уточнить, я его найду и спасу ситуацию (читай – мир) от коллапса. Привычка, выработанная годами. Столько в телефоне всего записано. Но он (телефон) пока не жалуется, терпит, а я всё записываю.

Вчера шла к остановке. С работы. Уставшая. Не потому что работа утомила, а потому что жизнь утомила. Не хочется ничего. Иду себе, шмыгаю кроссовком по асфальту. А рядом – парень. Смотрит на меня. Обгоняет. Потом оборачивается:

– Здравствуйте, девушка.

– И вам. Здравствуйте. Прошлый век. Вам что-то нужно?

– Нет.

– Хорошо, – говорю.

Идёт рядом.

– Что, – говорю.

– Ничего. Мне показалось, что нам нужно поговорить.

– А мы знакомы? – сначала думаю, что он, наверно, какой-нибудь мой напарник на прошлом-прошлом проекте, хотя совсем его не помню. Потом отметаю эту мысль.

– Нет.

– Я так и подумала. Потому что вы красивый. Запомнились бы.

– Да вы что: странный комплимент мужику. Незнакомому тем более.

На нём джинсы, куртка, ботинки. Ничего особенного. Шапка, из-под которой выбиваются светлые пряди. Волосы вьются, глаза глубокие и светлые. Мне нравится такой тип – ничего лишнего, просто и без вымученного стиля. На папу похоже.

«Нравился», – поправляю себя в мыслях. Потому что сейчас тошнит от всего. Даже не тошнит, нет, просто.

– А вы кто?

– По профессии? Я врач. А вы?

– Странно вы знакомитесь, знаете. «Доктор» – хорошее слово, правда? Мягкое и сильное. Я никто.

– Ну не надо сейчас, – он отмахивается, – заладили картинкой из интернета. Знаете, про врачей, которые лечат, пожарных, которые дома тушат… «А я – на планшетике рисую», да?

– Нет. Я не дизайнер. Хотя много с ними работаю. Думаю в доноры пойти, спасу кого-нибудь, как считаете?

– Спасёте, – мне показалось, равнодушно. А, может, просто спокойно