Волшебное кольцо деревенской ведуньи

Из рассказов о знахарке Анна, всегда интересующаяся жизнью и достижениями односельчан, знала, что Прасковья обладает каким-то чудодейственным кольцом, помогающим ей видеть больного насквозь, и потому ставит диагнозы всегда безошибочно.

По прибытии в Синие ручьи Анюта решила остановиться у своей двоюродной тетки Варвары, прославившейся невероятной скупостью и вредностью. Но больше родных здесь у нее не имелось, а, как известно, «за неимением гербовой пишут на простой». Все эти мысли Анна изложила Марине, и та сказала, что скупость старухи им только на руку, поскольку она готова отдать все, что имеет, лишь бы дочь поправить.

Прежде чем идти к Варваре в дом, в местном, но, как оказалось, вполне приличном сельмаге дамы накупили три мешка всяких вкусностей. Приобрели и подарки для бабули, прихватили отличный каракулевый полушубок. Продавщица, державшая вещь для солидных людей, получив хорошие барыши за свои услуги, заверила, что размер точно Варваркин и даже предложила им купить заныканную от покупателей песцовую шапку в комплект.

Получился царский подарок!

Одаренная свыше всякой меры драгоценными дарами Варвара стелилась перед гостями, как шелк. Стол накрыла без жадности и уверила, что выпросит через председателя запись на прием к Прасковье, если тому будет что поднести.

Гости поднесли дорогущий французский коньяк и кубинские сигары.

Время приема волшебным образом совпало с пожеланием приехавших, и встреча была назначена прямо на завтра в десять утра. Знаменитая ведунья Прасковья Березкина дала свое согласие принять и постараться помочь своей бывшей землячке Анне.

Часть вторая

Дверь гостям очень добротного и опрятного дома открыла сама хозяйка – Прасковья Захаровна. Ожидавшие увидеть старую, разбитую и, возможно, несколько странную колдунью, молодые женщины не смогли скрыть своего изумления.

Перед ними стояла женщина, на вид пятидесяти – пятидесяти пяти лет, хотя по подсчетам Анны ей должно было быть не менее семидесяти, а то и лет на десять больше, с ясными голубыми глазами, еле проступающим румянцем на щеках и удивительной для ее лет осанкой.

Женщина приветливо улыбнулась им и пригласила пройти в дом.

– Рада тебя видеть, Аннушка! – обернувшись к Анне, произнесла она. – И напрасно вы просителя ко мне посылали, я бы и так приняла вас.

Женщина очень ласково посмотрела на Настеньку, подошла к ней и пристально посмотрела ей в глаза. Затем подняла правую руку, на которой сияло каким-то зеленым светом кольцо, и провела им по лбу девушки.

– Я тебя давно жду! Вот, значит, как… – сосредоточенно глядя в глаза Насти, как бы разговаривая сама с собой, отметила хозяйка дома.

– Тебе она внушила, что ты ничего не помнишь! Главное, ты не помнишь ее! Не помнишь, что она делала с твоей подругой! Хитра! Но это так просто снять! Ведь правда? – она будто адресовала свой вопрос Настеньке и тихо засмеялась.

Воцарилось молчание. Молодые женщины смотрели на все это с улыбкой. Марина даже поднесла палец к виску, но тут Настя заговорила, как будто только что проснулась от глубокого сна.

– Я все помню! – совершенно отчетливо произнесла она. – И ее тоже помню. Она разозлилась на меня, когда я сказала, что она обманет Лену и возьмет деньги, потому что понимает, как доверчива и проста ее клиентка. Тогда эта ведьма со злостью сказала мне, что зато меня она не обманет. И раз я такая умная, я все забуду навсегда!

– И говорить ты тоже не будешь! Зачем разговаривать тому, у кого в голове пусто!

– Вот именно так она сказала мне, а я расхохоталась на это.

– Но слава Богу, что вы решили приехать ко мне. Теперь все позади, моя милая! Прасковья обняла Настю и пригласила:

– Ну что ж, прошу всех к столу! Я вам пирог испекла с брусникой и чай на травах приготовила. Уверена, такого в вашей столице вы не пробовали!

Пришибленные гости не могли и слова сказать, только у Марины слезы ручьем текли по щекам, и она явно не знала, как отблагодарить эту потрясающую женщину. Она просто встала перед ней на колени и поцеловала ей руку.

– Не бери в голову! – обратилась к ней хозяйка. – Я знала, что Настенька непременно ко мне приедет. Пробуйте чай и пирог!

Она ловко разлила по чашкам ароматный чай, наполнивший все пространство большой и современно обставленной комнаты совершенно невероятным лесным запахом свежести и тепла.

Гости и не заметили, как съели весь пирог и выпили целый самовар чая.

На дорогу хозяйка дала им по пакету сушеных трав, входивших в заварку, очень понравившуюся всем, и по бутылочке настойки от простуд и усталости.

Никакой платы Прасковья с них не взяла, но просила привезти Настеньку к ней на сеансы в течении года еще четыре раза.

– Это необходимо, чтобы память восстановилась навсегда! Пока они шли до дома, Марина повторяла только одно:

– Она гениальная волшебница! Как она все увидела? Но разве такое может быть? Я как во сне! В прекрасном сне!

– Мама, а ты разве не заметила, что на ее пальце было кольцо. Когда она провела им по моему лбу, я почувствовала легкий и какой-то совершенно непередаваемый воздух, укутавший меня, как в легкий шелк, и глаза мои сразу прозрели. Я увидела ту ведьму, к которой ходила с Леной. Она вся задрожала и почернела, шепча что-то оправдательное, типа «Я не хотела». И тут же рассыпалась, как будто она была из песка. Неужели Прасковья Захаровна главная фея среди волшебниц?

Женщины не знали, что сказать. Наконец, Анна решительно вошла на ступени Варвариного крыльца и приказала спутницам при хозяйке ничего не рассказывать.

На следующий день они вернулись домой. Но мысль о всемогущем кольце, о способности Прасковьи Захаровны видеть через него все случившееся (так она объясняла возможности этой потрясающей женщины) почему-то ни на минуту не покидала Настеньку. Ей не терпелось скорее вернуться на сеанс, но мама и тетя Аня сказали, что они снова повезут ее в Синие ручьи только через три месяца.

– С такими делами шутить нельзя! Одно невыполненное условие, и все чудеса с твоим возрождением, возвращением твоей памяти могут обернуться чем угодно, – сказала Анна. – Читай русские народные сказки, хоть про царевну-лягушку или еще какие! Я вот уверена, что все переданное нам в сказках и былинах имело место и до нас высшие силы пытались донести мысль о том, что в этом мире много чего еще есть неведомого нам. Ведуньи потому так и называются, что они эти тайны постигли. Вот так, мои дорогие!

Часть третья

Анна была рада выздоровлению Настюши, но что-то ее тревожило в этой ситуации. Нетерпение Насти как можно быстрее поехать к Прасковье, ее постоянные разговоры о волшебном перстне, гадание по поводу того, какими свойствами оно наделено, ее желание

«хотя бы минутку самой подержать его в руках» наводило Анюту на мысль, что девочка явно что-то задумала.

Женщина так озаботилась создавшимся положением, что, придя домой, вместо обычных хлопот по приготовлению ужина устало опустилась в кресло и закрыла глаза. Обычно именно в своем любимом кресле она переживала трудные моменты жизни. Ему, любимому старому креслу, доверяла она свои женские секреты и беды. Возможно, именно поэтому не успела она как следует усесться, как на глаза навернулись слезы. Но они, как ни странно, не касались истории с Настей.

Скорее всего она просто устала и простудилась. Ее знобило, и она укрылась мягким пушистым пледом.

Перед ее взором возникло грустное лицо Матвея, который после их возвращения от целительницы стал пристально за ней наблюдать, стараясь делать это незаметно, но Анна, чувствующая его по какому-то еле уловимому движению воздуха, понимала, что старый друг переживает за нее. Вчера, поздоровавшись с ней в коридоре, Матвей осторожно придержал ее руку и спросил:

– Нюшенька, у тебя все в порядке?

Она, изображая веселость, заверила его, что все у нее замечательно.

– Неужели за столько лет нашей дружбы, Аня, ты не можешь доверить мне свои проблемы, не желаешь воспользоваться моей помощью, если она нужна.

Она, дура безмозглая, сыграла полное непонимание и еще раз повторила, что нет причин за нее волноваться, хотя на самом деле ей так хотелось сказать ему: «Я не могу себя простить за свое предательство, я сама приговорила себя к одиночеству за свою ошибку».

Но она никогда не скажет ему этого! Мысль о том, что он вправе не поверить ей, вправе думать, что она вновь полюбила его за успехи в карьере, что ищет выгоду, эта мысль была невыносима. «Но ведь он именно так и подумает!»

Хотя ее порыв в отношении Николая тогда, когда все считали ее невестой Матвея, оказался всего лишь коротким влечением. Уже в первые недели их совместной жизни с Николаем она ощутила, как ей не хватает Матвея. Желание мужа провести всю жизнь, гуляя по кабакам и ресторанам, при этом философствовать с рюмкой в руке о смысле жизни, изображая из себя этакого современного Онегина, уже через два месяца стали для нее невыносимы.

Его грязная ругань, когда он перебирал с употреблением спиртного, рождали в Анне отвращение, и она ушла от него, не прожив с ним трех месяцев, оставив ему все, даже свои личные вещи. Все, чем она обладала, было в момент ее ухода надето на ней. Пальто, сапоги, платье и шляпка. Даже перчатки остались на столе в их комнате, которую им выделили как молодоженам в семейном общежитии.

Анна в это время училась в аспирантуре, и стипендии на оплату съемной квартиры не хватало. Пришлось подрабатывать у жены генерала в соседнем доме, оставаясь с ее сынулей и готовя для ее семьи обеды и ужины. Хозяйка, молодая генеральша, выделила ей чулан, там помещалась раскладушка и этажерка с настольной лампой.

Матвей после ее предательства уехал на работу по партийной линии в другой

город.

После защиты диссертации Анне помогли устроиться на работу в местные органы