Зима, любовь, экстрим и хаски

– Гостей? – ехидно уточняет Артемий.

– Прошу к столу! – тут же вмешивается Алена.

Все рассаживаются по своим местам. На столе несколько салатов, в основном из овощей, маринованные огурцы, капуста, чеснок. Алена протягивает корзинку с хлебом, и я с удивлением понимаю, что он горячий. Костя приносит огромное блюдо жареных на гриле колбасок. Оля раздает всем калитки[1 - Калитки (карельск.:kalittoa) – с XV века традиционная выпечка карелов и вепсов, открытый пирожок из пресного ржаного теста с начинкой внутри.] с картофелем.

У Артемия разбегаются глаза. Взгляд его мечется от одного блюда к другому, пока не останавливается на колбасках. Он берет сразу две, аккуратно отрезает небольшой кусок и кладет его в рот.

– Оленина, – подсказывает Костя. – У меня свои поставщики.

Артемий немедленно поворачивается к нему, но задать вопрос не успевает. Вмешиваюсь я.

– Артемий теперь отвечает за кухню, – говорю я, и гомон за столом разом смолкает. – Через месяц мы должны быть готовы принять рекламный тур. Приглашения я уже разослал. С приездом гостей кухня заработает в полную силу. А пока Тема будет ставить опыты на нас с вами.

Воцаряется тишина.

Я как ни в чем не бывало говорю о будущем “Медвежьего угла”, а у самого под столом трясутся коленки. Зоя хмурится. Костя и Алена быстро обмениваются многозначительными взглядами.

– Ребят, мы справимся, – голос внезапно срывается, но я продолжаю говорить. – Я хочу, чтобы “Медвежий угол” стал тем местом, куда люди захотят возвращаться снова и снова.

– Тогда за “Медвежий угол”! – произносит Зоя и поднимает бокал.

Как по команде, все оживают. Звенит посуда. Костя гремит:

– За “Медвежий угол”!

Все повторяют за ним тост.

Я делаю осторожный глоток вина, перед глазами все плывет, тело больше меня не слушается, и я проваливаюсь в темноту.

Глава четвертая

Зоя

Царевич непременно свалился бы под стол, если бы его не поддержал Артемий. Я так и не успела ничего еще толком понять, а Алена уже оказалась рядом с парнем. Коснулась покрытого испариной лба рукой, недовольно поцокала языком и вынесла вердикт:

– Жар у него. Тема, давно он такой?

– С утра точно, – ответил Гуреев. – Мы на старой дороге оказались, потому что срезать хотели. Он совсем зеленый был.

– И какая температура?

– Не мерили. Но трясло его. Весь день трясло. Хотя он и скрывал.

Трясло его… Меньше надо в летних кедах по лесам шастать!

– Так, надо его привести в чувство, а потом уложить в постель, – пробасил Костя.

А мне безумно хотелось позвонить маме и спросить, что делать. Она точно знала. Хотя Царевич вроде бы не хомячок.

Артемий слегка похлопал друга по щекам. Тот распахнул глаза, ничего не понимая, и снова закрыл. Вот к чему парню такие ресницы? Длинные, густые, темные. Как у девчонки!

Вообще Царевич был хорош. Высокий, стройный, гибкий. Настоящий атлет. Таких рисовали древние греки. Или лепили, не помню. Четко очерченные скулы, прямой нос с небольшой горбинкой, тонкие, упрямо поджатые даже в беспамятстве губы. Очень бледный. Волосы светлые. Но не такие ангельские кудри, как у Оленевых, а скорее пепельного оттенка.

Тем временем Костя, не церемонясь, вылил ему на голову стакан воды. Подействовало сразу. Царевич закашлялся, зафыркал и попытался сесть. Но у него ничего не вышло.

– Так, брат! – пророкотал Костя. – Сейчас опираешься на меня и осторожно встаешь на ножки. И мы с тобой идем в постельку. Алена принесет чаю и жаропонижающее.

Царевич заторможено кивнул. Буров легко подхватил его под мышки и поднял, придерживая за плечи.

Артемий пошел вперед. Алена набросила поверх платья куртку, обернулась, пожав плечами, сделала большие глаза и побежала следом.

– Ну ни фига себе! – хором выдали двойняшки.

– Заболел, с кем не бывает, – произнесла Оля и зевнула. – Мне его жалко, ребят. Видно же, что не просто так тут оказался.

– Что за рекламный тур, Зой? – спросил Димка.

– Я так понимаю, что в начале декабря к нам нагрянут представители турфирм отдохнуть на халяву и рассказать о нашем чудесном месте. Видимо, связи у Царевича есть.

– И деньги, – заметил Ваня.

– И деньги, – согласилась я. – Иначе мы не вывезем.

– Зоя, расслабься. Теперь это не твоя головная боль, а Даниила.

– Моя! И как же собаки? Что будет, если нас вышвырнут вон?

– Не вышвырнут, – ответила Ольга. – Этот Царевич не такой. Сейчас в себя придет, и мы зажжем, Зой. Я уверена! И собак он любит. Вон своего пса притащил.

Возразить на это мне было нечего.

В целом, я же сама переживала, что с каждым годом “Медвежий угол” ветшает, а выйти на другой уровень нам не хватало ни денег, ни ресурсов. Туристические базы из бабушкиной юности давно остались в прошлом. Гостям было уже недостаточно брезентовой палатки или дощатого домика с удобствами в лесу. Люди хотели комфорта. Уютных номеров, вкусной эндемичной еды и впечатлений.

Я молча ковырялась в тарелке, слушая болтовню ребят. Оленевы были настроены весьма оптимистично. Да и Оля, с ее извечным скептицизмом, внезапно прониклась доверием к новому хозяину. Хотя в чем-то она была права. Царевич был заинтересован в том, чтобы “Медвежий угол” начал приносить стабильный доход. А мне был просто нужен мой “Медвежий угол”. Интересно, что он здесь забыл?

Я гоняла по тарелке листья салата, Ольга и Димка о чем-то ожесточенно спорили, кажется, о том, успеют ли они до заезда накатать трассу для снегоходов. Ваня только загадочно улыбался. Я знала, что Царевич ему понравился. Ванька вообще хорошо чувствовал людей и редко ошибался в своих прогнозах. Я понимала, что это глупо. Но все равно безумно ревновала “Медвежий угол” к новому владельцу.

– О чем задумалась, Зойка? – спросил он.

– Не знаю, – я пожала плечами. – Знаешь, никак не могу поверить, что папа на это решился.

– Ну он давно сказал тебе, что планирует продать базу, – заметил Иван.

– А я, дура, до последнего не верила, что кто-то согласится. От города далеко. От аэропорта тоже.

– Люди уже давно бегут в отпуск подальше от городов, Зой. Иначе как объяснить то, что летом здесь не протолкнуться. Если у Дани есть деньги, чтобы навести порядок, то это будет на руку всем. А если еще и связи, то вообще прекрасно. Пожалуйста, не строй из себя принцессу. И тогда вы обязательно сработаетесь.

– Принцесса тут он! – тут же взвилась я. – Ты видел его конверсы? Они белые, Вань!