Безвременье

Евгений открутил с винтовых клемм два кабеля и задумался. Если он этими торчащими клеммами воткнётся во что-нибудь металлическое, то ему покажут фейерверк, это, конечно, плюс. Но, вот, аккумулятора у него больше не будет, это жирный минус. Воробьёв, своей "пьяной" походкой сбегал в свою крохотную каюту и принёс куртку, которую планировал завязал на торце аккумулятора, закрывая контакты.

Аккумулятор в своём гнезде был закреплён на скобах. Парень отщёлкнул крепления. Теперь главное – его вынуть. Он упёрся ногами в стену, ухватился за бока корпуса АКБ и потащил его на себя. Массивная батарея с неохотой поддалась, поплыла вперёд, угрожающе набирая скорость. Евгений схватил висящую в воздухе куртку и накинул её на ту часть аккумулятора, из которой торчали резьбовые контакты. Завязал рукава и поплыл вместе с АКБ на встречу с противоположной стеной коридора. Спружинил ногами об стену, гася инерцию стокилограммового бруска и чувствуя, как от напряжения натянулись готовые порваться мышцы спины. «Физрук в интернате был прав, – мелькнула дурацкая мысль, – заниматься надо было вольной борьбой».

Он повис на несколько секунд, пытаясь отдышаться. Сердце колотилось где-то в горле, а в ушах стоял звон. Сто килограммов – на Земле он бы и на метр не сдвинул эту махину. А здесь она чуть не размазала его о стену, как муху. А, ведь, это только начало

Теперь предстояло проделать самый сложный путь – протащить этот несуразный ящик через несколько коридоров и люков в медотсек. Его продвижение было медленным и мучительным. Сперва надо было задать направление и, упираясь в стену, сдвинуть с места этот чемодан без ручки. А когда АКБ медленно и неторопливо начинал свой полёт, следовало обогнать его, чтобы не дать врезаться в стену. Каждый удар – это потенциальное повреждение корпуса, риск короткого замыкания, который сведёт на нет все его усилия. Особенно доставляли проблем развилки и повороты коридора. А уж, если их перекрывали гермодвери, которые приходилось открывать вручную, как дверь в энергоотсек, то это была уже не проблема, а проблемища. На путь, который в обычных условиях, проходится за пять минут, у капитана ушло более получаса.

Первый поворот стал для него настоящим кошмаром. Он не рассчитал импульс, и аккумулятор, словно живой, с разгона врезался в угол переборки. Раздался оглушительный лязг, эхом прокатившийся по пустым коридорам. Евгений замер, в ужасе ожидая шипения, дыма или взрыва. Но всё обошлось. Лишь на металле осталась глубокая вмятина, а его куртка-изолятор сползла, обнажив одну из клемм. С проклятиями, дрожащими от напряжения пальцами, он поправил её, завязал узел туже и, оттолкнувшись от аккумулятора, потащил его обратно, чтобы снова разогнать.

Через сорок минут изматывающего труда Воробьёв, наконец, втащил свою ношу в медицинский отсек. Ряды капсул, подсвеченные его фонарём, выглядели как ряды могил в крипте. Тишина здесь была особенно зловещей. Он оттолкнул аккумулятор к центральному распределительному щиту капсул и уже привычно полетел его встречать.

Его тело уже было одним сплошным синяком, мышцы горели огнём, а в глазах стояла серая пелена усталости. Но он почти у цели. Оставалось сделать последний рывок – подтянуть аккумулятор вплотную к щитку. Он ухватился за один из его углов и потянул на себя, упираясь ногами в основание ближайшей капсулы. Монстр с неохотой пополз вперёд, наконец, вставая в нужном положении. Евгений отдышался, вытирая пот со лба тыльной стороной руки. Теперь можно было приступать к самому ответственному – электрике, в которой он смыслил чуть меньше, чем ничего. Нет, он, конечно, отличал плюс от минуса и знал, что ток в батарейке кисленький, но его знания по электромонтажу были не сильно богаче вышеперечисленных знаний.

И вот настал момент истины. Он нашёл штатный разъём для внешнего питания капсул – небольшую, забранную заглушкой панель с надписью «Внешн. Пит. Вх.». А теперь посмотрел на клеммы своего аккумулятора СК-4. Они были мощные, винтовые, рассчитанные на толстенный кабель. А разъём на панели капсул был стандартным, многоконтактным «космофлотовским» гнездом. Они были абсолютно несовместимы. Ни о каком простом подключении речи быть не могло.

"Вот какой альтернативно одарённой личности нетрадиционной ориентации могла прийти в голову идея делать разные разъёмы?"– Заорал мысленно парень. – "Да что б у него скелет в трусы высыпался! Да чтоб у него под черепом завелась стая мандавошек и башка чтоб изнутри постоянно чесалась! Да что б половина его родственников стали пассивными дендрофилами, а вторая – активными дендрофобами!"

А вслух заявил.

– Капитан Воробьёв. Доставку "АКБ ШК-4" в медотсек завершил. Контакты аккумулятора не подходят к контактам разъёма внешнего питания. Требуется переходник!

Достав из сумки нож, он аккуратно, чтобы не повредить жизненно важные цепи, срезал штатный разъём, оголив несколько разноцветных проводов. Красный – это скорее всего плюс. Чёрный – масса. Остальные, скорее всего, для передачи данных, они были не нужны. Затем он проделал то же самое с одним из отрезанных кусков кабеля, что валялся в его сумке, сняв изоляцию с двух толстых медных жил.

Теперь нужно было соединить плюс с плюсом, минус с минусом. А тут не минус, а масса? Да чёрт с ним, мотаем так. Хуже уже не будет. Винтовых клемм под рукой не было. Зато был моток суперстойкого, металлизированного скотча, который механик использовал для временного ремонта экранирования. Это был ужасный, непрофессиональный, отчаянный метод. Но другого не было.

Евгений намотал оголённый конец красного провода от капсул на плюсовой контакт своего аккумулятора, а затем стал туго, виток к витку, обматывать это место скотчем. Получилось нечто похожее на присосавшуюся к контакту пиявку. Он повторил операцию с чёрным проводом и минусовым контактом.

Работа требовала невероятной ловкости. Медные жилы так и норовили выскользнуть из непривычных к такой деятельности пальцев, скотч лип ко всему подряд – к капсуле, к инструментам, к его собственному лбу. Он работал медленно, скрупулёзно, понимая, что любая ошибка – короткое замыкание – не только уничтожит аккумулятор, но и может вывести из строя сами капсулы, убив экипаж здесь и сейчас. Наконец, оба соединения были готовы. Два уродливых, блестящих на свету фонаря кокона, из которых торчали провода. Он отполз на метр, критически осматривая свою работу. Выглядело это чудовищно. Но, чёрт возьми, это была его работа. Его единственный шанс.

"С помощью скотча можно починить всё, – пришла в голову гениальная мысль, пока Евгений разглядывал получившегося кадавра. – Если оно не работает, то вы использовали мало скотча".

Капитан выдохнул, перекинул на пульте управления тумблер в положение "Внеш. Пит" и нажал кнопку"Вкл".

Он на всякий случай зажмурился, инстинктивно отводя голову, словно ожидая хлопка, дыма, неудачи. Но вместо этого… почувствовал лёгкую вибрацию и услышал едва уловимый писк – это оживали системы мониторинга капсул, получая долгожданные вольты и амперы.

Одновременно замигал, а затем загорелся ровным зелёным светом небольшой индикатор на панели с надписью «ВНЕШНЕЕ ПИТАНИЕ АКТИВНО». Это был самый прекрасный свет, который он видел в жизни. Он сделал это. Система приняла его кустарщину.

Ряды огоньков загорелись на капсулах гибернации, подтверждая работу системы жизнеобеспечения. Медицинский компьютер, конечно, оставался мёртвым, но хотя бы так.

Евгений посмотрел на монитор ближайшей камеры. Запас энергии во внешнем аккумуляторе обеспечит его экипаж десятью месяцами сна. Неплохо. Это гораздо больше, чем есть у него. Теперь можно и отдохнуть.

Он ещё раз проверил соединения, потрогал скотч – он был лишь слегка тёплым, что в данных условиях можно было считать победой. Потом, двигаясь как лунатик, поплыл вдоль рядов капсул, дотрагиваясь до каждой, словно прощаясь. За стеклом виднелись застывшие, безмятежные лица. Они спали. Они не знали, что их капитан только что выиграл для них десять месяцев жизни, намного больше, чем можно требовать от "учёной обезьяны". Он выполнил свой долг. Теперь его личная битва была окончена

Евгений вернулся в свою крохотную каюту, пристегнулся к койке и заснул с чувством выполненного долга. Он был настолько измучен, что о еде не возникло даже мысли.