Нам судьба обязана счастьем

Ну пока, до следующего письма.

Вечно твой Маркс

Привет всем родным. Целую маму, папу.

Маркс

Марк – Рае

28/X-<19>40 г. Баку

Добрый день, моя дорогая Трили!

Мы все еще в карантине. Сегодня нас должны расформировать по батареям, которые укрепляют город на окраинах, а также должны сообщить тем несчастным, которые попали в полковую школу и которым придется отбывать свой воинский долг 3 года.

Моя дорогая, я не дождусь, когда уже смогу получать от тебя ответы. Ты не представляешь, как мучительно тебе писать, а ответа не получать.

Раиночка! Вчера я увидел, как отправляли домой красноармейцев, которые отслужили свой срок. Их было 3 машины, и только один ехал в Москву. Я дал ему наш телефон, он обещал позвонить тебе и рассказать о жизни в наших частях, ведь я тебе не все пишу…

Раиночка, вчера и сегодня я познакомился с климатическими условиями Баку: здесь, оказывается, сильные ветры с пылью и, говорят, летом жара доходит до 55–60°. Города я еще не видел, там немного лучше, потому что там защита – высокие дома и горы, а также деревья. Милая Трили, я не знаю, какие будут нам созданы условия в будущем, но пока неважные, даже письмо написать негде: пишу я тебе все время, стоя у окна или лежа на койке после отбоя. Столов и стульев у нас пока нет, а весь день разбит так, что нет лишней минуты, кроме вечера с 9 до 11. Но, к сожалению, света очень мало, и писать тебе или читать не приходится. Даже если бы хотел читать, негде достать книг.

Моя дорогая, продолжаю писать 29/X. Вчера меня прервали. Нас еще не увезли по частям, говорят, что сегодня вечером, я уж больше не могу тебе писать без адреса. Я ведь не знаю, что с тобой. После моего отъезда прошло 11 дней, а кажется, что прошла целая вечность, мне каждый час кажется годом, и я не представляю, как пройдут два года.

Раиночка дорогая, как ты думаешь, сможешь ли ты жить в Баку и когда ты сможешь приехать? Как бы мне хотелось, чтобы ты жила поблизости! Я буду служить добросовестно, без замечаний и нарядов, и я думаю, что раз в месяц меня будут отпускать к тебе, или же ты приходила бы ко мне в батарею.

Раиночка, это письмо опять посылаю без адреса, он будет только вечером или утром, а к тому времени я тебе напишу другое письмо.

Не забывай все, что ты мне обещала, не нервничай и, по возможности иди на соглашения с матерью и родными. Не обращай ни на что внимания, это ведь все пустое, а ты должна беречь свое здоровье, это будет лучше и тебе, и нашему маленькому. А также жди меня и нашей при всех возможностях встречи. Ты можешь быть уверена, что каждый час и каждая моя свободная минута будут посвящены только тебе, моя дорогая. Я думаю, что в части у меня будут лучшие условия и будут 1–2 часа в день на свои нужды. А ты со своей стороны будь, пожалуйста, также аккуратна с ответом. Ведь пока у тебя причин не должно быть.

Целую и обнимаю тебя крепко, крепко, так крепко – до крика.

Тебя любящий и вечно твой Маркс

Целую маму, папу и привет всем родным.

Марк – Рае

31/X-<19>40 г. Баку

Дорогая моя Раиночка!

Второпях пишу и сообщаю свой адрес, потому что в два часа уходит почта, а сейчас 1.30. Мы вчера ночью прибыли по назначению в нашу часть, которая находится 40–35 км от города. Это – летние землянки, на зиму, наверное, переедем в другое место.

Моя Трили, оказывается, письма от меня к тебе, а также от тебя ко мне приходят на седьмой или шестой день, так что ответ я получу только 13-14-го.

Раиночка, я тебя очень прошу: как только ты получишь это письмо, быстро отвечай, и желательно, чтобы ты послала авиапочтой – оно, наверное, придет раньше, а потом пиши обычные воинские. Пожалуйста, пиши все подробно и побольше.

Моя любимая, пока кончаю. Вечером напишу другое, которое ты должна получить на день позже.

Мой адрес:

АЗ ССР

г. Баку

ул. Шаумяна 33

Глав почта, почт./ящик 37

Подразделение № 1

Файнбойму М.И.

Целую тебя крепко, крепко.

Вечно твой Маркс

Целую маму, папу, привет родным.

Марк – Рае

31/X-<19>40. 20 часов

Дорогая Триленька!

Ты должна уже знать мой адрес и, наверное, уже отправила мне ответ на первое мое сегодняшнее письмо. Ведь я за такой длительный срок 13 дней только сейчас смог сообщить тебе, где я нахожусь и куда мне можно писать. Я даже себе представить не мог, что так могло получиться.

Милая моя Раиночка, теперь я тебе опишу, насколько возможно…[4 - Такими отточиями Марк напоминал о военной цензуре. Рая в своих письмах делала так же.] мой быт и путь с момента нашего расставания. Триленька, когда я тронулся от клуба, я думал, что нас везут в баню на Пресню, откуда я тебе должен был позвонить. Я ехал все дальше и чувствовал, что ты ждешь моего звонка, мучаешься нетерпеливым ожиданием, и я выходил из себя, мне хотелось остановить поезд, где имеется телефон. Нас отвезли на окружную дорогу, где нас свели в душ, и оттуда мы сели в теплушки и тронулись, не зная места назначения. Когда мы проехали Раменки, я думал, что нас везут поблизости в Московскую область, но когда проехали Рязань, Ряжск, я потерял всякий ориентир.

Моя милая Триленька! С дороги до Баку нам запрещали вообще писать куда бы то ни было. Мы ехали в воинском эшелоне, который был засекречен. Моя дорогая, я тебе очень благодарен за заботу о продуктах на дорогу. Нас в дороге кормили очень плохо и всего один раз в день, а по дороге купить абсолютно ничего нельзя было, даже хлеба не продавали. Некоторым пришлось помучиться.

Раиночка, до Баку мы не доехали 15 км, нас ссадили и на машинах отвезли на окраину города в карантин, где мы пробыли до вчерашнего дня, то есть до распределения по подразделениям. Я попал, по моим предварительным впечатлениям, в хороший зенитный дивизион, но сейчас такая обстановка, что в любое время меня могут перевести в любое другое место. Со мной попали хорошие люди, много идн[5 - Идн (далее также аид) – евреи (еврей) на идиш.]. Я случайно прочел списки тех, кого назначили курсантами полковой школы и которые должны служить 3 года. К нашему счастью, я не попал, и ровно через два года, ничуть не больше, а возможно раньше, я буду опять вечно с тобой.

Дорогая моя Раиночка, я не знаю, что тебе писать о моей жизни – ты ведь себе представляешь, как живут в армии. Относительно отпусков или хотя бы ухода в город не может быть даже разговора. В настоящее время мы стоим на одном из ответственных участков по обороне города, у меня работа строго по часам, и не представляю, как вставить отпуск. Возможно к зиме, если немного уладится положение, то мы снимемся с точек и перейдем на зимние квартиры, тогда мне будет лучше, и я смогу тебе, наверное, позвонить по телефону.

Раиночка, на этом я прерываю писать, нас всех комсомольцев вызывают на комсомольское собрание, потом буду дописывать.

Моя дорогая, время у нас половина двенадцатого, у нас отбой, а когда пробит сигнал, все должны спать, хочешь или нет. И вот я тебе дописываю, лежа в постели, на шашечной доске. Все уже засыпают. Некоторые бойцы сегодня получили письма из дому, как я им завидовал. К тому же они уже отслужили один год, а 2-й, говорят, проходит незаметно. Но что им, они ведь беззаботные холостяки, им все равно, здесь или дома. Вот если бы хоть один из начальников мог посочувствовать мне, но вряд ли.

Дорогая Раиночка, у вас, наверное, уже холодно, морозы, а у нас все еще тепло, только ветры сильные. Мы ведь находимся на поле в землянках. Все как-то еще переносимо, а вот разлуку с тобой и мое одиночество очень трудно перенести. Я себе не представляю, как ты там одна. Я не дождусь того времени, когда я буду ожидать твоего приезда в Баку. Ты мне напиши подробно свои мысли, как ты думаешь поступить. Если тебе жить в Баку в центре, то там хорошо, ветров таких нет. Ведь тебе в плохую погоду, когда ветры, нельзя даже выходить на улицу, особенно с нашим маленьким сокровищем. Раиночка, ты мне подробно опиши твое здоровье и что тебе сказали в больнице. Ты, наверное, уже сходила туда? И как ты себя вообще чувствуешь в последние месяцы, и как он «дрыгается», чем ты занимаешься целый день, меня все, все интересует! У меня появились головные боли от того, что я весь день и просыпаясь ночью ломаю себе голову, как ты себя чувствуешь и что делаешь в этот час. Ты помнишь, ты мне говорила, что будешь все время слушать последние известия, я ведь всегда слушал. Но вот здесь, к сожалению, у нас даже нет радио, библиотеки тоже нет, так что читать придется только старые газеты или же просить у тех, кто привезли с собой.

Дорогая Раиночка, время 15 минут первого, я здесь лежу один на койке и представляю себе, ты тоже лежишь одна и, наверное, думаешь обо мне. Я бы все отдал, чтобы быть в это трудное время с тобой вместе.

Милая Триленька, мне уже сделали замечание, чтобы я тушил свет. Какие они бесчувственные! А поделиться мыслями задушевными я ведь ни с кем не могу, кроме тебя, и то в письмах!

Раиночка, когда ты получишь это письмо, то ответь, сколько ты получила писем от меня, и ежедневно пиши мне, так что мы ежедневно будем получать письма друг от друга. На этом кончаю, следующее буду писать сегодня вечером, днем, наверное, не придется.

Целую тебя крепко, крепко, так крепко, чтобы задушить тебя!