Суд волков

– Посмотрим. В любом случае, как я уже говорил тебе, Фише нам не враг.

В другом письме Франсуа рассказал о встрече с Фише, который был очень любезен, и с Морвилье, "походившим на зудящий нарыв". Несомненно, это стало своеобразной местью Фише: он доверил создание печатни – объекта вожделений Морвилье – человеку, которого тот пытался ограбить! Регент тоже хотел было сунуться, однако ректор решил, что печатней будет распоряжаться только Франсуа де л'Эстуаль под его личным контролем.

– Морвилье с ума сойдет! – сказала Жанна.

– Он и так сумасшедший.

Это звучало не слишком успокаивающе.

Итак, Франсуа поселится в особняке Дюмонслен, чтобы по просьбе Фише устроить печатню, которая будет располагаться на факультете церковных установлений, на улице Сен-Жан-де-Бове. Жозеф отправил ему письмецо, чтобы известить о рождении Об и предостеречь от более чем вероятных козней врагов.

Поскольку в особняке Дюмонслен уже много месяцев никто не жил, а Жанна не проявляла никакого желания возвращаться туда в ближайшем будущем, Жозеф с присущей ему рачительностью уволил повара, оставив только двух слуг – семейную чету, которая поддерживала в доме порядок. В первые дни Франсуа кое-как удовлетворялся пищей, которую они готовили. Но очень скоро ему надоели отварные яйца, колбаса и суп; главное же, он хотел принимать у себя – пусть скромно – людей, связанных с ним деловыми отношениями: торговцев металлами, состоявшими в гильдии ювелиров, ученых и литераторов, советовавших напечатать ту или иную книгу. Он занялся поисками повара. На это потребовалось несколько дней: жители квартала были оповещены, и подходящий человек вскоре нашелся – его звали Кантен Лафуа, и он уверял, будто служил у герцога Бурбонского.

Из склонности к провокации или по расчету Франсуа привез с собой Жереми Ле Гито, заросшего бородой до самых глаз. Всегда прежде чисто выбритый и часто пользовавшийся услугами цирюльника, он был неузнаваем. Расчет оказался верным: Жереми помогал Франсуа в беседах с университетскими людьми, указывая на приспешников Морвилье. На самих переговорах бывший узник не раскрывал рта и высказывал свои соображения, только оставшись наедине с Франсуа, которому предался душой и телом. Больше всего он боялся разоблачения и ловушек, которые, по его словам, Морвилье не замедлит расставить на пути Франсуа.

Действительно, их оказалось немало. Так, кузнец, которому Франсуа выдал щедрый задаток для изготовления прессов с поворотными штангами, дал тягу с деньгами, а когда Франсуа отправился по указанному им адресу, выяснилось, что ни один кузнец там никогда не жил. Все это увеличивало расходы и замедляло работу.

Жереми занимал комнату в доме Франсуа. Он с радостью обнаружил устроенную Жозефом парильню и часто ею пользовался. Франсуа высоко оценил то, что преданный слуга никогда не приводил в особняк блудниц. Эти создания не только страдали всевозможными болезнями, но часто вступали в сговор с воровскими шайками, которые грабили дома их клиентов, занятых любовными развлечениями.

Каждый вечер Жереми ужинал вместе со своим хозяином.

Однажды вечером, когда Франсуа и Жереми вдвоем сидели за столом, прислуживавший им повар, как обычно, принес суп и разлил по бокалам вино. Они обсуждали возможность перехода к формату в тридцать шесть строк вместо сорока двух, чтобы выпускать издания не столь громоздкие, как ин-кварто. Для этого нужно было отливать более мелкие литеры, и Франсуа уже нанял гравера, способного вырезать и греческий шрифт.

Жереми взял бокал с вином. Внезапно он вздрогнул и быстро сплюнул на пол то, что успел отхлебнуть. Франсуа, державший бокал в руке, взглянул на него с удивлением. Жереми стремительно вскочил с места и вырвал у него бокал.

– Что с вами? – спросил Франсуа.

– Вино отравлено! – воскликнул Жереми и повернулся к повару.

Тот смертельно побледнел. От потрясения или от сознания вины? Франсуа посмотрел на него очень внимательно.

– Мессир, – пролепетал повар, – вероятно, вкус пряностей, которыми я приправил суп, ввел в заблуждение вашего гостя…

Франсуа пригубил вино и тоже сплюнул.

– Это не пряности! – с силой произнес он. – Я еще не притрагивался к супу.

Он встал с бокалом в руке, протянул его повару и приказал:

– Пейте.

– Мессир, я не пью…

Франсуа повторил свой приказ. Кантен по-прежнему отказывался, озираясь вокруг с явным намерением сбежать. Франсуа бросился на него. Как оказалось, повар умел управляться не только с соусами и силой намного превосходил своего противника. Он ловко отразил нападение, а Жереми, также рванувшегося к нему, повалил на пол и устремился к двери. Франсуа побежал за ним, но получил такой удар в грудь, что у него пресеклось дыхание. Задохнувшись, он сложился вдвое. Тогда Жереми схватил один из подсвечников, стоявших на столе, и запустил им в спину повара. Тот вскрикнул и на мгновение застыл. Шум привлек внимание слуг, которые ушли было к себе. Они побежали по лестнице на второй этаж.

– Задержите этого человека! – крикнул Жереми.

Слуги преградили повару путь. Тот бросился на них с кулаками. Женщина закричала. Но Франсуа, чьи силы от ярости внезапно удесятерились, прыгнул на него, как волк, повалил на землю и нанес ему в лицо удар, способный оглушить быка. На несколько секунд повар лишился чувств, и Франсуа ударил его еще раз.

– Принесите веревку! – крикнул он.

Слуги кинулись исполнять приказ. Повар решил, что это благоприятная возможность для бегства: вскочив на ноги, он стал бороться с Франсуа. Молодчик был очень силен и почти одолел своего противника, но тут Жереми сзади схватил его за горло. Повар отчаянно вырывался. Франсуа двинул его коленом в пах, затем нанес удар в печень, потом в лицо и наконец в грудь. На этот раз повар рухнул как подкошенный. Вернулись слуги с веревкой. Франсуа связал его по рукам и ногам. Пленник глухо вскрикивал, но сопротивляться уже не мог.

– Бегите за стражниками, – сказал Франсуа, затягивая узлы.

Понадобился час, чтобы найти один из ночных патрулей.

Стражники явились с факелами в руках. Франсуа изложил суть дела. Их командир пригубил вино и тут же сплюнул. Затем повел своих людей на кухню, и те произвели обыск. Обнаружив подозрительную склянку, наполненную черной жидкостью, он открыл ее, понюхал и сказал:

– Это никакие не пряности. Вот ваш яд.

Пленника увели прямиком в Шатле. Жереми продолжил обыск, роясь в вещах повара. И нашел листок бумаги.

Получено от мэтра Кантена Лафуа, повара, один ливр и восемь денье за флакон с мышьяком, предназначенный для опрыскивания приманки для крыс.

Рене Валлен, аптекарь, улица Бутбри, напротив церкви Сен-Пьер-о-Бёф.

Он протянул листок Франсуа.

– Этим мы Морвилье не скомпрометируем, – заметил тот.

Продолжив поиски, Жереми нашел еще один листок:

Дано мэтру Кантену Лафуа пять ливров и десять денье за службу в декабре 1469 года.

Монсомер, дворецкий в особняке Трей, на Пре-о-Клерк.

Жереми выглядел очень довольным.

– Пре-о-Клерк принадлежит университету, – сказал он.

Франсуа не скрывал своего скепсиса.

Поскольку они так и не поели, им пришлось поужинать сыром, орехами и свежим инжиром. Они открыли новую бутылку, сохранив отравленное вино как улику. Затем растерлись арникой. У Франсуа был подбит глаз, на руке у Жереми красовался кровоподтек.

На следующий день Жереми чуть свет отправился выяснять, кому принадлежит особняк Трей. Ближе к полудню в особняк Дюмонслен зашел командир стражников. Вид у него был мрачный. На допросе повар заявил, что Бернар де Морвилье, регент университета, поручил ему отравить Франсуа и заплатил за это; сам же он в свое время служил у Морвилье поваром. Офицер кисло взглянул на Франсуа и сказал:

– Вы знаете, кто такой Бернар де Морвилье? Франсуа кивнул.

– Ваше дело трудно будет вести.

– Но вы ведь не откажетесь от своего донесения? – спросил Франсуа.

Тот недовольно хмыкнул.

– Вы же понимаете, в чем тут загвоздка. Как бы там ни было, вам следует подать жалобу в городскую управу. Если вы этого не сделаете, вашего повара вздернут без промедления.

Разумеется, все это не облегчало идущую полным ходом работу над устройством печатни.