Юные путешественники

Из обложивших весь горизонт неподвижных туч по-прежнему моросил мелкий дождь, все та же тьма окутывала залив, всюду господствовала все та же мертвая тишина, не нарушаемая даже плеском течения. Это было время слабых приливов, и вода прибывала через узкий канал в Корк медленно, так что уровень реки Ли повышался только на расстоянии двух миль от устья.

До трех часов утра море останется на одинаковой высоте, затем начнется отлив.

Джон Карпентер имел основание ругать дурную погоду. Во время отлива малейшего ветерка, с какой бы стороны он ни подул, было бы достаточно, чтобы поднять паруса, обогнуть мыс, замыкающий Фермерскую бухту, пройти узким каналом и, даже сделав несколько галсов, выйти до восхода солнца из Коркской гавани. Но нет, «Резвый» стоит себе неподвижно на якоре, и надежды поднять паруса при таких обстоятельствах мало.

Итак, приходится ждать, не надеясь даже, что погода изменится к тому времени, когда из-за Фармарских высот поднимется солнце!

Прошло два часа. Ни Гарри Маркел, ни Джон Карпептер, ни Корти ни на минуту не сомкнули глаз, в то время как товарищи их крепко спали, растянувшись в сетках по бортам судна. Небо не изменяло своего вида. Облака не двигались. Если по временам с моря доносилось слабое веяние, оно тотчас же замирало, и ничто не предвещало, что с моря или с суши подует ветер.

В три часа двадцать семь минут, когда на востоке чуть забрезжила заря, лодку, привязанную к стокору, отнесло течением отлива, и она ударилась о корпус «Резвого», который тотчас же повернулся кормой к морю.

Можно было еще надеяться, что с отливом подует с северо-востока легкий ветер, который поможет кораблю сняться с якоря и пройти в канал Святого Георга; но скоро и эта надежда угасла, ночь проходила, а корабль все стоял на якоре.

Пора, однако, было избавиться от трупов. Джон Карпентер захотел еще удостовериться, не удержит ли их водоворот в Фармарской бухте. Вместе с Корти они спустились в лодку и убедились, что течение направляется к месту, где мыс отделен от узкого пролива. Отлив увлекал волны в этом направлении.

Лодка вернулась и легла в дрейф, в нее положили все трупы.

Потом лодка доставила их за мыс, на прибрежный песок которого их могло бы выбросить течением.

Тогда Джон Карпентер и Корти побросали трупы один за другим в тихие, чуть всплескивавшие волны. Сначала мертвые тела погружались, потом всплывали на поверхность и, подхваченные течением, уплывали далеко в море…

Глава седьмая

Трехмачтовое судно «Резвый»

Трехмачтовое судно «Резвый», вместимостью в четыреста пятьдесят тонн, вышло, как уже сказано, из верфей Беркенхед, где его обшили медью. Корабль был зарегистрирован под номером 1 в бюро «Veritas», ходил под британским флагом и готовился предпринять свое третье плавание.

Пересеча в два первых плавания Атлантический океан, обогнув мыс Доброй Надежды, пройдя Индийский океан, он собирался на этот раз плыть на юго-запад, на Антильские острова, для чего и был нанят мисс Китлен Сеймур.

«Резвый» отличался отличным ходом, его паруса хорошо вздувались, и, чтобы переплыть расстояние от Ирландии до Антильских островов, ему достаточно было бы трех недель, если только не застанет безветрие.

С первого плавания «Резвый» ходил под командой капитана Пакстона; его помощником был лейтенант Дэвис; весь экипаж небольшого судна составляли девять человек. Во второе плавание из Ливерпуля в Калькутту в составе экипажа не произошло никаких изменений, в нем оставались те же матросы, те же офицеры. Они должны были остаться и в третье плавание из Европы в Америку. Мисс Китлен Сеймур, получившая о капитане Пакстоне наилучшие отзывы, могла вполне доверять этому добросовестному, осторожному человеку и прекрасному моряку. Школьники совершили бы свое путешествие со всеми удобствами и в полной безопасности – родители их могли быть спокойны. Плавание предполагалось предпринять в лучшее время года, и оно должно было продолжаться не более двух месяцев.

К сожалению, теперь «Резвый» не был уже под командой капитана Пакстона. Весь экипаж его погиб во время стоянки в Фармарской бухте. Корабль был в руках шайки пиратов с «Галифакса».

Рано утром Гарри Маркел и Джон Карпентер внимательно осмотрели захваченный ими корабль. Они тотчас же оценили его достоинства. Корпус корабля был с красивыми линиями, нос приподнят, корма хорошо выделялась, мачты были высоки, реи длинны, и судно сидело в воде настолько глубоко, что можно было пользоваться полными парусами. Даже при легком ветре, отплыв накануне в девять часов вечера, он за ночь прошел бы канал Святого Георга, а на рассвете находился бы уже милях в тридцати от берега Ирландии.

Уже светало, а низко нависшие облака или, лучше сказать, туман, который рассеяло бы в несколько минут легким ветром, все еще заволакивал небо. Уже в трех кабельтовых[4 - Мера расстояния, около четырехсот метров.] от «Резвого» за туманом нельзя было ничего разглядеть. Рассеет ли солнце этот сырой туман? Впрочем, так как нечего было и думать сняться с якоря, Гарри Маркел был рад скрывавшему корабль туману.

Однако случилось то, чего не ожидали. Часам к семи, хотя ни с суши, ни с моря не повеяло ни малейшего ветерка, под влиянием жарких лучей солнца туман начал рассеиваться. День обещал быть жарким, безветренным. Скоро весь залив точно выплыл из тумана.

В двух милях от Фармарской бухты развернулась панорама Кингстонского порта, а дальше, в глубине, показались первые дома города. В гавани стояло на якоре несколько кораблей, которые, по случаю безветрия, не могли выйти в море.

Пока «Резвого» не было видно за туманом, Гарри Маркел и его товарищи могли оставаться на судне. Но теперь туман рассеялся: не лучше ли сесть в лодку и искать спасения на суше? Или же они решатся принять пассажиров «Резвого», которые, по вчерашним известиям, должны были уже прибыть в Кингстон? Успеют ли они также высадиться на берег, скрыться на суше?

Джон Карпентер, Корти и другие разбойники окружили Гарри Маркела и были готовы по первому его приказанию грузить в лодку припасы. Всего несколько взмахов весел – и они достигнут песчаной прибрежной отмели в глубине залива.

На вопрос боцмана Гарри Маркел, однако, коротко ответил:

– Мы останемся на корабле!

Его подчиненные привыкли доверять ему и больше ни о чем не спрашивали. У Гарри Маркела были, конечно, уважительные причины поступать так.

Между тем залив оживился. Правда, парусные суда дремали, зато несколько пароходиков готовились пуститься в путь. Пять-шесть паровых баркасов ходили взад и вперед, возвращались в гавань, уходили, оставляя за кормой длинную пенистую струю. Впрочем, ни один из них не направлялся к Фармарской бухте. Людям, хозяйничавшим на «Резвом», нечего было опасаться.

В восемь часов поднялась было тревога.

В залив вошел пароход и, пройдя к Фармарской бухте, повернулся штирбортом, как будто намереваясь бросить якорь вблизи «Резвого». Уж не собирается ли он, вместо того чтобы подойти к кингстонским сходням, остановиться здесь? Надолго ли он остановится? На несколько часов или на несколько дней? В последнем случае из гавани к нему будут подъезжать шлюпки, а это может иметь неприятные последствия для Гарри Маркела и его товарищей.

На гафеле парохода развевался британский флаг. Это был один из тех грузовых пароходов, которые отвозят в колонии уголь, а возвращаются, нагруженные хлебом или никелем.

Судно обогнуло мыс бухты и приблизилось тихим ходом. Гарри Маркел старался угадать, остановится ли оно или сделает поворот, чтобы войти в Фармарскую бухту.

«Конкордия» – это имя можно было прочесть на носу парохода, – очевидно, не спешила прямо в Кингстон. Она даже приблизилась к «Резвому» и остановилась в расстоянии одного кабельтова от него. Однако не видно было приготовлений к спуску якоря.

Что нужно было капитану «Конкордии»? К чему этот маневр? Узнал он «Резвого» или прочитал его имя на кормовой доске? Не находился ли он в сношениях с капитаном Пакстоном и не желает ли теперь с ним повидаться? Что если он велит спустить шлюпку и подойдет к кораблю?

Можно себе представить, какие волнения переживали в эту минуту Гарри Маркел, Джон Карпентер, Корти и остальные разбойники. Напрасно они не покинули корабль ночью и не искали спасения в графстве, раз в окрестностях Кингстона полицейские рыщут, разыскивая беглецов.

Теперь поздно.

Гарри Маркел из предосторожности не показывался на юте, а стоял так, чтобы его не было видно за рангоутом.

Между тем матросы с «Конкордии» кричали:

– Эй, вы, там, на «Резвом», капитан на корабле?

Гарри Маркел не торопился отвечать. У «Конкордии» было какое-то дело к капитану Пакстону.

Почти тотчас же последовал в рупор второй вопрос:

– Кто командует «Резвым»?

Очевидно, о «Резвом» знали мало, прочли только его имя на корме и не знали в лицо командира судна.

Гарри Маркел несколько успокоился. Пора было отвечать. Он поднялся на ют и спросил, в свою очередь:

– Кто командует «Конкордией»?

– Капитан Джеймс Броун! – отвечал уже сам командир, стоя на помосте.

– Что угодно капитану Джеймсу Броуну? – спросил Гарри Маркел.

– Не знаете ли вы, какие стоят в Корке цены на никель: поднялись они или упали?

– Скажи ему, что упали, – шепнул Корти, – он и уйдет!

– Упали! – отвечал Гарри Маркел.