Осколки чуда

Осколки чуда
Женя Калинина

Домовой Вас и дух-хранительница Лин отправляются на поиски чуда, чтобы помочь юной чаровнице. Друзья не догадываются, что их ждет в этом маленьком путешествии, но они точно знают – вместе им по плечу любая задача.

Женя Калинина

Осколки чуда

Вас стоял у окна и наблюдал, как Большой Город из дымно-серого превращается в звездно-темный. Медленно теряли строгие очертания уносящиеся ввысь дома, растворялись в неизвестности силуэты людей, красные и желтые полосы света яркими лезвиями разрезали пыль дорог. Вечер никого не щадил, властной рукой меняя правила игры. Вечер – старший сын Времени и брат Ночи. В его власти сковать сердце льдом тревог или опалить душу пламенем надежды. Он заставляет Мир людей застыть в поклоне перед неминуемым.

Магию момента спугнули звон разбившейся посуды и последовавшая за ним брань. Кухня – святая святых дома – вновь превратилась в место печали и разлада.

– Ох, людя?м лишь бы что-нибудь разрушить, – Вас недовольно поморщился.

Вот уже несколько лет (пять или десять – он не мог сказать точно, потому как Время для него имело иное, нечеловеческое течение) Вас оберегал семью, поселившуюся в этой квартире. В его квартире. А для домового нет ничего хуже, чем непрекращающиеся склоки домочадцев.

– Вот ведь взъелись друг на друга. Нормально ж жили. Им, видите ли, сложно стало, язык общий потеряли! – Небольшого роста мужчина гневно топнул ногой. – Так надо разговаривать на языке любви, а они собачий изучают. Ну я им сейчас устрою!

Приняв воинственный вид – брови крепко сцеплены на переносице, рыжая борода решительно растрепана – домовой сделал несколько шагов и застыл в нерешительности.

– Эт я лиху дал, конечно. Не драться ж мне с ними в сам-та деле, – басовито проворчал Вас. – А ты чавой посоветуешь? – мужчина поднялся на носочках и запрокинул голову, адресуя вопрос зеркалу.

Оно было совсем юное, но отличалось ответственностью и правдивостью – за все время проживания в квартире ни разу не приукрасило отражение. И семью любило: домовой часто видел, как зеркало забирало горькие и тяжелые эмоции людей и весело подмигивало, чтобы приободрить и напомнить: за ними всегда присматривают и оберегают.

Вас терпеливо ждал ответа. С его стороны было бы крайне некрасиво: сначала потревожить, а потом не дать собеседнику все обдумать и взвесить. Он это понимал и старался ничем не выдать внутреннего напряжения. И вот холодная поверхность вздрогнула, поймала за хвост ускользающий отблеск лишь затем, чтобы через секунду отпустить его и вновь неприступно замолчать.

– Вот спасибо! Хороша идея. – Мужчина галантно поклонился и невесомо коснулся уголка зеркала в знак благодарности и уважения. – Ты присмотри пока за людями, я быстренько – туда и обратно.

Дверь балкона бесшумно закрылась за домовым, который не любил долгих спусков по лестнице. Вас мгновение всматривался в темные глаза наступающей Ночи, прежде чем отдаться во власть Ветру. Шаг, и домовой, задорно фыркнув от удовольствия, мягко приземлился на землю.

Снующие по улице люди нисколько не беспокоили и не интересовали взъерошенного домового. Это было взаимно: никто не обращал внимания на коренастого мужчину в желтой рубашке и старомодном темно-зеленом пиджаке. Вас часто сокрушался по поводу того, что человек потерял дар видеть дальше собственных интересов, но сегодня он решил не тратить время на попытки достучаться до уснувших душ. Спасти любовь домочадцев было важнее прочего. И помочь Васу в этом могла незаметная фигура на крыше новенькой девятиэтажки. Именно на нее указало зеркало.

Подойдя к мрачно-серому зданию, домовой хотел было позвать Ветер, чтобы тот подбросил его повыше, но передумал. Некультурно как-то возникать перед дамой из ниоткуда с гнездом вместо бороды. Да и друг Ветер порой перебарщивал и отправлял в излишне дальний полет. После такого ни о каких серьезных разговорах и думать не стоило бы.

– Хех, летающий с голубями домовой – вот номер бы был! – усмехнулся Вас и принял волевое решение подниматься в жуткой механической коробке, которую люди гордо именовали лифтом.

Вид с крыши открывался невероятный. Даже у повидавшего слишком многое домового перехватило дух. В небе сияла королева Луна, а внизу, создавая причудливые линии, ей вторили маленькие луны – фонари. Окна квартир болтливо перемигивались друг с другом, изо всех сил стараясь затмить звезды. Шум Большого Города смешивался с пением птиц и таинственным шепотом всех Ветров. Миллионы голосов соединялись в один. Люди превратились в крохотные суетливые фигурки. Беззащитные и уязвимые перед вечностью.

– Красиво, правда? – женский голос осторожно коснулся мыслей Васа, приглашая его в реальность.

– Отож, – почему-то шепотом отозвался домовой и, сам того не ожидая, продолжил: – Вот смотрю на лю?дя и понимаю: пропадут они без нас.

– Удивительно, но именно об этом я и размышляла перед твоим приходом. Случайности неслучайны. – Лин подошла ближе, позволяя свету коснуться своего лица.

Тонкие черты, медового цвета глаза, аккуратный нос и нежно-розовые губы, на которых всегда играла трогательная улыбка – Лин была прекрасна. Слегка жуткой из-за мертвенно-бледной кожи и пепельных волос. Казалось, что она поседела в тот же самый момент, когда явилась в Мир. Она была жутко прекрасна.

Вас знал ее целую вечность, поэтому не сомневался: Лин не откажет в помощи. И дело тут не только в дружеском кодексе чести, но и в том, что она – дух-хранитель, призванный оберегать людей от бед. Домовому достаточно было только попросить. Но Вас медлил. Нечто тоскливое и пасмурное во взгляде Лин говорило: причин их неслучайной встречи больше, чем показалось сначала.

– Ты эт… – домовой привык действовать, а не вести задушевные беседы, поэтому слова не сразу покорялись его зачерствелому языку. – Чавой ты тут одна? – спросил и скривился: как будто у духов принято сбиваться в стайки и устраивать пикники на покосившихся крышах. – Если тебя кто обидел, я ему всю бороду повыдираю! – праведный гнев больше напоминал погасший фейерверк – Вас не был уверен, что Лин кто-то мог причинить вред.

Он сражался со словами (и с треском проигрывал), но мудрая подруга все и так поняла. Лишь факта заботы и сопереживания хватило, чтобы хмарь оставила ее взгляд.

– Я пришла сюда, чтобы найти ответ, – задумчиво проговорила Лин. – Ответ на вопрос: как помочь чаровнице, за которой приглядываю. Она в последнее время сама не своя. Мало ест, постоянно грустная, забросила любимые дела… Словно путник, потерявший верную дорогу, она блуждает в своих мыслях и не может найти в них свет.

Конопатую девчушку, о которой говорила Лин, домовой часто видел в сквере. Хорошая она, добрая и неземная, но из-за этого одинокая.

– Так, может, захворала или дела сердечные? Людь в ее возрасте то без зонта под дожем гуляет, то любовь свою дарит поспешно не тем, кому стоило бы.

– Нет. – Хранительница покачала головой. – Что-то терзает ее душу, но то не любовь.

– Ох, вечер нелюбви. – Вас пристально посмотрел в ту сторону, где на кухне пятого этажа его квартиры все еще горел свет. – Ты давай сама-то нос не вешай. Поможем мы твоей чаровнице.

Лин кивнула и позволила тревогам уйти на заслуженный отдых.

– Искала ответ, а нашла тебя. – Благодарность в ее голосе пунцовой краской разлилась по лицу Васа. – Вместе мы точно придумаем, что делать.

– Вестимо что. – Домовой многозначительно погладил бороду и хитро подмигнул. – Ведь каждому лю?дю нужно хотя бы маленькое чудо, а дальше уж пусть своей головой кумекает.

Так Лин и Вас отправились на поиски чуда.

Спокойствие разлилось по улицам и смыло пыль дневных забот. Время неспешно шагало вдоль засыпающих домов. Даже вездесущие шумные воробьи наконец присмирели. Ведомые неясным предчувствием друзья, не сговариваясь, свернули в парк. Обычно здесь было людно: собаки выгуливали своих хозяев, молодежь радовалась жизни, а те, кто постарше, сетовали на громкую музыку по причине робкой зависти. Но сегодня на скамейках гордо восседала пустота.

Только домовой решил возмутиться из-за того, что среди ничего чуда не найти, как справа затрещали ветки. А следом раздался жалобный плачь котенка.

– Ну я им щас! – зычно воскликнул Вас, до конца не осознавая: что, кому, зачем и по какой причине он сейчас устроит. – Кто там маленьких обижает?

– Постой! – Лин попыталась остудить пыл друга.

Но тщетно. Она успела заметить лишь мелькнувшую среди кустов рыжую бороду. Для своей комплекции домовой двигался невероятно быстро и проворно. На всякий случай сурово нахмурившись, Лин бросилась следом, как и полагается боевой подруге. Мало ли какие неприятности поджидали во тьме вспыльчивого домового.

Под крепкой и мудрой яблоней стоял паренек лет семнадцати. Он запрокинул голову, высматривая в гуще листвы котенка, который безостановочно плакал.

– Кис-кис-кис. Иди сюда, – звал юноша и изо всех сил пытался дотянуться до напуганного малыша.

– Кс-кс-кс, – вторил ему Вас, пока не почувствовал на себе взгляд и не обернулся. – Ой-ё! Лин, ты чего такая серьезная? Еще и подкралась незаметно. У меня от испуга аж пяточки вспотели!

– Да так, соревновалась с одним товарищем: кто быстрее перепугает всех птиц.

– И как? Выиграла? – с азартом в глазах спросил домовой, не уловив вкус сарказма в словах подруги.

– Они так и к утру не управятся, – решила сменить тему Лин, осторожно приблизившись к дереву.

Конечно же, паренек даже не почувствовал их присутствия, а трясущийся комок был еще слишком маленьким, чтобы распознать друзей в домовом и духе-хранительнице. Ситуация обострялась тем, что стоило юноше хотя бы на миллиметр приблизиться к котенку, как тот забирался еще выше.

– И этот, – Вас кивнул в сторону молодого человека, – горе-спасатель не умеет ни по яблоням, ни по березам лазать. Слыхала, хруст стоял? Это наш герой свалился. Вон, глянь, все колени содрал.

Порванные джинсы из светло-голубых превратились в зелено-грязные. Сквозь прорехи проглядывали капельки крови. Но юноша не обращал на это никакого внимания. Чужое горе было важнее собственных проблем.

– Давай, я попробую котенка успокоить, – предложила Лин. – А ты…