Юные путешественники

Гарри Маркел заметил, что не стоило так беспокоиться и посылать рассыльное судно из-за того, что «Резвый» запоздал всего на двое суток.

– Одно обстоятельство подало повод к опасениям за судьбу «Резвого»! – отвечал лейтенант.

Джон Карпентер и Корти переглянулись. Они пожалели, что Гарри Маркел зашел слишком далеко в своих расспросах.

«Резвый» поднял паруса тридцатого июня вечером, не так ли?

– Совершенно верно, – отвечал Гарри Маркел с обычным хладнокровием. – Мы снялись с якоря в половине восьмого вечера. Когда мы вышли, наступил штиль, и «Резвый» заштилевал на следующий день в виду берега, у мыса Робертс-Ков!

– Так вот, капитан Пакстон, – продолжал лейтенант, – на следующий день именно к этому берегу прибило волнами труп. По пуговкам куртки узнали, что это один из матросов «Резвого».

Дрожь пробежала по спине у Джона Карпентера и других разбойников. Это, наверно, был труп одного из несчастных убитых ими матросов, тот труп, который видели пассажиры во время стоянки на якоре в Робертс-Ков.

Лейтенант продолжал рассказывать, как о находке трупа дали знать властям в Барбадосе, как здесь, не без основания, стали беспокоиться, не видя «Резвого» в назначенный срок.

– Вы потеряли одного матроса, капитан Пакстон? – спросил он.

– Да, матрос Боб упал в море в то время, как мы стояли на якоре в Фармарской бухте, и как мы ни старались, ни спасти, ни даже найти его нам не удалось!

Объяснение это не возбудило ни малейшего подозрения, напротив, становилось понятным, почему на корабле не хватает одного матроса.

Пассажиры имели основание удивляться, почему им не рассказали о несчастном случае. Один из матросов погиб еще до их прибытия на корабль, а они ничего не знают об этом!

На вопрос мистера Горация Паттерсона относительно этого случая Гарри Маркел отвечал, что скрыл несчастье от молодых пассажиров, не желая, чтобы они пустились в путь под тяжелым впечатлением.

Ответ был вполне правдоподобен, и никто не возражал.

Новое волнение овладело присутствующими, когда лейтенант прибавил:

– В телеграмме, присланной из Кингстона в Барбадос, сказано, что на теле трупа (вероятно, это и был труп матроса Боба) зияла рана в груди!

– Рана! – вскричал Луи Клодион, а вся фигура мистера Паттерсона выражала, что он во всем этом ничего не понимает.

Гарри Маркел не затруднился ответить и на этот раз. Прекрасно владея собой, он продолжал:

– Матрос Боб упал с марса фок-мачты и ударился о кабестан, а потом его отбросило в море. Вот почему он пошел прямо ко дну и мы не могли его найти!

Это объяснение, как и предыдущие, могло показаться правдивым, если бы лейтенант не досказал своей фразы:

– Рана у матроса не от ушиба, а от удара ножом в сердце!

Снова страх овладел Джоном Карпентером и его друзьями. Чем все это кончится? Уж не поручено ли командиру «Эссекса» арестовать «Резвый», отвести его в Барбадос, где будет произведено следствие, которое, конечно, ничего хорошего не обещает? Личность их будет удостоверена. Их отвезут в Англию, и на этот раз им не избежать наказания. А главное, они не успеют совершить еще одно преступление, которым рассчитывали завершить свои подвиги после отплытия «Резвого» из Вест-Индии.

Но счастье не оставляло их. Гарри Маркелу не пришлось искать объяснений удару ножом.

В то время как Паттерсон, воздев руки к небу, восклицал:

– Неужели рука убийцы поразила несчастного?!

Лейтенант спокойно заметил:

– Телеграмма гласила, что, вероятно, матроса выбросило на берег живым, но здесь его нашла шайка бежавших из Кингстонской тюрьмы преступников, которые и убили его ударом кинжала.

– Ах, – заметил Роджер Гинсдал, – дело, должно быть, идет о шайке пиратов с «Галифакса», которые убежали из тюрьмы в день нашего приезда в Кингстон!

– Негодяи! – воскликнул Тони Рено. – А их не удалось поймать, господин лейтенант?

– По последним известиям, полиции еще не удалось напасть на их след. Во всяком случае, они не могли убежать из Ирландии, и рано или поздно их арестуют!

– Этого можно искренно пожелать! – спокойно сказал Гарри Маркел, ни на минуту не терявший присутствия духа.

Когда Джон Карпентер подошел вместе с Корти к носу корабля, он тихо сказал ему:

– Умная башка наш капитан!

– Да, – отвечал тот, – за ним можно смело идти, куда бы он ни повел!

Офицеры передали мистеру Паттерсону и лауреатам поклон от мисс Китлен Сеймур. Она радовалась заранее при мысли об их посещении, надеялась, что они возможно дольше останутся на Барбадосе, если только их не слишком задержат на других Антильских островах, где их тоже ожидают с нетерпением.

Роджер Гинсдал от имени товарищей просил офицеров передать мисс Китлен Сеймур благодарность за все, что она сделала для Антильской школы. Затем мистер Гораций Паттерсон произнес на прощание одну из своих наиболее прочувствованных и витиеватых речей, но, на беду, в конце речи он смешал стих из Горация со стихом из Вергилия, что редко случалось с этим ученым человеком.

Офицеры простились с капитаном и пассажирами, сошли по трапу в шлюпку и уже хотели отчалить.

– Я думаю, капитан Пакстон, – крикнул вдруг лейтенант, – что «Резвый» завтра прибудет на остров Святого Фомы, до которого остается всего каких-нибудь пятьдесят миль?

– Я тоже думаю! – отвечал Гарри Маркел.

– Как только мы вернемся в Барбадос, мы дадим телеграмму о вашем прибытии!

– Благодарю вас. Передайте, пожалуйста, мое почтение командиру «Эссекса»!

Шлюпка отчалила и в одну минуту прошла расстояние, отделявшее ее от рассыльного судна.

Гарри Маркел и пассажиры салютовали стоявшему на мостике командиру. Им отдали салют.

Судно снялось с якоря, раздались свистки, и «Эссекс» пустился в путь на всех парах в направлении зюйд-вест. Через час он совершенно исчез из виду, виднелась только оставленная им полоска дыма.

«Резвый» стал брасопить реи и поплыл к острову Святого Фомы.

Гарри Маркел и его друзья, встревоженные неожиданной встречей с «Эссексом», успокоились. Ни в Англии, ни на Антильских островах никто не подозревал, что они спаслись на корабле, и даже именно на «Резвом». Им положительно везло. Они могут смело плыть к архипелагу. Их примут с почетом. Они будут заходить в гавань то одного острова, то другого без опасения быть узнанными. В последний раз они остановятся в Барбадосе, а уж оттуда, конечно, в Европу не вернутся! На следующий же день они переименуют «Резвый». Гарри Маркелу незачем будет носить имя капитана Пакстона, ни мистера Паттерсона, ни молодых пассажиров на корабле не будет. Дерзкий план должен удаться. И пусть себе полиция разыскивает в Ирландии пиратов с «Галифакса»!

Последняя часть путешествия прошла благополучно. Погода стояла великолепная. Дул постоянный пассатный ветер, позволявший «Резвому» распустить все паруса, даже лисели.

Мистер Гораций Паттерсон окончательно привык к морю.

Изредка только боковая или килевая качка вызывала в нем приступы морской болезни. Он даже снова занял свое место за столом и перестал держать во рту вишневые косточки.

– Держите косточки, – советовал ему Корти, – это единственное средство от морской болезни!