Шарлотта. Последняя любовь Генриха IV

– Повторяю вам, я тороплюсь… Оставьте меня!

– Мне вас оставить? Я от вас не отстану и узнаю…

– Жан, запрещаю вам… запрещаю! – повторила Мариетта повелительным тоном.

Бедный молодой человек опустил голову и не отвечал.

– Подумайте, Жан, что, если вы не послушаетесь меня, если я увижу, что вы подстерегаете меня… все будет кончено между нами…

– Извините меня, Мариетта.

– Я обещала выйти за вас и выйду… Я честная девушка и хочу, чтобы меня считали такою.

– Но я никогда не думал…

– Что же значит эта настойчивость?

– Я боюсь, что…

– Чего?.. У меня есть тайна, это правда; тайна не моя… Вы, я полагаю, не требуете еще права знать мои тайны?

– О нет, никогда!

– Оставьте же меня… Но прежде поклянитесь вечным спасением вашей души, что не пойдете за мною…

– Если это неприятно вам, я не пойду.

– Не об этом речь… Клянитесь.

– Клянусь.

– Вечным спасением души?

– Вечным спасением души.

Он сказал эти слова вполголоса, он как будто еще колебался.

Мариетта не успокоилась. Она наклонилась к нему и сказала с улыбкой на губах, прямо смотря ему в глаза:

– Жан, хорошо… Теперь, если вы сдержите вашу клятву… завтра в награду я позволю вам провести вечер со мною.

С этими словами она убежала, оставив бедного жениха неподвижным и безмолвным; эта улыбка и это обещание ослепили его и победили его сопротивление.

Мариетта оглядывалась несколько раз, чтобы посмотреть, не следят ли за нею.

На Разменном мосту прохаживался мужчина, закутанный в плащ. Мост был почти пуст; с трудом в тумане время от времени проходил запоздалый путник.

Мариетта прямо подошла к человеку в плаще, который, увидев ее, остановился.

Они рассматривали друг друга со вниманием двух полководцев, осматривающих местность.

– Прелестное дитя, – сказал толстый голос Бассомпьера, – черт меня побери, если под этой мантильей я могу различить ваши прелести, но мое сердце – знаток и говорит мне, что вы та, которую я жду…

– Оно вас не обманывает, господин де Бассомпьер…

– Не называйте по имени, милочка… Вы тот ангел красоты, который сейчас бросил мне в окно восхитительную записочку, приглашавшую меня быть здесь в девять часов…

– Да, я и…

– Вы знаете, было назначено в десять часов?..

– Боже мой! Я очень виновата, что заставила вас ждать.

– Вы пришли, вина заглажена… Я не имею права жаловаться.

– Вы мне простите проступок, который должен был показаться вам очень смел…

– Простить вам! Что вы говорите?.. Я на коленях должен благодарить вас за милость…

– Полноте, не насмехайтесь над бедной девушкой…

– Насмехаться!.. Беру Небо в свидетели, что я на коленях…

Бассомпьер остановился среди фразы, чтобы чихнуть очень громко.

– Вы непременно желаете оставаться на этом мосту, среди этого тумана? – продолжал он совсем другим тоном.

– Нет… Но я не вижу, где нам лучше будет говорить.

– Где?.. В двух шагах отсюда… Неужели вы могли думать, что я допущу, чтобы мое божество получило насморк? Я взял у Нуаре комнату, и нас ждет ужин.

– Я предпочитаю остаться здесь.

– Не бойтесь… Все предосторожности приняты, и никто не может нас увидеть…

– Еще раз извините… я желаю разговаривать с вами здесь.

– Однако… в комнате… за ужином… нам будет разговаривать гораздо лучше.

– Бесполезно настаивать… Я с вами не пойду.

– А!..

В этом восклицании было столько удивления и обманутого ожидания, что Мариетта должна была опустить голову, чтобы не показать, как ей хотелось расхохотаться.

Бассомпьер не приметил этого и заворчал тоном досады:

– Вот еще одна хочет заставить себя просить и желает выдать себя за невинную… Как смешны эти женщины!.. Ну пусть ее!