Птичка с придурью

– А ты ко мне в душу не лезь, – сказала и с силой пару раз стукнула себя по груди кулаком. – Ты меня знать не знаешь. Так что права осуждать не имеешь.

На меня посмотрели с подозрением. Ну надо же, нужно было притвориться странной, чтобы на меня обратили внимание. Нужно ли оно мне, другой вопрос. Пусть я и была благодарна парню за то, что он мне помог, это не означало, что мы теперь будем общаться спокойно и я начну изливать ему душу.

– Язва мелкая, – хмыкнул Никита.

А я не стала спорить. В какой-то степени он был прав. И в самом деле язва. Особенно когда меня начинают задевать. И ответить я могла. А уж сыграть чокнутую – запросто.

– Тебе не говорили, что ты, когда молчишь, довольно миленькая? – Вот не мог он спокойно вести машину. Нужно было сказать еще что-нибудь колкое.

– В остальное время я страшненькая, – заметила. – Поэтому лучше закрой варежку, прикуси язык и вези меня к месту моей учебы. А потом будь добр доползти до отделения полиции и показать видео. Мне самой уже интересно, кому буду лицо царапать.

– М-да, – единственное, что смог выдавить из себя Никита, после моих слов.

Какое-то время мы ехали молча. Я почти смирилась с тем, что сегодня в универе буду красоваться с живописным пятном на толстовке. Так же была готова к тому, что меня будут усиленно обсуждать. Как же, такая вся из себя талантливая и на Квазимодо похожа. Не то, чтобы меня это сильно расстраивало. Персонаж мне этот нравился. Особенно симпатизировал тот, что страдал по Эсмеральде в мультфильме. Поэтому даже обижаться почти не буду. Это они думают, что я с приветом. На самом деле все они, те кто смеялся надо мной, тоже были не очень-то нормальными и адекватными, раз смеялись над моей игрой.

– Никита, – сама позвала парня, хитро на него косясь.

– Что? – не очень-то дружелюбно откликнулся парень.

– А у тебя девушка есть?

Если Ник и удивился моему вопросу, то виду не подал. Вот это самообладание, я бы так точно не смогла. Впрочем, у меня не так часто спрашивали о наличии парня. Скорее всего, все вокруг просто считали, что у меня его нет и никогда не будет. Так что зачем тратить время на глупые вопросы. Верно?

– С чего это ты интересуешься? – Никита чуть не побледнел. Так боится серьезных отношений? Ну прямо как Алешенька из мультика про могучего богатыря.

– Просто так, – пожала плечами. – Вдруг захочу ей стать.

– Еще чего не хватало, – пробормотал парень.

Ну вот, еще один бедолага не видит во мне привлекательную девушку. А я, между прочим, к нему со всей душой. Искренно, если можно так выразиться. Ник же еще нос воротит. Не понимает еще, что ему в моем лице бы точно счастье привалило. Теперь уже все, один раз отказался, я второй предлагать не стану.

– Слушай, – тут уже Никита решил поболтать. Что ж, пускай. – Ты до этого вроде нормальная была. А тут резко изменилась. Что послужило этому причиной?

– Что для тебя значит «нормальная»? – Иронично изогнула бровь. Еще и посмотрела на молодого человека таким взглядом… Будто он глупый студент, который никак не может сказать, когда в Коре пришел буддизм. Это же так просто, а он сидит тут и никак понять не может. – Каждый понимает это так, как хочет.

Глава 2

– Еще скажи, что твое поведение в клубе было нормальным.

Показалось, или в его голосе на самом деле проскочило осуждение? И это у человека, которого я знать не знаю и который не имеет ко мне никакого отношения.

– Ты чего это такой болтливый стал? – спросила, отворачиваясь к боковому стелу. Когда же я уже доберусь до своего универа? Вот одногруппники обрадуются, если я не появлюсь. А как я могу не появиться? Им тогда будет скучно.

– А может, меня это беспокоит.

Такого ответа я не ожидала услышать. Однако сделала вид, что у меня проблемы со слухом и я ничего не поняла из того, что он только что сказал.

К универу мы подъехали за пять минут до начала лекции. И как бы мне ни хотелось спросить, почему Никита сам на свои занятия не торопится (точно же еще как и я в универе учится), делать этого не стала. Снова зацепимся языками и ничем хорошим это не кончится.

– Говори спасибо и выползай, – не слишком-то доброжелательно проговорил парень, когда припарковал машину неподалеку от универа. – Артистка.

Ну да, есть такое дело. И не сказала бы, что мне не нравится выбранная мной профессия. Те, с кем приходилось учиться, не нравились, а вот играть на сцене я любила. Одно удручало – все чаще я играла и в жизни.

– С-спасибо, – прошипела, с трудом выбираясь из машины.

Все тело болело. Идти нормально я все так же не могла. Еще и есть хотелось ужасно. И как, спрашивается, в таком состоянии добраться до нужной аудитории? Времени все меньше. А педагог не посмотрит на то, что я в таком состоянии. Выставит за дверь, еще и пометит у себя в блокноте, что студентку Соколову нужно завалить на экзамене.

– Не за что, детка, – выкрикнул Никита, высовывая голову из машины. Еще и рукой помахал, давя хитрую лыбу. – Позвони мне вечером!

Студентки, что скопились у входа на территорию универа и сейчас энергично раскуривали сигареты, замерли. Обернулись и впились в меня удивленными взглядами. Образ чудачки настолько укоренился во мне, что я и думать не думала о том, что к такой, как я, может кто-то подойти. Но также я понимала, что Ник решил пошутить. Специально, чтобы эти болтушки услышали и увидели.

– Конечно! – противно хихикнув, сказала, еще и рукой помахала. Причем проделала это все, проходя через дыру в заборе, спиной вперед. – Не забудь только купить мне анчоусов! Люблю анчоусы! Без них не приходи.

Наверное, я улыбалась настолько по-дурацки, что девчонки, морщась, отвернулись и продолжили что-то обсуждать. Меня, скорее всего. О ком им еще говорить? Это же целое событие, у чудаковатой Соколовой появился молодой человек. И он даже готов купить ей анчоусы.

Терпеть их не могу…

Впрочем, так же эти болтушки могут обсуждать и то, что я еле ползу, прихрамываю и морщусь от боли время от времени. Еще рукав толстовки полностью не скрывал перебинтованную руку.

Я осторожно повернулась лицом по направлению своего продвижения к проходной универа. Идти спиной вперед не очень удобно. И страшновато. Не хватало еще снова упасть.

– Нет, ну так не пойдет, – услышала за своей спиной до боли знакомый голос, а в следующее мгновение меня взяли на руки и понесли ко входу в универ.

– Ты что делаешь?! – прошипела прямо в лицо наглому парню.

– Вот видишь, сейчас, удивляясь, ты говоришь абсолютно нормально, – довольно сказали в ответ. Но на вопрос так и не ответили!

– Слушай, ты… – продолжала шипеть, но меня перебили:

– Помогу добраться тебе до аудитории. Только объясни все охране. Я в последнее время в переговорах несилен.

– Поставь, где взял, – угрожающе сказала, полностью проигнорировав слова Никиты. – А то хуже будет. Хочешь, чтобы и тебя считали городским сумасшедшим?

– Так я и не скрываю, что во мне есть легкая доля придурковатости.

Сопела я громко. А в мыслях ругалась так витиевато, как еще никогда не ругалась. Это вообще было мне не свойственно.

Охрана нас пропустила. Только смеялась громко и говорила о том, что у их чокнутой студентки наконец-то появилась личная жизнь. А то, что эта самая «личная жизнь» больше издевается, чем заботится, они, само собой, не знали. А просвещать никого я не собиралась. Попробуешь что-нибудь объяснить, все равно не поверят.

– Какой этаж? – спросил Никита, отходя от поста охраны. – И где гардероб? Я, знаешь ли, в первый раз в этом универе.

– И надеюсь, что в последний.

– Какая ты недоброжелательная, – покачал головой Ник. – Не подскажете, где здесь гардероб?

Это он спросил, как назло, у моих одногруппниц. Которые, поняв видимо, кого парень держит на руках, смотрели с таким неприкрытым удивлением и завистью, что я даже брыкаться перестала. Видеть такие выражения лиц поистине бесценно. А мне не жалко, пускай смотрят.

– Вон туда пройди, – пробормотала одна из девчонок, указывая рукой себе за спину. Смотрела она при этом, ожидаемо, на Ника. А тот, чтоб ему икалось неделю, улыбался во все свои тридцать два и лучился доброжелательностью.