Дети Зари. Время доблестных

– Я так понимаю, это был не последний рисунок Тобиаса, – напомнил ему Теренс.

Низкий, уверенный голос хозяина Эрхарт-холла слегка отрезвил гостя.

– Да, на другой стороне листа есть ещё одна зарисовка… – Рауль кивнул на лист бумаги на столе. – Следователь не придал ей никакого значения – подумаешь, у парня воображение разыгралось! Поэтому и про людей в странных одеждах наплёл… Признаюсь, я ведь тоже так подумал… В полиции предположили, что в ближайшее время мне позвонят и потребуют выкуп. Я ждал. Никто не позвонил. На четвертый день я поехал к отцу… Сначала не хотел ему говорить, он уже очень слаб и почти всё время спит. Мне кажется, он путешествует во сне. Я думал, это единственное, на что отец ещё способен. Но больше мне не с кем было посоветоваться!

– А Симона? – спросила Эмилия. – Ты ей сообщил?

– Нет, – покачал головой Рауль. – Мы больше года в разводе. Она снова вышла замуж, уехала к мужу в Бразилию… И ждёт ребёнка. Такое известие может…

– Понимаю, – быстро сказала Эмилия. – И что же Магистр?

– Я почти весь день ждал, пока отец проснётся, то есть вернётся в своё никудышное тело, как он сам говорит… Затем всё ему рассказал и показал рисунок. Первый рисунок, с замком вдалеке, его не впечатлил, зато второй, незаконченный… – Рауль красноречиво воздел руки, обозначая мощное крещендо. – Отец словно окаменел, когда его увидел – я уже думал, его хватил удар… Потом он посмотрел на меня пристально и сказал: «Только Эрхарт может понять, где это. Ступай к нему!» И отправил меня сюда.

– В каком смысле отправил? – удивилась Эмилия. – Он что, знал, где мы живём?

– Не знал, – покачал головой гость. – Ведь никто до сих пор не в курсе, даже твои близкие, верно? Поэтому отец отправил меня через портал…

Эмилия не стала дальше его расспрашивать. Вместо этого она взяла со стола мужа лист плотной бумаги, который раньше явно был сложен в четверть. На одной стороне угольным карандашом был нарисован пейзаж с замком на холме и старинным городком под холмом. Очень хороший рисунок – у автора имелся настоящий дар художника. Эмилия когда-то сама окончила художественную школу, к тому же училась на искусствоведа, так что кое-что в этом понимала.

Она перевернула листок – и ахнула. На оборотной стороне был изображён совсем другой город. Город в горах. В горах в самом прямом смысле слова: все строения словно росли из скал. И там были люди. Три фигурки, явно мужские, но с длинными волосами и в длинных рубашках без рукавов, вроде туник, стояли на плоской крыше высокой башни, украшенной спиралевидным барельефом. Фигурки и барельеф были прорисованы довольно чётко, в остальном же рисунок был выполнен схематически, быстрыми штрихами, как будто автор очень спешил… Или нервничал. Да, именно – очень сильно нервничал!

– Что скажешь? – тихо спросил Теренс. Он внимательно наблюдал за лицом жены, пока она разглядывала рисунки.

– Ему было страшно, – сказала Эмилия. – Парень был сильно напуган, но всё равно рисовал, потому что считал это очень важным.

– Тоб с пяти лет не выпускает из рук карандаш, – проговорил Рауль, следивший за их разговором с лихорадочным блеском в глазах. – Думаешь, это не его фантазия? Он ведь может придумать и нарисовать всё, что угодно…

– Нет, это не выдумка.

– И не мираж? – с потаённой надеждой спросил Рауль.

– И не мираж, – заверила его Эмилия. – Это послание.

– Послание… кому?

– В первую очередь, тебе. И всем тем, кто будет искать их – Тобиаса и Арселию.

Рауль закрыл глаза и в изнеможении откинулся на спинку кресле. Теренс взял рисунок из рук жены, внимательно рассмотрел его ещё раз и глубоко задумался. Эмилия тоже прикрыла глаза и постаралась сосредоточиться на своих ощущениях. Какое-то время в кабинете было тихо, лишь мирно тикали старинные фигурные часы на книжной полке. Может быть, поэтому сдавленный шёпот Рауля прозвучал неожиданно резко:

– Думаете, они ещё живы?

– Конечно! – Эмилия открыла глаза: Рауль смотрел на неё как безумный. – Я уверена, твои дети живы и невредимы!