Змеиное гнездо. Безумный маг

Змеиное гнездо. Безумный маг
Злата Иволга

Когда законная власть не может принять корону, ближайшие претенденты начинают тянуть одеяло на себя, рискуя разорвать его на пять бесполезных лоскутов. А учитывая что три ближайшие родственницы кронпринцессы оказались не только живыми, но еще и вот-вот узнают о своем происхождении, то и на все восемь. Впрочем, они скорее заняты своими личными неурядицами, пока один молодой герцог нацелился на самый большой кусок пирога, а два других стараются скрыть и раскрыть неудобные тайны. Смогут ли те, кто рискнул примерить одежды власти, победить или хотя бы не потерять то, что у них есть?

Каждый выбирает по себе

Щит и латы, посох и заплаты.

Меру окончательной расплаты

Каждый выбирает по себе.

Ю. Левитанский

Реприза

«25 День Носа Оленя.

Я писал несколько часов, и у меня теперь болит рука. Но не это важно. Самое главное, что дело, которое отняло много лет моей жизни, подходит к концу. Я решился, с Божьей помощью, на эксперимент, основываясь на непроверенных записях. Многие коллеги и не помыслили бы о таком риске, но я верю, что моя удача искупит трагическую историю, которая привела к этим исследованиям. В ином случае, потерь, кроме моей жизни, не будет. Все, что мне дорого, я уже утратил. А моя жизнь, как и жизнь любого мага, принадлежит Богу нашему Хору и науке.

Моя драгоценная незабвенная королева. Сейчас, несмотря на всю сложность стоящей передо мной задачи, единственное, что я жажду больше всего на свете – это увидеть тебя вновь. Хор сделал меня самым счастливым человеком именно потому, что мой великий труд послужит не только общественному благу, но и моему тоже».

Стефан отложил перо, аккуратно закрыл тетрадь, несколько минут посидел, беззвучно проговаривая про себя молитву, потом встал и покинул свои апартаменты. Перед сном старших принцесс няня обычно выводит в сад подышать вечерним воздухом.

В саду, недалеко от входа во дворец, он подошел к няньке, присматривающей за играющими в траве девочками, и, стараясь не выдать волнения, сказал извиняющимся голосом:

– Принцессам пора пройти ко мне. Ее величество должна была предупредить вас.

Нянька подняла на него глаза и недоуменно свела свои густые брови.

– Но сейчас уже так поздно. Я приготовила их ко сну.

– Увы, – Стефан пожал плечами, кинув беглый взгляд на одетых в длинные рубашки принцесс, – мой занятой коллега из Шестой Башни прибыл только сейчас. Я и сам несколько сбился с графика. Это не займет много времени.

– Хорошо, – кивнула женщина и, подозвав двух рыжеволосых девочек, взяла их за руки. – Мы пойдем медленно, ваше сиятельство, а вы пока сможете оповестить няню в детской.

В ее словах был смысл. Стефан оправился к жилому крылу и повторил охраняющим его гвардейцам то, что говорил в саду. Он ни на секунду не забывал повторять про себя последовательность своих действий. Ему нельзя ошибиться, особенно в таком трудном и опасном деле.

– Конечно, ваше сиятельство, – закивала объемным чепцом вышедшая няня. – Их высочества спят, и они могут даже не проснуться. Если вы утверждаете, что это не займет много времени, то я принесу их.

У апартаментов Стефана ожидала первая няня. С ее помощью маг завел старших принцесс в свою приемную, позволил няне в чепце передать ему малышек, не переставая благодарить, оставил обеих женщин за дверью и запер ее. Теперь пути назад не было.

Стефан осторожно положил одного младенца на мягкий стул, взял за руку озирающуюся по сторонам рыжую девочку и активировал телепорт. Как хорошо, что маленькие дети крепко спали. Оставалось надеяться, что перемещение не заставит их проснуться и не ухудшит самочувствие. В этом тоже был определенный риск. Узнав, что он переносит через портал маленьких детей, многие коллеги пришли бы в ужас.

Появившись в своей тайной лаборатории, Стефан убедился, что все в порядке, ласковым голосом сказал девочке, чтобы она присмотрела за сестренкой, и переместился обратно в комнату во дворце. Там все было тихо, но когда Стефан взял вторую рыжую принцессу за руку, та неожиданно завертелась и стала хныкать. В дверь приемной вежливо и аккуратно постучали. Няньки услышали и забеспокоились. С детьми всегда так, никогда не знаешь, как они себя поведут. Впрочем, теперь это не имело значения. Стефан ушел в портал.

В лаборатории плачущая принцесса вырвалась и кинулась к сестре, которая, сидя прямо на полу вместе с оставленным на ее попечении младенцем, с интересом смотрела на Стефана. Маг улыбнулся ей, подошел к многочисленным полкам и положил на одну из них принесенную с собой из дворца тетрадь со своими записями. Пока он искал на тех же полках нужные ему вещи, девочка попыталась встать, но младенец, частично лежащий на ее ногах, мешал ей, она снова плюхнулась на пол и неожиданно рассмеялась. Хныкающая сестра-близнец, вцепившаяся в ее рубашку, замолкла.

– В чем дело, ваши высочества? Или вас тоже интересует мой эксперимент? В таком случае… – Маг замер на полуслове, не успев остановить Слово и Жест, с ужасом глядя на пустое место, которое образовалось там, где только что находились три принцессы. Рыжеволосая негодяйка активировала портал, почти в точности повторив действия Стефана. Насколько он помнил, голубая рубашка была у принцессы Генриетты. У нее, оказывается, магический дар! И только Хор знает, куда их теперь могло занести. Со стоном Стефан прижал к себе оставшуюся принцессу, все еще крепко спящую, и переместился обратно в свою приемную. Есть маленькая вероятность, что Генриетта ушла в портал в то место, которое ей запомнилось последним. И надо уповать на это, иначе… Хор всемогущий, но зачем он взял с собой младенца?!

Когда Стефан появился в приемной, на него смотрели недобро прищуренные глаза стоящего перед ним принца Карима, за спиной которого толпились гвардейцы. Няньки все-таки подняли тревогу. Застигнутый на месте преступления, с маленькой принцессой на руках в полностью пустой комнате, придворный маг не сразу смог подыскать слова для своего оправдания. В то, что он не хотел причинить малюткам никакого вреда, их отец все равно не поверит.

– Ваше высочество… – только и успел выдавить из себя Стефан, как принц Карим, подняв саблю, кинулся к нему.

Вокруг мага мгновенно образовался сильный вихрь, призванный защитить его от нападения. Это заклинание было довольно простым и не требовало долгого плетения. Однако и оно отозвалось болью в висках и страшной слабостью. Множественные порталы давали о себе знать. Вихрь вышел неожиданно сильным. Порыв ветра опрокинул стол и окружил мага стеной из разнообразных вещей, летающих по всей комнате, заставив принца и гвардейцев попятиться к двери. Стефан попытался удобнее перехватить младенца и освободить правую руку, чтобы уйти в портал, но внезапно с поразительной четкостью увидел, как узкий костяной футляр для письма, подобно арбалетному болту, пробил глазницу принца Карима. Его тело рухнуло к ногам мага, и кровь залила резные изображения лилии и зимородка на так и не дождавшемся своего послания футляре. Стефан закричал от ужаса, разом утратив контроль над заклинанием, и хотел спрятать лицо в ладонях, чтобы не видеть этого кошмара, но в его руках была маленькая принцесса.

Точно разбуженный его криком потный усатый лейб-гвардеец с ошалевшими глазами выхватил кинжал и шагнул к магу, непонятно зачем поднявшему перед собой ребенка. Шпага вонзилась почему-то в ногу, а короткий клинок наотмашь резанул по животу, и гвардеец резко отскочил назад, будто испугавшись этого мимолетного соприкосновения.

Леманн почувствовал что-то теплое и влажное в паху, посмотрел вниз и увидел набухающий кровью распоротый колет. Стефан тихонько заскулил и медленно опустился на пол.

– Господь мой! – неожиданно четко произнес он, и склонившиеся над телом принца Карима гвардейцы вздрогнули. – Господь… мой, ныне вступаю на путь к Вратам… к Вратам и молюсь… молю… тише! – простонал умирающий маг, скорчившись и прижимая к себе вопящего младенца. – Пошли мне проводника… чтобы довел … провел… да тише же! Ты же меня сбиваешь!

Из-под опущенных век потекли слезы, Стефан Леманн всхлипнул и затих.

Часть I

Ворвался вглубь моей дремоты сонной

Тяжелый гул, и я очнулся вдруг,

Как человек, насильно пробужденный.

Данте Алигьери «Божественная комедия»

Глава 1

Королевский дворец, столица, Тусар

В старых комнатах покойного короля Армандо предсказуемо пахло пылью и склепом. Герцог Леонардо не был здесь двенадцать лет и отказался бы от этого сомнительного удовольствия еще три раза по столько же, однако венценосный кузен вызвал его для важного разговора именно сюда. Леонардо сидел в неудобном кресле, положив левую ногу на подушечку на небольшой скамейке, и зевал. Напротив в нише, в полумраке, возвышалась большая кровать, накрытая голубым покрывалом, расшитым порхающими зимородками. Именно здесь король Армандо испустил свой последний вздох. Все королевство скорбело, кроме, пожалуй, родственников короля. Его покои остались в том виде, в каком находились при жизни. Сын и наследник не пожелал в них поселиться, и в этом Леонардо понимал его, как никто другой.

Король Лоренцо появился как раз тогда, когда герцог уже готов был расположиться на смертном одре Армандо, завернуться в пыльное покрывало и заснуть.

– Ужин в теплом семейном кругу? – осведомился Леонардо после взаимных приветствий.

– В теплом суридском кругу, – поморщился Лоренцо. – Нихан пригласила двух своих фрейлин, посла и Джулио. Выпьешь?

– Пожалуй, – кивнул Леонардо. – По какому случаю был прием?

– По случаю очередной идеи Нихан, – ответил Лоренцо, извлекая из резного дрессуара бокалы. Оставалось надеяться, что не столь пыльные, как все вокруг. – Сватовство.

– Донато много позволяет своей жене, – хмыкнул Леонардо. – Посол слишком хорошо знает этих фрейлин, а нашему придворному магу и так есть, чем заняться. Вот в Башне посмеются, если у советника Джулио появится суетливая неугомонная жена.

– Нихан сразу понравилась Донато. – Лоренцо протянул бокал кузену. – И только Млет знает, чем.

– Это была твоя идея, посвататься к рыжему семейству, – заметил Леонардо. – И не гневи Бога. Говорят, вторая принцесса еще хуже.

– Но, может, плодовитее, – недовольно буркнул Лоренцо.

Воцарилась короткая тишина, пока король пил свое вино, как всегда, залпом. Леонардо лениво размышлял, стоит ли сказать вполне ожидаемую гадость, но решил, что это пока преждевременно.