Оценить:
 Рейтинг: 4.67

Великие цивилизации Междуречья. Древняя Месопотамия: Царства Шумер, Аккад, Вавилония и Ассирия. 2700–100 гг. до н. э.

Автор
Год написания книги
2017
Теги
1 2 3 >>
На страницу:
1 из 3
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Великие цивилизации Междуречья. Древняя Месопотамия: Царства Шумер, Аккад, Вавилония и Ассирия. 2700–100 гг. до н. э.
Жорж Ру

Книга ассириолога Жоржа Ру охватывает политическую, культурную и экономическую историю трехтысячелетнего периода процветания региона, расположенного между Тигром и Евфратом и некогда называвшегося Месопотамией. Интерес к Древнему Ближнему Востоку и исследовательская работа автора позволили ему описать династии и религии каждой эпохи: искусство, науку и литературу шумеров, аккадцев, вавилонян и ассирийцев, погружая читателя в неизбежное очарование прошлого.

Жорж Ру

Великие цивилизации Междуречья

Древняя Месопотамия: царства Шумер, Аккад, Вавилония и Ассирия. 2700–100 гг. до н. э

© Перевод, ЗАО «Центрполиграф», 2016

© Художественное оформление, ЗАО «Центрполиграф», 2016

* * *

Предисловие

Целью создания этой книги послужила попытка заполнить весьма прискорбную лакуну. Долина Тигра и Евфрата, регион, который некогда называли Месопотамией и который в настоящее время по большей части входит в состав государства Ирак, представляет собой гармоничное, обладающее прекрасно очерченными географическими границами культурное и историческое пространство. В древности его обитатели – шумеры, аккадцы, вавилоняне и ассирийцы – были носителями одной великолепной цивилизации и играли ведущую роль в ближневосточной политике, искусстве, науке, философии, религии и литературе. На протяжении последних 150 лет на территории самого Ирака и в восточной части Сирии было проведено бесчисленное множество археологических экспедиций. Обнаружены впечатляющие памятники, и музейные коллекции пополнились произведениями искусства и глиняными табличками с выдавленными на них текстами, привезенными из погребенных под землей городов Месопотамии. Не менее значительные достижения были сделаны в сфере филологии – постепенно раскрывались тайны двух основных языков Месопотамии: шумерского и аккадского, благодаря чему были переведены и опубликованы десятки тысяч текстов. Количество книг и статей, посвященных тому или иному аспекту археологии, истории и цивилизации Древнего Междуречья и хранящихся в университетских библиотеках, значительно увеличивается. Однако отсутствовало общеисторическое сочинение по истории Месопотамии.

Нежелание профессионалов взяться за выполнение этой задачи вполне объяснимо. Для того чтобы тщательно и полностью изучить все аспекты цивилизации, корни которой уходят в доисторическую эпоху и которая существо вала на протяжении более чем тридцати столетий, группа ученых должна полностью погрузиться в эту работу и заниматься только ею на протяжении нескольких лет, написав при этом целый ряд объемных монографий. Более того, так как каждое новое открытие меняет наши представления о прошлом, результат даже такого титанического труда через десятилетие может устареть.

Ассириологи и археологи, как правило, предпочитают пахать собственные поля. Те из этих исследователей, кто пишет для широкой аудитории, посвящают свои труды конкретным темам, с которыми они лучше всего знакомы. Эти работы нельзя недооценивать, но в то же время приходится признать, что они освещают лишь незначительные фрагменты огромной картины. Человеку, не обладающему профессиональными знаниями, как правило, сложно полностью оценить их по достоинству, так как он далеко не всегда способен поместить описанные в них места, памятники, события и идеи в соответствующий хронологический или культурный контекст.

Однако историки предпочитают совершенно иной подход. Издано немало монографий, посвященных широчайшей тематике – истории всей Западной Азии, Ближнего Востока, включая Египет, или вообще всего Древнего мира. Эти сочинения представляют собой неоценимые свидетельства эрудиции, в них достаточно и деталей, и перспективы. Однако многие относятся к тому типу, который характерен для галереи искусств, где шедевр теряется на фоне множества других произведений. Эти книги (не важно, насколько большое внимание в них уделено Месопотамии) не в состоянии отдать должное данной цивилизации, ее удивительной целостности и продолжительной истории.

Таким образом, данная работа является скромной попыткой заполнить лакуну, образовавшуюся между трудами двух этих типов – монографиями и энциклопедиями. Она представляет собой краткое, во многом неполное исследование политической, экономической и культурной истории Древней Месопотамии, начинающееся с рассказа о появлении в этом регионе первых следов присутствия человека в эпоху палеолита и заканчивающееся описанием гибели шумеро-аккадской цивилизации на заре христианской эры. В дополнение к этому книга снабжена материалами, знакомящими читателя с географией и экологией Месопотамии, а также с техниками и результатами археологических исследований, проводившихся на территории этого региона.

Эта книга написана не для исследователей, а для всех, кто интересуется этой темой. По всему миру живет огромное (и постоянно увеличивающееся) число людей, ведущих совершенно разный образ жизни, но в то же время проявляющих значительный интерес к истории в целом и истории Древнего Востока в частности. Образованные и охваченные жаждой знаний, они пока не сумели найти книгу, в которой была бы собрана вся необходимая им информация об этой местности, по вполне понятным причинам восхищающей их. Данная работа предназначена именно для таких людей. Я постарался сделать эту книгу настолько ясной, простой и легко читаемой, насколько это возможно, но в то же время было необходимо, чтобы сведения, содержащиеся в ней, были точными и соответствовали современному уровню развития науки. Нет надобности говорить, что выполнить эту задачу оказалось очень сложно. Написание труда, посвященного научным вопросам и предназначенного для людей, не являющихся профессионалами в этой области, подобно хождению по туго натянутому канату – все время боишься скатиться к педантизму или тривиальности, и я совершенно не уверен, что мне удалось сохранить баланс. Когда я занимался подбором материала, мне приходилось делать сложный, порой очень трудный выбор из всего многообразия имеющейся информации, но я старался избегать чрезмерных упрощений и догматизма.

В истории, особенно когда речь идет о Древнем мире, существует множество нерешенных проблем, и сделанный сегодня вывод завтра может оказаться неверным. Поэтому я взял на себя смелость более или менее подробно остановиться на наиболее спорных моментах, таких как происхождение шумеров, и почти на каждой странице подчеркивал, что наши знания имеют весьма условный характер. Я часто пытался соотнести исторические факты с предшествовавшими им событиями, географическими или экономическими условиями. Иными словами, я старался больше объяснять, чем описывать, так как считаю, что без подобных объяснений (причем не важно, насколько они гипотетические) история превратится в бессмысленный и весьма нудный набор дат и сведений. Наконец, я уделил искусству, литературе и религии больше внимания, чем авторы других работ подобного рода, и привел цитаты из максимального количества источников, которое позволял объем текста книги. Современные читатели хотят знать не только что делали древние люди, но и как они жили и что они думали. Возможно, лучший способ оживить прошлое – заставить его говорить само за себя.

Глава 1

География

Нигде так явно не прослеживается воздействие географического фактора на историческое развитие, как в странах, простирающихся от Средиземного моря до Иранского нагорья, которые входят в состав Ближнего Востока. В огромных пустынях, экваториальных лесах или вблизи полюсов человеку приходится сталкиваться с враждебной природой, угрожающей самому его существованию. Вместе с тем в зонах с умеренным климатом благодаря благоприятной и способствующей развитию окружающей среде он почти везде чувствует себя дома. Но на засушливом, субтропическом Ближнем Востоке баланс между человеком и природой оказывается более шатким. Первый может жить там и даже процветать, хотя его деятельность во многом обусловлена рельефом местности, особенностями почвы, количеством осадков, местонахождением источников и колодцев, течением и интенсивностью потока рек. Эти факторы оказывают на него огромное воздействие, они влияют на прокладываемые им торговые маршруты и его военные предприятия, заставляют его вести оседлый образ жизни и заниматься земледелием или вынуждают стать кочевником, воздействуют на формирование его физических и моральных качеств и до определенной степени определяют его мысли и религиозные представления. Таким образом, рассказ об истории любой ближневосточной страны должен начинаться с описания ее карты, и Древний Ирак не является исключением.

Из-за того что в нашем распоряжении нет ни одного древнего трактата по географии, приведенное ниже описание будет основано на топологии современного Ирака. При этом оно (с учетом незначительных поправок), несомненно, справедливо и для древности. Несмотря на то что в некоторых частях страны реки в настоящее время текут по другому руслу, не такому, как в древности, а некоторые прежде плодородные районы превратились в засушливые пустыни и наоборот, в целом расположение гор, равнин и долин, очевидно, остается прежним. Кроме того, на основе сравнения древних и современных флоры и фауны, а также сведений, полученных в результате проведения геологических и метеорологических исследований, можно сделать вывод, что на протяжении последних пяти тысячелетий климат менялся незначительно и этими переменами вполне можно пренебречь.

Однако подобного рода научные доказательства излишни, так как любой приехавший в Ирак и обладающий минимальными познаниями в истории человек оказывается в аналогичной окружающей среде. О далеком прошлом напоминают не только лишенные растительности горы, каменистые пустыни, засеянные ячменем поля, пальмовые рощи, заросли тростника и заиленные равнины, формировавшие ландшафт, косвенно описанный в источниках и повлиявший на создателей памятников, но и условия жизни за пределами крупных городов. На холмах за овцами и козами следят пастухи, будто сошедшие со страниц Библии; в пустынях племена кочевников-бедуинов, как и в древности, бесконечно скитаются от одного колодца до другого; на равнинах крестьяне живут в домах, сложенных из кирпича-сырца, почти неотличимых от тех, где обитали их далекие предки, и нередко используют такие же орудия труда; на болотах рыбаки, подобно шумерам, живут в тростниковых хижинах и плавают на высоконосых лодках. Несмотря на то что жители этих мест уже не поклоняются луне, солнцу, ветрам и рекам, они одновременно боятся этих сил природы и уважают их. Многие древние обычаи и верования можно объяснить, проанализировав условия жизни этих современных людей. В мире очень мало стран, где, как это ни странно, прошлое как будто оживает, где «мертвые» тексты, с которыми приходится работать историкам, получают превосходные иллюстрации.

Изучаемый нами регион представляет собой треугольник, занимающий площадь около 240 000 км

и ограниченный воображаемыми линиями, соединяющими Алеппо, озеро Урмия и устье реки Шатт-эль-Араб. Часть этого треугольника находится на территории современной Сирии, часть (большая) – в Ираке, в то время как его северная и восточная оконечности принадлежат Турции и Ирану. Однако эти границы сформировались недавно, а сам данный регион в действительности представляет собой с точки зрения географии единое целое, основными осями которого являются долины двух рек – Тигра и Евфрата. Таким образом, именно его можно назвать Месопотамией, хотя значение этого слова, некогда придуманного древнегреческими историками, несколько ограниченно – оно переводится как «(страна) между рек». Это может показаться странным, но древние обитатели «Месопотамии» не дали название всему региону, на территории которого они жили. Использовавшиеся ими термины неизбежно оказываются чрезмерно широкими («Страна») или чересчур узкими (Шумер, Аккад, Ашшур, Вавилон). Эти люди слишком привыкли к мысли о существовании множества городов-государств и узких политико-религиозных границ и не могли признать существование территориальной единицы, которое нам кажется столь очевидным.

В дохристианскую эпоху географическое единство Месопотамии дополнялось поразительной общностью культуры. Внутри треугольника процветала цивилизация, которую по качеству и той роли, что она сыграла в истории, можно сравнить, пожалуй, только с древнеегипетской. В зависимости от веяний моды ее называли «халдейской», «ассиро-вавилонской», «шумеро-аккадской» или «месопотамской», но все эти понятия обозначают одно и то же явление. Растение, корни которого уходят далеко в глубь доисторической эпохи, медленно выросло, расцвело на заре истории и просуществовало в течение почти трех тысячелетий, оставаясь практически неизменным на протяжении всего этого времени, несмотря на постоянные политические потрясения, ассимиляцию с другими народами и их влияние. Центрами, создавшими, развивавшими и распространявшими эту цивилизацию, стали такие города, как Ур, Урук, Ниппур, Аккад, Вавилон, Ашшур и Ниневия, расположенные на территории современного Ирака, неподалеку от Тигра и Евфрата или прямо на берегах этих рек.

Однако в начале христианской эры месопотамская цивилизация постепенно пришла в упадок и исчезла по причинам, о которых будет сказано ниже. Греки сумели сохранить некоторые из ее культурных и научных достижений, впоследствии ставшие частью нашего собственного наследия. Остальные либо безвозвратно исчезли, либо на протяжении многих столетий были погребены под толщей земли в ожидании археологов. Блистательное прошлое было забыто. В короткой человеческой памяти от всех этих великолепных городов, могущественных богов и правителей остались лишь единичные, нередко искаженные названия и имена. Губительный дождь, приносящие толщи песка ветры, иссушающее землю солнце скрыли свидетельства их существования. Пустынные холмы, под которыми были спрятаны руины Вавилона и Ниневии, пожалуй, являют собой лучший урок скромности из всех, что преподала нам история.

Две реки

Авторы различных работ часто цитируют знаменитые слова Геродота о том, что Египет – это дар Нила. Во многих отношениях то же можно сказать и о Месопотамии – она стала даром двух рек. С незапамятных времен Тигр и Евфрат приносили ил к подножию осадочных пород на территории между Аравийской платформой и Иранским нагорьем, создавая среди пустынь равнину, не имеющую аналогов во всем неплодородном регионе, простирающемся на протяжении более чем 3700 км от Инда до Нила. Повлияло ли на эту равнину также море? Иными словами, достигал ли в глубокой древности Персидский залив широты Багдада, постепенно отходя на юг с течением тысячелетий? На этом настаивают сторонники классической теории, на протяжении продолжительного времени считавшейся догмой и до сих пор нашедшей отражение в большинстве учебников.

Однако в 1952 г. появилась новая теория, согласно которой отложения, приносимые Тигром и Евфратом, оставались на дне медленно опускавшегося бассейна, вследствие чего береговая линия с течением времени изменилась незначительно. Действительно, есть ученые, которые считают, что в далеком прошлом она располагалась южнее, чем сейчас. Новая теория базируется на сведениях, добытых в основном при изучении окаменелостей, найденных на поверхности, и на результатах, полученных в ходе изучения русел древних каналов и рек, проведенного с использованием аэрофотосъемки. Ее хорошо приняли геологи, но археологи сохранили скептическое отношение к ней, хотя поверхностные находки, сделанные в районе Басры, могут способствовать проведению новых исследований в данной малоизученной области. В любом случае решение этой крайне интересной проблемы можно найти, сравнив сведения, полученные в ходе изучения источников, данные археологии, геологии и гидрографии. Этот процесс в настоящее время далек от завершения, из-за чего лучше всего пока оставить данный вопрос открытым.

Истоки обеих рек – и Тигра, и Евфрата – находятся на Армянском нагорье, первой из них – к югу от озера Ван, а второй – рядом с горой Арарат. Евфрат, длина которого составляет примерно 2860 км, сначала, извиваясь, течет через Турцию, в то время как гораздо более короткий Тигр (1850 км) практически сразу берет курс на юг. Там, где реки стекают с Таврских гор, их разделяют всего примерно 402 км голой степи. Евфрат, который в районе Джераблуса находится всего в 160 км от Средиземного моря, поворачивает на юго-восток и лениво течет по направлению к Тигру. Неподалеку от Багдада они, разделенные всего 32 км, почти сливаются, но вскоре расходятся снова и не встречаются до тех пор, пока не достигают Курны, расположенной в 80 км к северу от Басры, где образуют Шатт-эль-Араб. Однако в древности этой прекрасной широкой реки не было – тогда Тигр и Евфрат впадали в море отдельно друг от друга. Эту общую модель течения рек можно разделить на две составляющих. К северу от линии Хит – Самарра долины обеих рек четко прослеживаются. Два потока прорубают свой путь через плато из твердого известняка и глинистого сланца, в результате чего их берега получились довольно крутыми. Благодаря этому с течением времени русла Тигра и Евфрата сдвинулись лишь незначительно.

Такие древние города, как Каркемиш, Мари, Ниневия, Нимруд и Ашшур, как и тысячелетия назад, находятся на берегах рек или неподалеку от них. Однако к югу от вышеназванной линии долины смешиваются и формируют широкую и плоскую аллювиальную равнину, некогда называвшуюся Месопотамской дельтой, по которой реки текут под таким незначительным уклоном, что сильно изгибаются и образуют многочисленные притоки. Как и все подобные реки, они поднимают свое русло, из-за чего нередко текут выше уровня равнины. Из-за этого появляется тенденция к формированию постоянных озер и болот и частой смене направления течения. Это объясняет тот факт, что города, расположенные на юге Междуречья, некогда находившиеся на берегах Евфрата и его притоков, в настоящее время погребены под пустынными холмами из ила, лежащими в нескольких километрах от современных русел рек. Изменения направления течений рек – предмет крайне сложный для ретроспективного изучения и точной датировки, но в древности они определенно имели место. Примечательно, однако, что жители Древней Месопотамии умели держать свои реки под контролем – Евфрат тек примерно по одному и тому же руслу на протяжении примерно трех тысячелетий, неся свои воды мимо Сиппара, Вавилона, Ниппура, Шуруппака, Урука, Ларсы и Ура, то есть на 24–80 км к востоку от его современного русла. Нам все еще совсем не много известно о направлении течения Тигра в Южной Месопотамии, особенно к югу от Кут-эль-Амары, но мы надеемся, что метод разведки, при котором изучается лежащая на поверхности керамика, созданный учеными из Восточного института Чикаго и успешно примененный ими в долине реки Диялы и в центральных областях Шумера и Аккада, однажды поможет пролить свет на решение этой крайне важной проблемы исторической топографии.

Климат в центральной и южной частях Ирака является одной из разновидностей сухого субтропического. Летом температура достигает там 120 градусов по Фаренгейту (50 °C), а среднее количество осадков зимой не превышает 25 см. Таким образом, местные земледельцы полностью зависят от искусственного орошения, хотя размеры и профиль равнины, а также интенсивность потоков рек не позволяют им прибегнуть к дешевому и простому «бассейновому» способу орошения, который применялся, например, в Египте, где Нил во время разлива свободно заливал долину, а затем его воды отступали. Так как разлив Тигра и Евфрата приходился на период между апрелем и июнем, когда уже слишком поздно для озимых, но еще рано для летних посадок, для полива полей было необходимо приложить усилия, и делалось это с помощью системы каналов, бассейнов, рвов, шлюзов-регуляторов и т. д. («круглогодичное орошение»).

Создание эффективной системы каналов и предохранение их от заиливания были грандиозными задачами, которые приходилось выполнять постоянно и которые требовали огромных трудовых ресурсов и совместной работы представителей сразу нескольких демографических групп. Именно это стало причиной местных конфликтов и политического единства. Но и это не все: год за годом месопотамские земледельцы опасались двух смертельных угроз. Самой коварной из них было скопление на плоских низинных участках соли, поступавшей с водой через оросительные сооружения и откладывавшейся на горизонте грунтовых вод, расположенном прямо под земной поверхностью. Если не делать искусственный дренаж (а он, судя по всему, не был известен в древности), плодородные поля за относительно короткий промежуток времени могут превратиться в бесплодные, и поэтому со временем людям приходилось оставлять все большие участки земли, постепенно превращавшиеся в пустыню.

Другая угроза была связана с непредсказуемой интенсивностью потоков обеих рек. В то время как озера Восточной Африки, из которых вытекал Нил, регулировали скорость его потока, благодаря чему его разливы происходили ежегодно и для них была характерна примерно одна и та же высота, предсказать высоту разливов Тигра и Евфрата было невозможно, так как она зависела от постоянно изменявшегося количества осадков, выпадавших в горах Армении и Курдистана. Если невысокие разливы, происходившие на протяжении нескольких лет, обозначали засуху и голод, то одного слишком сильного было достаточно для катастрофы. Реки выходили из берегов и заливали низины. Хлипкие дома из сырцового кирпича и тростниковые хижины смывало, урожай, скот и пожитки большей части населения оказывались под мутной водой огромного озера. Эту ужасную картину никогда не забудут те, кто стал свидетелем сильнейшего наводнения, произошедшего в Ираке весной 1954 г. Таким образом, можно сказать, что Месопотамия всегда находилась между двух крайностей – пустыней и болотом. Считается, что эта двойная угроза и связанная с ней неуверенность в завтрашнем дне привели к появлению «фундаментального пессимизма», который, по мнению некоторых авторов, был характерен для философии Древней Месопотамии.

Несмотря на эти недостатки, равнина, по которой текут Тигр и Евфрат, вполне пригодна для земледелия, а в древности, до значительного засоления почвы, она была еще более плодородной. Все население Древнего Ирака с легкостью могло прокормиться благодаря сельской местности и обменивать излишки урожая на металлы, древесину и камень, которые приходилось привозить издалека. Хотя выращивались пшеница, в том числе эммер, просо и кунжут, основной злаковой культурой был (и до сих пор остается) ячмень, так как он растет на слегка засоленных почвах. Как того и следовало ожидать, методы, использовавшиеся в земледелии, были довольно примитивными, хотя в то же время вполне основательными. Они подробно описаны в довольно интересном источнике, написанном около 1700 г. до н. э. и названном историками «Альманахом шумерского земледельца». Согласно этому тексту, представляющему собой сборник советов земледельца своему сыну, сначала поле умеренно поливали, затем выгоняли на него подкованных быков, которые его вытаптывали, а потом аккуратно разрыхляли почву с помощью топоров. Пахоту и сев проводили одновременно – с помощью деревянного плуга-сеялки, углублявшегося «на два пальца» в почву и делавшего борозды на расстоянии примерно 0,6 м друг от друга. Затем, когда ячмень уже рос, поле снова поливали два или три раза. В этом же источнике также описываются сбор урожая, молотьба с помощью повозок и салазок, то, как зерно веяли. Как и в Книге Руфь, автор «Альманаха земледельца» советует: «Во время дневной жатвы, как в «дни лишений», пусть на земле останется немного зерна в помощь молодым и сборщикам колосьев по их числу». Иными словами, крестьянину следовало оставить на земле часть упавших колосьев.

Первый раз поле поливали и вспахивали в мае – июне, а основная часть урожая, как правило, созревала в апреле следующего года. Но после зимних дождей всегда вырастали промежуточные культуры. Земля была настолько плодородной, что цифры, приведенные Геродотом и Страбоном через 200–300 лет, не кажутся преувеличенными. Основываясь на клинописных текстах, исследователи подсчитали, что урожай пшеницы, который получали жители крайнего юга Ирака примерно в 2400 г. до н. э., можно сравнить с тем, который современные канадские фермеры собирают со своих лучших полей. Теплый и влажный климат юга Месопотамии и обилие воды для полива также позволили выращивать финиковые пальмы, которые обычно окаймляют берега рек и каналов, «опуская ноги в воду и поднимая голову к палящему солнцу» (так о них говорится в арабской пословице).

Благодаря источникам мы знаем, что уже в 3-м тыс. до н. э. в Шумере были обширные пальмовые рощи, а его жители умели проводить искусственное опыление. Основу рациона обитателей Древнего Ирака составляли мука и финики, обладающие большой питательной ценностью. В то же время на незасеянных участках и на полях, оставленных под паром, выращивали и пасли крупный рогатый скот и овец, а в реках, каналах и прудах в обилии водилась рыба. В садах, укрытых от солнца пальмовыми рощами и орошаемых с помощью довольно простого приспособления (далу), которое местные крестьяне используют до сих пор, не изменив даже его название, зрели различные овощи и фрукты. Нет никаких сомнений в том, что, за исключением нечастых периодов голода, вызванного войной или стихийными бедствиями, обитатели Месопотамии могли позволить себе питаться весьма разнообразной едой, что выгодно отличало их от соседей, живших в Сирии, Иране и Малой Азии.

Местные особенности

Вплоть до настоящего момента наше внимание было сосредоточено на основной оси месопотамского треугольника – равнине между двумя реками, однако, обратив внимание на территории, расположенные на периферии, мы увидим, что тамошний климат и ландшафт отличает ряд особенностей. Исключив из сферы своего внимания специфику местечкового характера, мы сможем выделить четыре зоны: пустыню, степь, предгорья и болота.

На протяжении всего течения Евфрата ландшафты сменяют друг друга: на севере возвышаются холмы, в центре местность рассечена глубокими вади, на юге преобладает ровная, ничем не примечательная поверхность, а на западе со всеми этими территориями граничит пустыня, простирающаяся на сотни километров – вплоть до самого сердца Аравии. Эта огромная Сирийско-Аравийская пустыня, однако, была чуждой жителям Древней Месопотамии. Линия, отделяющая ее от долины Евфрата, также маркирует границу, за которую не заходили поселения доисламского времени. В подавляющем большинстве шумеры и вавилоняне были земледельцами. В отличие от арабов они отвернулись от пустыни и не покидали «хорошую землю», созданную плодородными наносными отложениями. Однако им приходилось считаться с грубыми кочевниками, нападавшими на их караваны, города и деревни и даже вторгавшимися в их страну, как это сделали в начале 2-го тыс. до н. э. амореи, а через 800 лет – арамеи. Как будет сказано ниже, многие страницы истории Древнего Ирака посвящены этой многовековой борьбе оседлого населения плодородных равнин с враждебными им племенами из западной пустыни.

Следует добавить, что и в различных частях самой Месопотамии имели место погодные условия, характерные для пустыни. Пустыня не только угрожала местности, расположенной между двумя реками, грозя занять место посевов и пальмовых рощ, как только Тигр и Евфрат изменят свое течение или заилятся каналы, но и занимала значительные территории на левом берегу Тигра и среднего течения Евфрата, где безжизненную местность, малонаселенную даже в лучшие времена и расположенную далеко от основных торговых путей, покрывали вади и соленые озера.

В северо-западной части Месопотамии, за пределами узкой горной гряды, образованной горами Абдулазиз и Синджар, вплоть до предгорий Тавра больше чем на 400 км распростерлась равнина, названная арабами Эль-Джазира, «остров», и отделяющая Тигр от Евфрата. По этому региону разбросаны многочисленные речушки, собирающиеся вместе, чтобы дать начало рекам Балих и Хабур, притокам Евфрата. Более чем достаточные осадки дополняет обширный и неглубоко расположенный горизонт грунтовых вод, пополняющийся благодаря снегу с расположенных неподалеку гор. Поля и фруктовые сады простираются вдоль рек или теснятся у близлежащих источников или колодцев. Ячейки этой зеленой цепи дополняются степью, которая весной покрыта травой и является превосходным местом для разведения скота, овец и лошадей. Эта плодородная равнина создает естественный «коридор», переходную зону между долиной, расположенной в верхнем течении Тигра, и равнинами Северной Сирии. Поразительно обильное скопление теллей, под которыми скрываются руины древних городов и деревень, свидетельствует о том, что в древности эта местность была густо заселена.

Отдельный интерес для историков представляет северо-восточная оконечность Ирака, район предгорий, находящийся между Тигром и горами Курдистана. Там количество ежегодных осадков варьируется от 30,5 до 63,5 см. Местность вдоль реки из холмистой равнины превращается в скопление параллельных складок, высота которых постоянно увеличивается, и переходит в обладающие неровной поверхностью и покрытые снегом вершины горного хребта Загроса (их высота варьируется от 2,4 до 3,5 км), отделяющего Ирак от Ирана. Четыре притока Тигра: Большой Заб, Малый Заб, Ботан и Дияла – под наклоном текут через этот регион, иногда прорезая глубокие тоннели в толще известняковых скал, а порой обходя их. Летом здесь жарко, а зимой довольно прохладно. Сейчас на холмах почти ничего не растет, но то тут, то там на их склонах заметны то луг, то небольшая дубовая или сосновая роща, в то время как в довольно высоко расположенных долинах прекрасно растут ячмень, пшеница, фруктовые деревья, виноградники и овощи. Ставшая настоящим домом для первобытных пещерных людей и колыбелью (вернее, одной из колыбелей) земледелия на Ближнем Востоке эпохи неолита и самым сердцем Ассирийского царства, эта привлекательная местность играла весьма важную роль в истории Месопотамии. Даже в период существования Ассирии цивилизация не выходила за пределы плодородной земли, расположенной у подножий холмов. Сами горы, которые сложно преодолеть и легко защищать, стали границей, за которую спорили месопотамские правители, стоявшие во главе своих армий, и горцы-«варвары», подобно жившим в западной пустыне бедуинам, сильно желали получить под свой контроль богатые города, находящиеся на равнине, чем порождали ужас в сердцах их жителей.

В противоположном конце Ирака, в южной части дельты Тигра и Евфрата, простираются болота, образующие отдельный регион, совсем не похожий на всю остальную Месопотамию. Из-за бесчисленного множества мелких озер, узких русел речушек, извивающихся по густым зарослям тростника, живущих там водяных буйволов, кабанов и диких птиц, москитов и удушающей жары это место стало одним из самых странных, труднодоступных и захватывающих регионов мира. Хотя они могли разниться по размеру и форме, судя по древним памятникам и источникам, эти области существовали всегда, и, действительно, маданы, или озерные арабы, в некоторой степени сохранили образ жизни, который вели шумеры, поселившиеся на краю болот более пяти тысячелетий назад. С точки зрения археологии иракские болота во многом являются terra incognita. Судя по словам путешественников, следы древних поселений здесь встречаются крайне редко. Возможно, причина этого заключается в том, что они представляли собой деревни из тростниковых хижин, подобные современным, успевшие полностью исчезнуть или оказаться погребенными под несколькими метрами ила и воды. Однако исследователи надеются, что применение современных методов (таких, как, например, разведка с помощью вертолетов) позволит лучше изучить эту местность, представляющую для историков значительный интерес.

Таким образом, под кажущимся единообразием скрывается настоящая страна контрастов, которой и является Ирак. Если расположенные на севере степи и простирающиеся на юге болота можно считать местными особенностями огромной Месопотамской низменности, то ее топография, климат и растительность значительно отличаются от характерных для региона, находящегося в предгорьях, и эти различия не могли не сыграть определенную роль в истории. На протяжении всей эпохи древности наблюдалось противостояние, порой едва заметное и прослеживающееся только по различиям в культуре, а иногда открытое и перераставшее в ожесточенные конфликты между севером и югом, или, если использовать терминологию политической географии, между Шумером и Аккадом и Ассирией.

Торговые пути

Задолго до того, как они узнали о том, что под их ногами скрываются богатые запасы нефти, жители Ирака использовали исходное вещество, битум, которое они получали из мест выхода нефти, имеющихся в разных частях страны, особенно в районе среднего течения Евфрата, между Хитом и Рамади. Его применяли не только в строительстве (в качестве строительного раствора для кирпичной кладки и водостойкой облицовки бань и дренажей), но и при создании скульптур, мозаик. Битумом конопатили лодки, применяли его в качестве топлива и даже лекарства. В нашем распоряжении имеются сведения, согласно которым по крайней мере на протяжении некоторых периодов истории жители Месопотамии экспортировали его.

Однако битум был единственным минеральным веществом, доступным жителям Месопотамии, в которой, наделенной плодородными почвами, почти полностью отсутствовали запасы металлических руд, камня и качественной древесины. Эти товары привозили издалека уже в доисторические времена, что позволило культуре бронзового века развиваться на территории, где ощущалась острая нехватка металла. Считается, что медь впервые была открыта на северо-западе Ирана или на Кавказе либо, возможно, ее сначала привозили из Азербайджана или Армении. Однако вскоре были обнаружены альтернативные источники ее добычи, такие как Анатолия (где впоследствии производилось железо), Кипр и страна, которая в клинописных текстах названа Маганом и предварительно была отождествлена с покрытой горами частью Омана. До того как финикийцы в 1-м тыс. до н. э. привезли олово из Испании, его, очевидно, доставляли из Ирана, с Кавказа или, возможно, даже из Афганистана. Серебро в основном доставляли из Таврских гор, а золото – из различных месторождений, разбросанных между Египтом и Индией. Из нескольких областей Ирана экспортировали твердые породы камня, а также полудрагоценные камни, а Маган славился превосходным черным диоритом, добывавшимся в нем и использовавшимся скульпторами эпохи правления III династии Ура. Обычную древесину можно было найти неподалеку от гор Загроса, но драгоценный кедр привозили из Ливана или из окрестностей горного хребта Аманос, в то время как другие виды древесины доставляли по морю из загадочной страны Мелуххи (возможно, так в древности называли Индию). Таким образом, уже в глубокой древности сформировалась обширная сеть торговых путей, соединявшая различные части Месопотамии между собой и со всем остальным Ближним Востоком.

Из одной части самого Междуречья в другую часто добирались по воде. Тигр и Евфрат были весьма удобными водными магистралями, соединявшими север и юг Месопотамии, а самые крупные из оросительных каналов также можно было использовать для передвижений между городами и деревнями. Оценить преимущества такого способа передвижения можно, вспомнив, что сами каналы являются препятствием для передвижений по земле, вся равнина покрыта толстым слоем ила зимой, залита водами разлившихся рек весной, а единственными вьючными животными до 1-го тыс. до н. э., когда стали активно использовать верблюдов, были ослы.

За пределами Месопотамии две основные дороги вели на запад – в сторону Сирии и Средиземноморского побережья. Несомненно, они представляли собой простые пустынные тропы, так как мощеные дороги, начинавшиеся у ворот некоторых городов, вряд ли были очень длинными. Первый путь отходил от Сиппара (недалеко от современного города Эль-Фаллуджа, на широте Багдада), шел вдоль Евфрата вплоть до Мари или другого центра торговли, расположенного в районе Абу-Кемаля и Дейр-эз-Заур, и, перерезав пустыню через Тидмур (Памиру), достигал района Хомса, где разделялся на несколько дорог, ведущих в финикийские порты, Дамаск и Палестину. Идти летом через пустыню шириной около 482 км было неудобно. Кроме того, постоянно существовала угроза нападения кочевников. Поэтому караваны и войска, как правило, предпочитали второй путь, гораздо более длинный, но безопасный, где можно было без проблем найти воду и корм для животных. Он отходил от Тигра в районе Ниневии, что напротив современного Мосула, шел по степи Эль-Джазиры с востока на запад, через Шубат-Энлиль (возможно, телль Чагар-Базар), Гузану (Телль-Халаф) и Харрану (Харран), пересекал Евфрат в районе Каркемиша (Джераблус) или Эмара (Мескене), проходил через Алеппо или мимо него и заканчивался в долине Оронта, разделяясь на дороги, ведущие к Средиземноморскому побережью и в центральную часть Сирии. От различных отрезков этого пути в северо-западном направлении отходили другие дороги, большинство из которых заканчивалось в Киликии или Анатолии. Из Ниневии также можно было попасть в Армению и в Восточную Анатолию, двигаясь вдоль Тигра до Диярбакыра, а затем преодолев Таврские горы через узкие перевалы.

Добраться до районов, расположенных на востоке, было гораздо труднее. Как правило, племена, жившие в горах Загроса, были настроены к путешественникам довольно враждебно, да и сами горы являлись труднопреодолимой преградой, миновать которую можно было только в трех местах: в районе Райата (недалеко от Равандуза), Халабджи (к юго-востоку от Сулеймании) и Ханакина (в верхнем течении Диялы). Через проходы в Райате и Халабдже можно было попасть в Азербайджан и к берегам озера Урмия, перевал в Ханакине вел к Керманшаху, Хамадану, а затем на Иранское нагорье. Четвертая дорога, расположенная намного южнее, шла параллельно Загросу из Дера (недалеко от Бадры) в Сузы (Шуш, рядом с Дизфулем) – столицу Элама. На ней не встречались препятствия, так как нижние долины рек Керхи и Каруна, где располагался Элам, были продолжением Месопотамской равнины. Однако эламцы являлись традиционными соперниками жителей Междуречья, из-за чего по этой дороге чаще ходили войска, чем мирные караваны.
1 2 3 >>
На страницу:
1 из 3