Волшебное кольцо деревенской ведуньи

власти, и она получила однокомнатную квартиру. А еще через год к ним назначили нового руководителя – Матвея Одинцова. Когда она встретила его на первом собрании, то ожидала, что бывший близкий друг станет делать вид, будто не знает ее, и постарается перевести непорядочную подругу куда-нибудь в подведомственную организацию.

Но Матвей запросто поздоровался с ней, объявил при всех, что очень рад видеть среди нового для него коллектива своих однокашников, Анну и Андрея Полозова, и, постоянно вовлекая ее в самые ответственные задания, никогда ни словом, ни делом не намекнул ей на их бывшие отношения.

Анна знала, что Матвей до сих пор не женат, что вокруг него вьется целая туча

«очаровательных бабочек», готовых стать самым близким ему человеком, и твердила себе, что, если он женится, она будет просто счастлива уже тем, что не сломала своим глупым поступком его личную жизнь. Правда, такие уговоры себя толку не имели, поэтому после каждой встречи с ним, его теплого взгляда или доброго слова Анна, приходя домой, забиралась с ногами в старое кресло и плакала, обращаясь мысленно к своему верному другу, с уничижением описывая ему, какая она дрянь, не стоящая и копейки, и какой он замечательный, самый лучший на свете человек. Иногда она сидела и сотни раз ласкала его имя, произнося его буквально часами. Вот и сегодня, страдая и коря себя, Анюта незаметно стала задремывать. Ее разбудил звонок в дверь, распахнув которую, она увидела на пороге Марину с полными пакетами в руках. Ничего не говоря, подруга по- хозяйски прошла на кухню, бросила сумки, переложила подушку из кресла на диван и уложила Анну.

– Анюта, ты выглядишь больной, твой кашель мне не нравится, и потом ты совершенно ничего не ешь. Ложись и поспи, а я тебе наготовлю еду на пару дней. И еще у меня к тебе огромная просьба. Завтра же сходи в поликлинику.

Она достала из шкафчика в ванной термометр и потребовала, чтобы подруга измерила температуру.

– 37,5! Мне не нравится твоя температура, Анюта. Ты или простыла, или подхватила грипп. У нас в отделе уже два человека ходят с ним, кашляют, у Веры Аркадьевны еще и насморк, сидит хлюпает носом, глаза слезятся. Говорит, что это ее Мишутка из школы принес заразу, а сама больничный брать не желает. Никакой сознательности и мыслей о коллегах, которые тоже заражаются от нее!

– Ты пока лежи, я сейчас нам обед сварганю, и после еды выпьешь антигриппин. Кстати, давай-ка заварим травы, подаренные нам Прасковьей Захаровной. Я теперь в нее верю, как в ангела-спасителя.

Марина укрыла подругу пледом и ушла хозяйничать на кухню. Ее появление отвлекло Анну от грустных мыслей, и она по-настоящему уснула.

Проснулась болящая от душераздирающе вкусного запаха запеченной курицы и внезапно поняла, что просто умирает от голода. Нашарив у дивана тапки, поплелась на кухню. Оказалось, что Марина уже накрыла на стол, и первое, что было предложено Анне, это травяной чай от Прасковьи.

Удивительное дело, но неожиданно напиток мгновенно вернул ей силы, и больная набросилась на ароматно пахнущее жаркое с совершенно не характерным для нее энтузиазмом.

Быстро расправившись с едой, подруги начали обмениваться новостями. Главное, что интересовало и беспокоило Анну, это здоровье Настеньки.

– Как тебе сказать, подруга, на вид моя девочка вполне здорова, но вчера призналась мне, что плохо стала запоминать объяснения учителей, особенно по математике и физике. До этого она все предметы усваивала легко, и меня, как ты понимаешь, не может такое положение дел не беспокоить, тем более что не далее как вчера за контрольную по физике она схватила тройку, объяснив это ухудшением памяти.

– Анечка, с момента нашего возвращения из Синих ручьев прошел месяц. Прасковья Захаровна сказала, что до конца года мы должны приехать к ней три раза. Получалось с перерывами в два месяца. Вот я и хочу с тобой посоветоваться по этому поводу: не стоит ли нам приехать к ней пораньше, учитывая сложившуюся ситуацию.

Анна задумалась. Она привыкла выполнять указания начальников, врачей или знающих специалистов по любым вопросам в те сроки, которые ей назначались, а уж рекомендацию Прасковьи Березкиной нарушать не хотела бы в принципе, понимая, что в области ее деятельности ничего не смыслит. Но и здоровье Настюши ее, безусловно, волновало. Возникла дилемма, которую она затруднялась разрешить. Молчание явно затягивалось, а Анна не представляла, что ответить подруге, чтобы не обидеть ее, но уже чувствовала, как напряглась Марина от ее продолжительной задумчивости.

Наконец она сказала.

– Я подумаю над твоим предложением, хотя очень не хотелось бы нарушать рекомендации нашего особенного доктора. Согласись, что мы профаны с тобой в области медицины, тем более нетрадиционной. А Прасковья – светило, и раз она сочла промежутки между нашими визитами в два месяца разумными, подгонять ее не имеет смысла. Мы своей поспешностью можем только все испортить.

– Может, ей позвонить и спросить разрешения? – предложила Марина.

– А у тебя нет чувства, что Настюша несколько лукавит и ее интересует кое-что другое?

– У меня мелькнула эта мысль, Анечка. Она с этим кольцом мне все уши прожужжала. Но тройка по физике, идущая в аттестат, может испортить наши планы насчет института. Меня это сильно напрягает.

– Давай все-таки пару недель подождем, – предложила Аня, – а там попробуем позвонить, чтобы записаться на прием. Ведь у нашей знахарки на прием мест свободных не бывает.

На том и порешили и дружно принялись за мытье посуды. Безусловно, попутно обсуждали проблемы, связанные с работой. Марина сообщила подруге страшную тайну о внезапной любви Татьяны Зубовой и ведущего специалиста Коврижкина. Весь отдел шепчется по этому поводу, а они каждый обеденный перерыв куда-то исчезают вместе. Даже не замечают всеобщего внимания к их персонам. Вот что значит любовь!

Однако столь увлекательное занятие милых дам прервал звонок в дверь. Открывшая дверь Марина была очень удивлена, увидев на пороге водителя директора, который передал для Анны небольшой, хорошо запечатанный сверточек и на вопрос, нужен ли ответ, сказал, что об этом начальник ничего не говорил.

Заинтригованная Марина бросилась к подруге, которая от ее сообщения покраснела и, схватив сверточек, быстро унесла его куда-то в спальню.

Анна уже не раз, отвечая на вопрос подруги, откуда та так хорошо знакома с Одинцовым, объясняла, что училась с Одинцовым в институте, на одном курсе и в одной группе. Но тайну их бывших отношений не раскрывала никому. Сейчас, получив его послание, она сердцем угадала, что может быть в свертке, но совсем не желала посвящать подругу в подробности. При этом она была взволнованна до чрезвычайности и скрыть свое состояние от подруги при всем старании не смогла.

Марина, надо отдать ей должное, не стала допытываться и выспрашивать у нее, что такое ей прислал директор и отчего Анюта стала сама не своя. Она просто внезапно вспомнила, что опаздывает к парикмахеру, и через несколько минут покинула квартиру Анны. Хозяйка же поспешила к принесенному сверточку и с замиранием сердца распечатала пакетик, в котором оказалась коробочка с кольцом, когда-то предназначенным для их с отправителем сего презента бракосочетания. Тут же была вложена записка: «Аннушка, я вновь прошу тебя стать моей женой и очень надеюсь на положительный ответ. Вечно твой М.».

Анна обессиленно опустилась в кресло и разрыдалась. Если бы он мог знать, как она любит его, но не может простить себе свою роковую ошибку. Он ее простил, она себя не простила.

Часть четвертая

Не успела Анна выкарабкаться из сетей гриппа, как на работе случился аврал. Приходилось задерживаться после окончания рабочего дня, иногда выходить для выполнения поручений начальства и в выходные, и в праздничные дни.

В этой постоянной круговерти прошло двадцать дней после посещения Анны Мариной и оставалось чуть более недели до назначенного Прасковьей срока их приезда на консультацию по поводу болезни Настюши. Анна, уже не советуясь с Мариной, дозвонилась до своей знаменитой родственницы и получила дату их желательного появления у нее на приеме.

Но в процессе разговора Анна была ошарашена вопросом целительницы, которая, смеясь, спросила:

– Как тебе, Анюта, удалось сдержать пыл девушки, рвущейся на встречу со мной? Хочу похвалить тебя за мудрость и терпение. Спасибо! Назови мне, пожалуйста, какие часы приема вас устроят?

Анна даже не сразу услышала вопрос о часах посещения, поскольку ее мучила мгновенно появившаяся в голове мысль: откуда ведунья может знать о стремлении Настюши побыстрее навестить свою спасительницу.

– Неужели она звонила вам, Прасковья Захаровна? Я не давала ей вашего телефона? – вопросом на вопрос ответила она.

– Я это увидела и знала, что Настюше не терпится узнать, как работает мое колечко, понять, насколько результат моего труда зависит от него. Маленькая она еще и глупенькая, но задатки ведуньи в ней есть. И вот что, Аннушка, я бы просила тебя исполнить. Когда вы приедете, пусть Настюша придет ко мне одна. С вами я обязательно пообщаюсь, но девочка, интересующаяся секретами моей работы, сама сможет поучаствовать в приеме моих клиентов. Ты могла бы мне это устроить?

– Нет проблем! Я думаю, для Настюши это будет огромной радостью и большим сюрпризом.

– Только не говори ей о моей просьбе, поговори с Мариной. А перед приходом скажите ей, чтобы она одна зашла, ведь существует определенная этика приема у врача, согласно которой присутствие на приеме родственников нежелательно. Безусловно, по окончании приема вы зайдете, чтобы узнать результат, но мне хочется выяснить ее реакции, мысли и состояние памяти.

– Все сделаем, как прикажете! – засмеялась Анна, ужасно довольная предложением Прасковьи.

– Да, Аннушка, не обижайся, у меня к тебе вопрос насчет твоего бывшего мужа. Меня удивило, что ты не обратилась ко мне насчет него. У Николая ведь дела совсем плохи, а мы с тобой могли бы ему помочь. Я знаю, что ты его не любишь, но он не посторонний для тебя человек и твой уход усугубил его падение. Дело, конечно, твое, но душа у тебя светлая, не пачкай ее равнодушием и ненужным самоуничижением. Подумай об этом. Прощаюсь и жду вас!

Опешившая Анна весь вечер не могла прийти в себя.

Откуда Прасковья знает все, даже имя мужа, о котором в Синих ручьях никто не может знать. На душе стало муторно, на сердце неспокойно. Но она взяла себя в руки и перезвонила Марине, рассказав о договоренности с Прасковьей.

– Аннушка, я так надеюсь на этот визит! У нас успехи в школе желают оставлять лучшего. У меня уже бессонница началась. Ну ты представляешь мои мысли и чувства.

Анна успокоила подругу, сказав, что ей осталось потерпеть совсем немного.

Часть пятая

В Синих ручьях их встречала Варвара, довольная, радушная хозяйка, явно настроенная на хорошее вознаграждение за ее внимание и заботу.

Ожидаемые ею подарки были привезены гостями в достаточном количестве. На сей раз Марина захватила для нее два комплекта постельного белья, купленного для себя в закрытом салоне для новобрачных, и парфюмерный набор дорогой косметики из Франции.

Стоит ли говорить, как ее подарки обрадовали Варвару и настроили на самый гостеприимный лад. Женщины долго мозговали над подарком для Прасковьи и остановились на новом самоваре и чайном сервизе, заказав по телефону все это счастье директрисе местного сельмага.

В назначенный день и час столичная компания подошла к дому Прасковьи.

Настя, которой было позволено самостоятельно пообщаться с волшебницей без присутствия старших, обрадовалась неописуемо.

Дверь ей открыла незнакомая женщина средних лет, оказавшаяся секретарем Прасковьи Захаровны и представившаяся Инной Владиславовной. Женщина была красива, но этот тип красавиц можно отнести к типу «холодная красота». И даже неискушенная жизнью Настя подумала о ней именно так.