Онлайн

Остаюсь на расстоянии от них, начинаю разворачивать коляску, но тут оборачивается и Соловьев. Мельком, через плечо, но как только видит меня, то поворачивается всем телом.

Выражения его лица при этом не вижу. Потому что стараюсь на него вообще не смотреть. Все мое внимание сосредоточено на том, чтобы как можно быстрее смыться отсюда.

А Зинаиду уже не остановить:

– Простите, Максим Николаевич, что невольно подслушала о ваших сложностях с выбором секретаря в нашу прошлую встречу! Вы, случаем, еще никого не взяли на эту должность?

– Нет, – сухо отвечает Соловьев.

– Валерия, подойти ближе! – говорит Зинаида. – Примите за личную рекомендацию. Вот самоотверженная девушка, которая делает все ради своей бабушки. Таких работящих, как она, днем с огнем не сыскать. Может быть, у нее и нет достаточного опыта, но мы все с чего-то начинали, верно?

– Валерия уже была у меня, – отвечает, кашлянув, Соловьев.

Кажется, он впервые произнес мое имя?

– Правда? – радуется Зинаида. – Это я дала ей ваши контакты. И каковы результаты собеседования?

Тут уж я не выдерживаю, поднимаю глаза. Давай, Соловьев, расскажи ей об итогах: отказалась отсосать и кончила на офисном столе.

– Честно говоря, не знаю. Вы же понимаете, отделу кадров нужно время, чтобы обработать анкеты… – и глазом не моргнув, врет Соловьев.

– Ой, ну вы уж поторопите их! Прекрасная молодая девушка! Я работаю с людьми и такого насмотрелась… Очень хочется помочь, чтобы у нее все было хорошо и ей не пришлось… Ну, знаете, делать такие вещи, о которых она бы потом пожалела.

– Поздно, – вдруг отвечает Соловьев.

– Что?

Я столбенею.

– Поздно, говорю, темнеет. Мои ребята закончили, а у вас тут света в парке нет…

– Ой, сколько я просила электрифицировать наш парк! А от губернатора пришел ответ, что даже городские парки освещены через один, чего уж говорить о нашем, где почти никто и не гуляет. А вы сильно спешите, Максим Николаевич?

– Не очень.

– Помогите тогда Лерочке, коляска тяжелая…

– Да я сама!

Я наваливаюсь на ручки. Бабушка весит точно пушинка, а вот сама коляска древняя, неповоротливая.

Зинаида тепло смеется.

– Видите, я же говорю, замечательная девушка. Вы подумайте.

– Подумаю.

Зинаида запахивает пальто, прощается со мной и бодро бежит вперед по тропинке. Следом за ней идут рабочие. Я стою, вцепившись в коляску, но никуда не еду.

Соловьев подходит ближе.

– Дай лучше я.

Могла бы, убежала бы. Но только киваю, отхожу на шаг в сторону и иду вровень с коляской, которую он толкает перед собой.

Идем молча. Он ведь не знает, что бабушка почти не осознает реальности. Облегчать ему ситуацию не собираюсь.

– Валерия, значит… – говорит он. – Вот и познакомились.

Смотрю на него искоса. Заявление мое, значит, даже не читал. И все это время моего имени и не знал? Даже когда сказал, что хочет мой рот? Шикарно.

Что ж, как узнал, так и забудет.

– Валерия…

Мое сердце пропускает удар. Я хватаюсь за коляску, но получается, что накрываю руку Соловьева своей.

Велю ему остановиться, обхожу коляску и опускаюсь перед бабушкой на колени.

– Валерия… – повторяет эта седая изможденная болезнью женщина. – Так зовут мою внучку.

Свет в ее глазах горит еще секунду-две, а потом меркнет, как хвост кометы в темном небе. Ясность во взгляде исчезает. Уголки губ опускаются.

Эти вспышки пробуждения сознания стали такими редкими. И все-таки она меня все еще помнит.

Зинаида говорила, что это лекарства дают результат. А значит, я достану деньги. Разве не плевать, каким образом? Даже секунда стоит каждой заработанной копейки.

Глава 10. Макс

Я только собрал все документы с пола и привел в какой-никакой, но порядок, как позвонила директриса с тендерного объекта и, едва ни плача, сказала, что у нее в клинике мост едва не обрушился под одним из пациентов и только чудо, что никто не пострадал.

Я видел этот мост в прошлый визит. Проще снести и построить новый, сохраняя прежний стиль, чем привести этот в порядок. Обеспокоенность Зинаиды Степановны также можно понять, однако это, по-большому счету, не мои заботы. Тендер мы еще не выиграли, только подали заявку. В любой другой день я бы отказал директрисе, но не сегодня. После того, как девушка сбежала, я и без того ощущал себя ничтожным дерьмом.

Поэтому согласился помочь Зинаиде. Решил, что может быть, зачтется в счет других мудацких поступков. Вызвал бригаду и поехал.

Я и предугадать не мог, что встречу свою сбежавшую и несостоявшуюся секретаршу здесь. В этой юдоли скорби, где государство всячески способствует обреченным как можно скорее увидеть свет в конце туннеля.

Если бы к этому мигу мы не были бы знакомы, то она перевернула бы мой мир с ног на голову прямо сейчас.

Я думал, что больше никогда ее не увижу. И вот опять. Худая угловатая фигура в узких рваных джинсах, все в той же ветровке, растрепанная коса на плече. В глазах стоят не пролившиеся слезы. А перед ней инвалидная коляска с усохшей женщиной с пергаментной кожей.

Защитить и сделать своей. Это была однозначная и мгновенная реакция на нее. Узнать о ней всю правду тоже не мешало бы. Еще одна подработка?

Какими квадратными глазами она на меня смотрела, стоя на аллее. Такая смелая в офисе, когда поднялась с колен, и такая испуганная сейчас. Глядя на нее, хотелось вымыть рот с мылом после всего, что я сказал ей этим утром.

Валерия. Так ее зовут.

И с ее появлением в моей жизни, мир сужается до нее одной.